Майк Гелприн - Планктон

Лагин решился в пятницу, вечером. Когда набирал номер, голова плыла. И руки тряслись – от нервов.

– Алло, – Лика ответила на третьем гудке. – Говорите, пожалуйста.

Речь, которую Лагин всю неделю репетировал, пока не запомнил наизусть, вылетела из головы как не бывало.

– Это я, – замямлил он в трубку радиотелефона. – Помните, мы с вами… Вчера вы сказали. А я… – Лагин замолчал.

– Вадим Ильич? – неуверенно спросила Лика. – Вы? А что ж не по видику?

Лагина пробило испариной, руки ходили уже ходуном, он едва удерживал трубку. Не хватало только по видеофону. Чтобы вдобавок к косноязычной речи продемонстрировать ошалелую физиономию и дурные от испуга глаза.

– Лика, – извлёк из себя Лагин. – Пойдёмте завтра вечером. Я вас приглашаю. Я… В «Яблоневый сад».

Был «Яблоневый сад» единственным рестораном в поселении, а значит, единственным и на всю планету, потому что других поселений на ней не было. Ужин в нём стоил бешеных денег, из пяти тысяч колонистов позволить его себе могло от силы полсотни. Лагин – не мог.

– Ой, как здорово, – восхищённо сказала Лика. – Спасибо, Вадим Ильич, мне там очень нравится. Часам к семи?

Лагин подтвердил, что к семи. С грехом пополам распрощался и нажал на рычаг рассоединения. Опустился в кресло, утёр мокрый лоб, отдышался. Женщины в колонии были редкостью, а такие красавицы, как Лика, так вообще диковиной. Разумеется, поклонников у неё хватало. И в ресторан было кому водить. Главный океанолог Сервье, второй микробиолог Уотсон, главснаб Огарян, у каждого из них оклад превышал лагинский как минимум впятеро.

Утро субботы Лагин пронервничал. Затея была глупой. А ещё – нелепой и бесперспективной. Лике нет и тридцати, а ему уже под полтинник. Не красавец. Оттрубил восемь лет на богом забытой планете, и всё, чего добился – должности старшего лаборанта. Каковых кроме него ещё пара дюжин. А вот главный океанолог Сервье – один. И младше Лагина на десять лет, ко всему.

Лагин вышел из жилого корпуса за час до срока и, нервничая, принялся мерить шагами посёлочные переулки. Добрался до набережной, переминаясь с ноги на ногу и уперев взгляд в океан, постоял бездумно. Был океан бескрайним, монотонно серым и тоскливым. И безжизненным, если не считать забивший поверхностные слои вездесущий, оскомину набивший планктон. Примитивный, унылый, однообразный…

Лагин окинул взглядом гигантский планктоноперерабатывающий завод на берегу и притулившийся по соседству институтский корпус. Через два года контракт закончится. Тщательно, до скаредности бережливо накопленной суммы должно хватить на небольшой домик где-нибудь под Ригой. Обязательно должно, непременно, иначе… Лагин страшился даже думать, что именно иначе.

Лика появилась у входа в «Яблоневый сад» ровно в семь, ещё через пять минут их с Лагиным усадили за столик, и официант принёс меню.

– Что бы вы хотели заказать, Лика? – проговорил многократно отрепетированную фразу Лагин.

– Ой, Вадим Ильич, – девушка разрумянилась, она была чудо как хороша. – Давайте мы немножко выпьем, а закажем уже потом.

Под настоянный на планктоне аперитив они разговорились. Выяснилось, что Лика любит классическую музыку и романтическую литературу. Ещё выяснилось, что она дважды неудачно побывала замужем, но в третий раз ошибку уже не повторит, потому что теперь наверняка знает, какой именно человек ей нужен.

– Надёжный, добрый, – загибая пальцы, перечисляла Лика. – Образованный, непременно щедрый. Возраст и внешность значения не имеют, хватит с меня смазливых ветрогонов без царя в голове.

Лагин кивал сочувственно, поддакивал. Надёжные и щедрые мужчины в наше время такая редкость, не говоря об образованных.

– Желаете сделать заказ? – возник перед столиком официант. – Рекомендую взять спаржу, она сегодня хороша. Также могу посоветовать артишоки, грибы портобелло, устрицы. На горячее есть отличный бифштекс, рагу, имеется также гуляш…

– Фи, – наморщила носик Лика. – Это ведь всё из планктона?

– Разумеется, – кивнул официант. – Отборный планктон, прекрасный синтез, переработка…

– Не хочу.

Лагин торопливо перелистал меню. На последних страницах значились блюда из импортированных с Земли консервов. Цены были астрономические, у Лагина захватило дух. Одна только запеканка из свиной тушёнки тянула на месячную зарплату.

– Мы закажем импортную пищу, – сглотнув слюну, сказал Лагин официанту. – Для дамы. Мне обычную, синтезированную. Привык, знаете ли, – натужно улыбаясь, объяснил он Лике.

– Спасибо, Вадим Ильич. А я вот не могу привыкнуть никак. Эти планктонные супы, салаты, десерты, меня от них тошнит. Ужасно, что приходится есть всё это каждый день. Мне, пожалуйста, салатик из камбалы, бобы в томате, на горячее ветчину. Да, и, конечно же, брусничный компот.

Официант умчался. Лагин сложил в уме цифры. Получалась чудовищная сумма, на такое он не рассчитывал. На душе стало муторно. Полугодовая зарплата коту под хвост.

– Вы такой щедрый, Вадим Ильич, – сделала большие глаза Лика. – Мне кажется, о таком человеке, как вы, я и мечтала. Ой, а это для вас не дорого?

– Не дорого, – промямлил Лагин.

– Ой, как замечательно! – захлопала в ладоши Лика. – А то представляете, этот Сервье, он такой жмот. И Огарян тоже, они оба ужасные скупердяи. А Уотсон, тот вообще кошмар, – Лика закатила глаза. – Однажды я сказала ему, что хочу фирменное блюдо, так думала, его хватит инфаркт.

– Сколько оно стоит, фирменное? – обречённо спросил Лагин.

– Ой, не знаю. Вы не представляете, Вадим Ильич, как я хочу фирменное.

Лагин шумно выдохнул.

– Можно вас? – крикнул он официанту. – Фирменное блюдо, оно… Э-э…

– Тридцать тысяч кредитов.

Лагин замер. Едва не половина того, что он накопил.

– Ох, Вадим Ильич…

– Несите, – в омут головой нырнул Лагин.

Недвижим, он безропотно и обречённо смотрел, как официант торжественно приближается с несостоявшимся домиком под Ригой на подносе. Бледно-зелёным, величиной с кулак яблоком.