Роман Тус - Звериный футбол

Узнав об этом, первые два дня Джордж пил по вечерам неразбавленный виски до полного отключения, а на работе забрал себе все материалы подчинённых и вгрызался в них с ожесточением, граничащим с безумием.

Однако к концу недели он успокоился. Другими глазами посмотрел на Мелани, свою новую секретаршу, которая уже третий месяц своими мини юбками и отчаянным макияжем пыталась привлечь внимание симпатичного, но сурового шефа. И завтра вечером он собирался пойти с ней на свидание, для чего заказал столик в одном из самых дорогих ресторанов города.

Звонок от старого «товарища» застал его в предвкушении завтрашней ночи.

— Привет. Надеюсь нас никто не слушает.

— Нет Сэл, не беспокойся. По этому телефону я могу называть тебя даже по имени.

Прослушав просьбу «друга» Джордж, обязанный последнему в том числе и устойчивым финансовым положением, наличием некоего счёта на Каймановых островах, тем не менее удивился, когда речь зашла о том же, о чём их с Сэмом просил «старик» на базе.

Да что это за мальчик такой, которого всем нужно достать.

Впрочем сумма гонорара удивила Джорджа ещё больше, он таки решил сыграть эту партию. Для этого ему нужно будет поднять свои списки лучших наемников этого шарика.

Осталась только одна проблема, о которой Джордж предпочитал не думать. Что будет если о его самодеятельности узнает Алхимик, которого он правда ни разу не видел. Видимо поэтому он и решил действовать самостоятельно не говоря ничего таинственному хозяину.

Он разговаривал с заказчиком, накручивая ус на палец руки. Последнее задание не показалось лёгким, а то что последнее он давно уже для себя решил, потихоньку убирая хвосты, стирая свою «историю» наёмника.

Надо только напоследок в определённый день схватить и доставить какого–то хмыря заказчику. Только вот страна, названная заказчиком ему сразу не понравилась. В России всё не как у людей, уж кому как не ему знать об этом.

После разговора с агентом он достал из инкрустированного серебром хьюмидора отличную кубинскую сигару и сел в своё любимое кресло качалку. Неспеша, гильотиной отрезал край сигары, обмакнул его в стоящий на столе бокал с выдержанным бренди, раскурил её и откинувшись на спинку кресла закрыл глаза.

— Презентация через двадцать минут — вырвал его из нирваны грудной голос блондинки секретарши.

Он положил сигару поперёк бокала с бренди и несколько секунд смотрел не упадёт ли она. После чего подошел к макету биатлонного стадиона на 20 тысяч мест, неудобно вписывающегося в природный ландшафт Краснополянского поселкового округа. Эти чертовы белорусы отказались строить трассу, а шефу надо докладывать, что там по строительству важного объекта и успевать при этом улыбаться этим сумасшедшим русским.

На его двери недавно прикрутили отливающую золотом табличку с надписью — помощник президента IBU Андреаса Бессерберга. Теперь его звали Эйнар Нордуг, что подтверждала дубленая кожа, рост, светлые волосы и грубое мужественное лицо с пышными усами.

«Эйнар» усмехнулся. Быстро набрал на ноутбуке запрос о необходимости выезда в Российскую Федерацию для контроля за проведением конкурса о новом подряде на строительство этого многострадального стадиона, так чтобы даты подходили и под выполнение задания. Как это у русских — сразу убьём два зайца одним выстрелом.

Ну не любил он русских, точнее не их а Советский Союз, который переломал и выплюнул его семью. Его отец известный спортсмен, выехал в восемьдесят пятом на соревнования за кордон и там остался, бросив их с матерью в Киеве. Отчего мать уволили и им пришлось уехать в глухую украинскую деревню. Потом мать узнала, что отец завёл новую семью и ребёнка, слегла в больницу и так уже не оправилась, тихо умерев через пол года. А отца убил алкоголь, который тот стал употреблять, так и не найдя себя на чужбине.

После развала Союза Михаил сам уехал на запад, не желая оставаться в стране, которая разлучила и убила его родителей. Записался под чужим именем во Французский легион, получил документы на это вымышленное имя, потом неоднократно их менял. Участвовал во многих переворотах в Африке в качестве военного специалиста, почти забыл свое первое имя и место рождения. Нашёл себе профессию по вкусу, научился убивать и так бы и сидел нелегально исполняя заказы, если бы однажды не увидел по телевизору на Олимпиаде соревнования по биатлону, тому самому виду спорту по которому его отец входил в биатлонную сборную Союза.

И так его зацепило, что он почти завязал с карьерой наёмника, устроился на работу в биатлонный союз. Михаил — Эйнар получал кайф от новой работы. Это должен был быть его последний заказ, по исполнению которого наёмник по кличке «Почтальон» исчезал насовсем.

Не будет больше почтальона, который никогда не приходит к клиенту дважды. Такой почерк его работы знали во всём мире.

Всё! Только биатлон…

Мужчина, славянской наружности, посмотрел на часы и покачал головой. Связник опаздывал, но чувства беспокойства не было. Всё шло по заранее разработанному плану и осечек на данном этапе быть не должно. Тем более «куратор» сказал, что проблемы будут только с объектом, а не с отвлекающим манёвром. Проблем не будет, так как Мясник знал намного больше чем кураторы, и знал уже давно — от самого Повелителя.

Наконец, на горке перед стоянкой показался связник, маленький невзрачный человечек, который должен был принести недостающие детали для «посылки».

— Здравствуйте Павел — мышью проскользнул в салон девяносто девятой невзрачный мужичок.

— Никогда больше не называй меня этим именем — зло прошипел мужчина, сидящий на водительском месте. Все–таки когда берешь в дело людей, знающих его по прошлой жизни, есть определенные минусы, как впрочем и плюсы. Придётся потом его убрать, — абсолютно без эмоций подумал Мохаммед.

— Принёс? — спросил он у испуганно вжавшегося в кресло человека.

— Да, все как и просили. В квартире никого не было, никто не интересовался и не приходил, я оплатил еще за три месяца.

— Хорошо. Возьми пятьсот, как и договаривались. Свободен, надо будет я тебя найду. Связник облегченно вздохнул, зажав в кулаке полученные доллары и вывалился из автомобиля.

Мохаммед закрыл глаза и около пятнадцати минут еще раз обдумывал все детали операции. Он открыл глаза, только когда тихо скрипнула дверь автомобиля.

— Ас–саляму аляй–кум, нет бога кроме аллаха, а Мохаммед пророк его, — твердо произнёс севший в автомобиль крепкий мужчина кавакзской наружности и сильно по туберкулезному закашлялся.