Андрей Белянин - Дело трезвых скоморохов

– Ммн, понятненько, – прожевав, призадумался я, – кажется, таких у нас не очень много. А если вдуматься хорошенько, то и вообще один. Бабуля, вот ведь говорили вам: не чародействуйте на работе! Гражданина Обмылкина по-человечески можно понять: что ж ему теперь, до старости писклявым ходить?!

– Расколдовать – расколдую, – сурово насупилась Яга, – а нападения на главу отделения всё одно не прощу! Еремеев обоих в тюрьму царскую сопроводил, а на обратном пути обещался самого заказчика привести, я тут с ним по-свойски побеседую. Задушевно-о… но без увечиев. Тем паче что вещица одна мне покою не даёт.

– Коса? Но, как я уже говорил, мне удалось выяснить, что она была…

– Да тьфу на неё! Ну узнал, какая девка пропала, дальше-то что?! Может, нынешней ночью аж две косы к нам на забор подвесят, ничего, справимся… А вот ежели ещё раз на сыскного воеводу удавку такую чудную забросят, что делать будем?

Хм… Я отодвинул блюдо с золотистыми оладьями и вынужденно согласился. Боло – слишком редкое и экзотическое орудие для спонтанного бандитского нападения двух сельских парней.

Чёрт, да если разобраться, это вообще не русская вещь! Откуда оно взялось?

– Вот и я о том же, – в тон моим мыслям продолжила Баба Яга. – Лиходеи говорят, будто бы кто им подсобил в нужный момент. Ты ить, почитай, совсем задушенный к ним под ноги свалился – знай пинай, коли лаптей не жалко! Ежели б не спаситель энтот, со странностями… Ты, кстати, никого на ту роль не угадываешь?

– Судя по описанию костюма… – задумчиво протянул я, ощущая, как страшная догадка ковыряется в сердце. – Вы говорите, высокий, сильный, весь в синем, плащ и сапоги красные…

– Исподнее тоже! – напомнила бабка.

– …исподнее тоже красное, и исчез так быстро, словно улетел, то… это Супермен!

– Кто, кто, кто, прости господи?!

– А мог бы быть и Бэтмен, – хватаясь руками за голову, признал я. – Это моя вина… Он же всё расспрашивал, книги, комиксы, кино, истории разные из моего времени… Вроде как-то мы этой темы касались, в рамках участия частных лиц в борьбе с преступностью. Ему ещё про Тарзана понравилось… Разве я мог предположить, что вот так все обернётся?

– Ой, горюшко ты наше луковое! – Яга тихонько приобняла меня, чмокнув в лоб. – Ну думать же надо, какие сказки мальчонке на ночь рассказывать?! У него ить натура творческая. Вот те и отправили на заслуженный отпуск…

– Надо спасать город!

– А может, пущай наиграется? Шучу, шучу, не бледней…

После завтрака наша эксперт-криминалистка наконец-то раскрыла мне свои тайные и далеко идущие планы. Оказывается, в ту ночь, когда траванулся её любимый котик, на Ягу снизошло божественное озарение. Хотя, на мой, нерелигиозный, взгляд, подсуропить интригу такого уровня мог только дьявол…

Выражаясь языком пошаговой стратегии, бабка прилюдно произвела демонстративный арест Новичкова, а посадив его под замок, направилась в цирк с конкретной целью – учинить там яркие, но в меру исправимые разрушения. Что ж она, в жизни своей фокусников да шарлатанов не навиделась? Ну вроде вспылила, погорячилась, всё такое, а теперь остыла, полна раскаяния и в качестве «политики примирения» отправляет к заезжим скоморохам «на общественно полезный труд» опального художника.

То есть Новичкову всё равно надо своё антисоциальное творчество где-то отрабатывать, вот пусть в балагане ящик со звёздами раскрасит да новых тряпок на занавес поярче намалюет. На самом деле речь шла о том, чтобы тайно запустить нашего человека в их закулисную жизнь. Определённый риск в таком подходе, конечно, был, но…

– Главное, ты уж Савву-то ни во что не посвящай. Слишком он человек доверчивый, к шпионству никаким боком не пригодный. Начнёт сдуру стараться, везде свой нос совать, так и заметут сердешного. Не вправе мы мировое искусство эдак обеднять! Я ему тихохонько иголочку заговорённую в воротник запихну: что игла услышит, про то и нам ведомо будет. Авось счастье хоть на сей раз к нам передом развернётся…

С бабкиной образностью у меня всегда щёки в красном, порой такое завернёт – уши горят, как переходящее знамя. Я, помнится, даже как-то записывать пытался, потом бросил это гиблое дело, всё равно за ней не успеть…

План выдвижения Новичкова в «рыцари плаща и кинжала» мне в целом понравился. Разумеется, посвящать его ни во что нельзя, а так Яга получила полный карт-бланш. Меня вновь отправили наверх в комнату, а ухмыляющиеся в усы еремеевцы привели отоспавшегося в порубе художника. Предупреждённые стрельцы сразу дали ему туда два тулупа и полштофа самогону с луковкой, так что замёрзнуть парню не пришлось.

Актёрские данные Яги, как всегда, оказались на высоте. По крайней мере, на колени она брякнулась так, что сам Митька волосы бы рвал от зависти на всех местах… Я, замерев у распахнутой двери, искренне наслаждался аудиоспектаклем, кусая губы, чтобы не хихикнуть в неподходящий момент…

– Уж ты прости меня, дуру старую, грешную, неразумную! Засадила я тебя, голубка безвинного, беспричинно, бессовестно! И нет мне за то ни прощения, ни искупления, ни земли пухом, ни царствия небесного!

Ну, Новичков, естественно, бросился поднимать лицедействующую бабку, успокаивать, уговаривать, извиняться, брать всю вину на себя – короче, вполне предсказуемая реакция всякого интеллигентного человека. Балаган пошёл по второму кругу:

– Да ить я не тока тебя в тот день разобидела… Мало не весь цирк на площади спалила, людей позапугивала, у козы вообще молоко могло пропасть. Две занавески крашеные сожгла напрочь и в ящике фокусничьем дыру провертела. А и кто ж им теперича такое дело замажет-зарисует?! Пойду утоплюсь в колодце, пока вода студёная!… В тёплой уже трагедь не та…

Разумеется, наивнейшей души Савва тут же кинулся обещать, что сей же час побежит в цирк и бесплатно размалюет там всё, что шевелится! Бабуле эта мысль так понравилась, что она силком втиснула ему рубль серебряный на закуп красок поядрёнее и, позволив усадить себя на лавку, довершила:

– За такое дело в монастырь уйду, власяницу надену, да и начну по ночам веригами греметь… Уж ты беги, добрый человек, а руки устанут – в зубах кисть за хвост держи! На меня не серчай, сама себе удивляюсь – то ли возрастное, то ли старческое, то ли чего жидкое в голову вдарило… На днях загляни, я тя при всех пирогами отпотчую, в твоей манере напеку (кривых, кособоких, авангардных!), да вкусненьки-и-их!

Когда дверь за честным художником закрылась, я, отмечая бабкину игру заслуженными аплодисментами, спустился вниз. Моя домохозяйка тихо сидела на скамье у окошечка, задумчиво глядя Новичкову вслед:

– Вот ить ровно ребёнка обманом на глиняной лошадке обскакала, стыдно даже… Отчего ж хорошие мужики так на слёзы бабьи доверчивы? Ить от смеху плачу, а он сердцем сострадает… Никитушка, а они, живописцы энти, много ли денег гребут?