Ева Никольская - Достать василиска! (СИ)

И я едва не задохнулась от запаха лежащего на мне парня. Слишком резко для перепуганной меня! Слишком ново и… слишком рано! Как бы ни был хорош Каин, рассчитываться с ним собственной невинностью я не собиралась. А он, в свою очередь, не собирался отступать, упорно игнорируя все мои доводы и уговоры. За что и поплатился, бабник чертов!

Оборотня сдуло ветром. В прямом смысле слова! Воздушная волна подкинула его крупную фигуру вверх и швырнула в стену. Я тут же вскочила и, оправляя на ходу юбку, кинулась к двери. Та, естественно, оказалась закрытой. А ведь я, убежденная в своей безопасности, даже не заметила, куда кошак дел ключ. Решив, что не время сейчас для выяснения этого вопроса, метнулась к сумке, лежащей под столом, и, схватив ее, развернулась к раскрытому окну. Вот только широкий проем, за которым маячила спасительная улица, заслонил заметно потрепанный княжич со стоящей дыбом шевелюрой и злыми… очень — очень злыми желтыми глазами.

— Ой, — вырвалось у меня и сумка с тихим «бум» упала к ногам.

— И не говор — р-ри, — недобро рыкнул парень, потирая ушибленное плечо с разорванным обо что‑то рукавом. — Неблагодарная ведьма, придется научить тебя… вежливос — с-сти, — прошипел он и улыбнулся. Предвкушающе так, хищно. И я невольно ощутила себя загнанной в угол мышкой, которую изловил жаждущий расплаты оборотень. — Поиграем? — предложил он и… вылетел в окно.

Я не специально, честно. Просто испугалась. Сначала за себя, а потом и за Каина, который все же кот, а не птица. Забыв о своих пожитках, я бросилась следом, но поздно. Все что успела — это увидеть, как подозрительно неповоротливый оборотень сменил ипостась перед самым падением на клумбу. Вот только вопреки моим надеждам приземлился он не на лапы, как это принято у животных его вида, а набок, да так и остался изломанной куклой лежать посреди цветника.

Мягко слевитировав на мощеный двор, я, как была, босая, подбежала к неподвижному телу и легонько тронула его за плечо. Реакции не последовало. Боясь навредить Каину неосторожным движением, позвала его по имени, тихо всхлипнув. Бесполезно. Он продолжал лежать все в той же позе: со странно вывернутыми лапами и подмятым под себя хвостом. Дыхание его было хриплым и тяжелым, из носа капала кровь, а закрытые веки хаотично дергались, словно кот пытался открыть глаза, но не мог. Паника вернулась под руку с раскаянием. И снова почувствовав ледяное покалывание в пальцах, я шарахнулась от оборотня, отчаянно закричав в тишину пустого дворика:

— Лекаря! Кто‑нибудь, позовите лекаря!!! — и уже шепотом, покрепче сжав кулачки, чтобы утихомирить рвущуюся наружу силу, добавила: — Ну, пожалуйста, позовите…

Он появился внезапно, приблизившись со спины. Я не услышала его приближения и не заметила бы присутствия, не брось он на ходу сухое и емкое:

— Что случилось?

— Уп… упал, — смахнув тыльной стороной ладони навернувшиеся слезы, сказала я.

— С крыши? — мужчина, присевший на корточки рядом с оборотнем, даже головы на меня не поднял, сосредоточенно изучая повреждения с помощью раскрытой ладони, которой он водил над телом огромного серого кота, распростертого на цветочном ковре.

— Из окна, — почему‑то соврать не получилось, хоть и очень хотелось.

На этот раз меня удостоили вниманием. Сквозь темные линзы отливающих сине — зеленым цветом очков глаза незнакомца разглядеть было сложно, но этого и не требовалось. У него был цепкий, тяжелый, почти физически ощутимый взгляд, от которого брала оторопь и начинали неметь коленки. Хотя, может, во всем виноват и откат, обычно накрывавший меня после неконтролируемых и, к счастью, редких выплесков силы.

— Ты его выкинула? — все так же глядя на меня, спросил мужчина.

В то время как ладонь его начала мягко светиться, застыв над неестественно вывернутой лапой княжича. Я сглотнула, уставившись на знакомый всем жителям империи символ на руке незнакомца. Военный лекарь! Судя по блеклому контуру отличительного знака — бывший. Но бывших боевых магов, даже если они специализируются на лечении солдат, не бывает! А это значит, что я попала. Причем по — крупному. От такого просто так не сбежишь. Разве что сам отпустит. Но после содеянного мной… вряд ли!

Взгляд невольно отметил строгий покрой дорогой одежды с зеленой нашивкой гильдии целителей на рукаве, начищенные до блеска ботинки и затянутые в короткий хвост волосы. Серебристые! То ли от природы такие, то ли от седины. И очки эти странные: вроде черные, но с меняющим цвет отливом. А под правой дужкой шрам на виске. Ноздри хищные, губы тонкие, подвижные… шевелятся.

— А? — спросила я, очнувшись от созерцательного транса.

— Как давно он тут лежит, спрашиваю? — повторил то, что я не расслышала с первого раза, лекарь. Откуда он вообще здесь взялся с утра пораньше? Или тоже постоялец трактира?

— Недавно, — сказала тихо. — Только что упал, — и, облизнув отчего‑то пересохшие губы, пробормотала: — А он… с ним все будет хорошо, да?

— Будет, — сжав рукой пострадавшую конечность оборотня, ответил маг. Кот взвыл, дернулся и… снова потерял сознание. — Хотя приложила ты его не слабо. Два ребра сломаны, и это не от падения.

Мне было стыдно. А еще жалко блудливого мартовского котяру, но еще жальче было себя. Потому что в отличие от княжича я бездомная ведьмочка, которой, судя по раскладу, все‑таки светит тюрьма.

— А может, я уже пойду? — неуверенно спросила лекаря и тут же развернулась, намереваясь свалить куда подальше, пока меня снова не сдали в участок, на этот раз за покушение на жизнь собственного поручителя. Как вдруг услышала сухое и веское:

— Стоять, ведьма!

Да так и застыла на месте, приподняв для не сделанного еще шага юбку, которую сжимала в руках. Паника вновь зашевелилась, в пальцах закололо… проклятье! В висках стучало: «Бежать! Быстро и без оглядки, пока целитель занят раненым». Но вместо этого я стояла и ждала приговора.

Вот же тварька бесхребетная, овца бесхарактерная… да какая я после такого поведения ведьма?!

— Шнуровку на груди затяни и воды холодной выпей, — услышала ровный голос мужчины за спиной. — Поможет притупить свечение в глазах и успокоить взбунтовавшуюся силу.

— С… спасибо, — взглянув на него через плечо, поблагодарила я. — Теперь можно идти?

— Нет, — убил мою надежду на спасение блондин. — Мне нужна твоя помощь. Подойди.

Я развернулась к нему лицом и, прикрыв руками расстегнутое платье, посмотрела на живую композицию из двух фигур в цветочном антураже, после чего отрицательно мотнула головой и виновато пробормотала:

— Простите, не могу, — и собралась было уже рвануть прочь, как этот странный лекарь снял свои темные очки.

Меня словно холодной водой окатило, а потом бросило в жар и затопило сладкой негой. Весь мир сосредоточился на этих невероятных глазах: серебристо — серых, светлых, завораживающе — красивых и неприступно — холодных одновременно. Его глаза манили, затягивали в гипнотический омут, лишали воли. А сердце билось все чаще, и коленки снова начали подгибаться.