Джек Вэнс - Вечная жизнь

— Нет, нет, — с легкой улыбкой ответила Лит. — Ты слишком торопишься.

Лайан удивленно взглянул на нее.

— Неужели?

— Я Лит, — сказала она. — Ты видишь, какова я. Я волную, я бурлю, я тревожу. Но я смогу полюбить только того, кто окажет мне услугу. Он должен быть храбрым, быстрым и хитроумным.

— Так это обо мне, — сказал Лайан и пожевал губу. — Послушай, давай…

Она попятилась.

— Нет, нет! Ты забыл. Ты не послужил мне, не заслужил мою любовь!

— Вздор! — бушевал Лайан. — Посмотри на меня. Заметь мою совершенную грацию, красоту моей фигуры и лица, мои большие глаза, золотые, как у тебя, мою замечательную красоту и силу… Это ты должна мне служить. Так оно и будет. — Он опустился на низкий диван. — Женщина, дай мне вина.

Она покачала головой.

— В моем маленьком шалаше меня нельзя заставить. Может быть, снаружи, на лугу Тамбер — но не здесь, среди двадцати этих стальных лезвий, отвечающих на мой призыв. Здесь ты должен повиноваться мне… Поэтому выбирай. Либо вставай и уходи, чтобы никогда не возвращаться, либо согласись выполнить одно мое маленькое поручение. Тогда получишь меня и весь мой пыл.

Лайан сидел прямо и неподвижно. Странное существо эта золотая ведьма. Но заслуживает некоторых усилий, и он заставит ее заплатить за дерзость.

— Хорошо, — сказал он вежливо. — Чего ты хочешь? Драгоценностей? Я удушу тебя жемчугами, ослеплю бриллиантами. У меня есть два изумруда размером с твой кулак, это зеленые океаны, взгляд тонет в них и остается внутри навсегда, блуждая меж вертикальных зеленых призм…

— Нет, не драгоценности…

— Значит, враг. Так просто. Лайан убьет ради тебя хоть десять человек. Два шага вперед, удар, и все. — Он сделал выпад. — И душа, стеная, летит вверх, как пузырек в кувшине меда.

— Нет. Мне не нужны убийства.

Он, нахмурившись, снова сел.

— Что же тогда?

Ведьма отошла к задней стене и потянула уголок занавески. Та отодвинулась, открыв золотой ковер, на котором была изображена ограниченная двумя крутыми горами широкая долина, по которой мимо тихой деревни в рощу протекала спокойная река. Река золотая, золотые горы, золотые деревья — золото разнообразных оттенков, богатое, вычурное. Все это создает впечатление многоцветного ландшафта. Но ковер был грубо разрезан пополам.

Лайан был очарован.

— Великолепно, великолепно…

Лит сказала:

— Здесь изображена волшебная долина Аривенты. Вторая половина ковра у меня украдена, и ее возвращение — та услуга, которой я у тебя прошу.

— Где же вторая половина? — спросил Лайан. — И кто этот презренный вор?

Теперь она внимательно смотрела на него.

— Ты когда-нибудь слышал о Чане? О Чане Неминуемом?

Лайан задумался.

— Нет.

— Он и украл половину моего ковра. Повесил в мраморном зале, который находится среди руин севернее Кайна.

— Ха! — пробормотал Лайан.

— Зал расположен возле Дворца Шепотов и обозначен наклонной колонной и черным медальоном с изображением феникса и двуглавой ящерицы.

— Иду, — сказал Лайан. Он встал. — Один день до Кайна, один на то, чтобы украсть, еще один на возвращение. Три дня.

Лит проводила его до двери.

— Берегись Чана Неминуемого, — прошептала она.

И Лайан, насвистывая, отправился в путь. Красное перо развевалось на его шляпе. Лит смотрела вслед, потом повернулась и приблизилась к ковру.

— Золотая Аривента, — прошептала она, — мое сердце плачет и болит от стремления к тебе.

Река Дерна стремительнее и уже, чем Скаум, ее родной брат на юге. И там, где Скаум течет по широкой долине, пурпурной от цветов, усеянной белыми и серыми пятнами разрушенных замков, Дерна прорубает узкий каньон, над которым нависают лесистые утесы.

Древняя каменная дорога когда-то проходила по берегу Дерны, но теперь ее поверхность была усеяна большими трещинами, так что Лайан, направлявшийся в Кайн, вынужден был часто покидать дорогу и идти в обход через заросли колючих кустарников и трубчатой травы, шелестевшей на ветру.

Красное солнце, двигающееся по небу неторопливо, как старик ковыляет к смертному одру, висело низко над горизонтом, когда Лайан, взобравшись на Рубец Порфириона, взглянул сверху на белостенный Кайн и голубой залив Санреаль за ним.

Прямо под ним находилась торговая площадь, путаница лавок, где продавались фрукты, куски бледного мяса, моллюски с илистых берегов, тусклые флаконы вина. Спокойные жители Кайна двигались среди лавок, покупая продукты и унося их в свои каменные жилища.

За торговой площадью, как сломанные зубы, возвышались ряды обрушившихся колонн — подпорки арены, которую двести лет назад построил над землей безумный король Шин, еще дальше — в роще лавровых деревьев — виднелся блестящий купол дворца, откуда Кандайв Золотой правил Кайном и всей той частью Асколайса, которая видна с Рубца Порфириона.

Дерна, теперь уже не поток чистой воды, растекалась в паутину каналов и подземных труб и в конце концов сквозь гниющие гавани просачивалась в залив Санреаль.

“Постель на ночь, — подумал Лайан, — а утром — за дело”.

Он прыжками спустился по зигзагообразным ступеням и оказался на торговой площади. Сейчас он был серьезным и сосредоточенным. Лайан-Странник хорошо известен в Кайне, и многие здесь хотели бы причинить ему вред.

Он осторожно прошел в тени Паннонской стены по узкой мощеной улице, между старыми деревянными домами, густо-коричневыми в свете заходящего солнца, и ступил на маленькую площадь, на которую выходил высокий каменный фасад “Гостиницы Волшебников”.

Хозяин гостиницы, маленький толстый человечек с печальными глазами, с маленьким толстым носом, похожим по форме на его тело, выгребал угли из очага. Он выпрямился и заторопился за прилавок своей маленькой прихожей.

Лайан сказал:

— Хорошо проветренная комната и ужин: грибы, вино, устрицы.

Хозяин поклонился:

— Слушаюсь, сэр… а чем вы будете платить?

Лайан швырнул ему кожаный мешочек, отобранный только сегодня утром у покойника. Почувствовав аромат, хозяин от удовольствия зажмурился.

— Почки с кустов списа, привезенные из далекой земли, — сказал Лайан.

— Великолепно, великолепно… Ваша комната, сэр, и ваш ужин — немедленно.

Пока Лайан ел, появились остальные постояльцы гостиницы. Они сели с вином у огня, и начался общий разговор, который в основном касался магии прошлого и когда-то живших великих волшебников.

— …Великий Фандаал знал забытую теперь науку, — сказал старик с выкрашенными оранжевой краской волосами. — Он привязывал к ногам ласточек белые и черные струны и посылал их в разные стороны. И там, где они свивали свою магическую ткань, вырастали большие деревья, усеянные цветами, фруктами, орехами или пузырями с редкими напитками. Говорят, так он создал Великий Лес на берегах озера Санры.