Виктория Иванова - Темный принц (трилогия)

А пока вернемся к землям, я же из–за них остановился…

М–да… что до перевала, что после. Одно и то же. Обидно. Похоже, разница между Светлыми и Темными землями только в названии. Хотя… может, это только здесь? Может, дальше оно виднее будет?

— Ди, ты там что, памятником решил стать?

Рыжий, я помню, что ты здесь, помню! Только помолчи пару секунд, а?!

А пока коснуться боков застывшего Трима каблуками, посылая грона в галоп, и нагнать уже почти успевших спуститься вниз спутников…

Боги, как я устал за прошедший день! Вымотался так, словно с утра мешки разгружал или, что намного хуже, с Гойром тренировался! Хочется просто–напросто лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать…

— А почему у эльфов такие странные имена? — вдруг сонно поинтересовалась Элиа.

Я некоторое время молчал, надеясь, что это она общается сама с собой, но девушка вновь повторила вопрос, при этом пристально глядя на меня. Так что ничего не оставалось, кроме как начать тихим, чуть заунывным голосом:

— В настоящее время в старших именах эльфов классически используются частицы «эль» либо «иль». В последнее время стало возможным использование имени с «аль» либо «ель» (хотя, как по мне, сосны — соснами)… Согласно правилам этикета, принятого в Светлых землях и Дубраве, круг общения каждого эльфа можно условно разделить на следующие группы. Первая — лица незнакомые либо мало знакомые. Данные существа при обращении к представителю Светлого Дома должны использовать полное имя — Аэлиниэль, Миритиль…

Вторая группа — лица близко знакомые либо друзья. При обращении они могут использовать имя представителя Светлого Дома без данной частицы — Мирит, Аэлин. Частицы «и», «о», чаще всего — отбрасываются. Выделяется также третья группа — близкие друзья либо родственники. При общении в данной группе необходимо еще большее сокращение используемого имени — Мир, Лин. Это так называемое личное имя, свойственное именно этому эльфу. Необходимо отметить, что при допуске в третью группу недопустимо использование имени с классической частицей. В случае если близкий друг либо родственник называет эльфа полным именем, например, «Мирноэль», это может быть расценено как оскорбление.

— Я–асно, — сладко зевнула Элиа. — А откуда вы это знаете, милорд?

Мне не оставалось ничего кроме как выругаться сквозь зубы. Ну, вот сколько ей можно повторять, что меня зовут «Диран», а не «милорд»? Приказать, что ли? Согласно «Уложения» она обязана мне подчиняться… Тихий смешок: «Чем больше повторишь, тем лучше, малыш! А что касается — кто кому должен подчиняться…» Уууу!! Ну вот сговорились они все, что ли? Одна «милордом» обзывает, другой — «малышом»! Я — не маленький. Я уже самый настоящий Властелин, вот! «Малыш, я помню, можешь не повторять!» Я и не сомневался, что все здесь уже всё помнят!

— В книге прочел, — буркнул я. — И повторяю в последний раз! Я — не «милорд»!

Девушка смущенно опустила глаза.

«В книге говоришь? Вот только звучит это так, словно ты не рассказываешь, а по памяти цитируешь. Можно подумать, ты эту книгу раз сто прочел!»

Хе! Как будто это было иначе! Когда перед тобой ребром ставится вопрос о том, что прямо сейчас необходимо пойти и тренироваться, тренироваться, тренироваться… Лучше я книжечки почитаю! Это Гил у нас на всю голову мечом стукнутый, может по сто пятьдесят раз повторять какое–нибудь парирование квартой или терцией… А я мальчик непоседливый, мне, через энное время после начала занятий, наскучивать начинает… Тогда можно от Гойра с его фехтованием потихоньку улизнуть… А Гилберт… Ууууу! Я как вспомню, как он, в полном доспехе, часов пять без передыху какой–то железякой махал (сейчас и не вспомню чем, то ли клеймором, [13] Клеймор — двуручный меч. Характерной особенностью являются концы крестовины, наклоненные к клинку по углом 45 градусов. то ли эстоком [14] Эсток — тяжелый меч с клинком около 50 дюймов (125 сантиметров), предназначенным для колющих ударов. Имеет квадратное, ромбовидное или шестигранное сечение, долов нет. ). И это просто так, для тренировки!

При воспоминании о Гилберте, губы невольно расползлись в улыбке. Когда брат уже улетал, я, улучив момент, когда поблизости от жениха с невестой не было Шамита, сообщил, обращаясь, преимущественно к Лерсе:

— Кстати, я все–таки не советую выходить за него замуж — изменит в первую же брачную ночь, — и пока Гилберт, краем уха услышавший мою речь, переваривал услышанное, затарабанил: — либо с Пиней — отправится летать, либо с какой–нибудь железякой — фехтовать! — а потом увернулся от тяжелого подзатыльника и со смехом рванул в сторону.

— Ну вот что мне с ним делать, а? — страдальчески протянул Второй Рыцарь Ночи. — Нет, точно прибью когда–нибудь!

— В очередь, Гил, в очередь! Первые места уже заняты родителями и Тери! — ага, особенно после того, как я его невесте на палец перстень надел… Он, может, еще бы пару годиков до официального предложения потянул, а так… Свадьба и никаких гвоздей!

Кстати, он все же отловил меня и спросил, откуда это одна неизвестная мне девушка знает очень известного ему Ди? На что я, невинно похлопав глазами, сообщил, что помог девушке найти одну безделушку. Так, и упоминания не стоит! Хи–хи, точно. Упоминать о Хранителе не стоит, а то еще папа заинтересуется, а куда это делся Хранитель его старшего сыночка?… Вообще, я думал над тем, стоит ли сказать Тери о… слегка… странном… поведении его невесты… Но потом решил, что не надо! Хранитель и так с заклятием справится, так зачем брату нервы портить?

Страдальческий вздох — «Ну честное слово, ребенок!» А ты сомневался? «Разумеется, нет! Ребенком был, ребенком и останешься!» Ой–ой–ой! И чья бы лейна мычала! Конечно, тебе легко говорить — ребенок, а я даже ответить ничего не могу! Вот бы встретиться, чтоб не как голос неизвестно откуда, уж я бы тогда все сказал насчет ребенка! Скептическая усмешка — «Ну–ну…»

О боги, но как же все–таки хочется спа–а–а–ать…

Знакомая темнота сероватой пеленой окутывала мир. Здесь пустынно, спокойно и как–то… ровно, тихо. Никто не нападет. Вот только…

— Зачем я здесь?

Ответ пришел откуда–то из–за спины:

— Ты ведь сам хотел поговорить. Или уже передумал?

— Хотел, — легко согласился я, поворачиваясь на звук и продолжая разглядывать сероватую муть. — Но все равно, я тебя не вижу! Покажись! Как ты выглядишь? Или выглядел… Семьдесят веков назад…

В голосе отвечающего прорезалась неуверенность:

— А… Может не стоит?…

— Почему? — удивился я. — Покажись! Что такого может быть в твоем облике? Властелина я, что ли, никогда не видел? Так в зеркало посмотрюсь!

Тихий смешок:

— Учти, я насчет зеркала ничего не говорил!..