Роман Тус - Звериный футбол

Недовольный усытай русский дворник с громадной метлой, басовито и витиевато ругающийся на прохожих, дополнял картину, потерявшегося в пучине веков, городка. До знаменитого Бологого отсюда пути минут сорок, но для местных дителей это лет сто. Я честное слово не удивился, если бы стоящие у автовокзала таксисты, на очень старых и очень подержанных машинах, вызвали меня на дуэль.

Особенно многолюдно по местным меркам было как раз на автовокзале. С периодичностью в полчаса к нему подъезжали старые как мир автобусы «ПАЗ», «ЛИАЗ» и «Львов», из которых выползали изжаренные от отсутствия кондиционеров пассажиры и неслись громадными прыжками в сторону туалета. В этих автобусах кроме дверей, окон и колес других дополнительных услуг не имелось. Особенно быстрыми перебежками до привокзального туалета славились пассажиры автобуса Хвойня — Окуловка, посетители знаменитого пивного завода, все на одно лицо, измученное «нарзаном».

Константин цепко изучал привокзальную площадь в поисках пивной лавки. Вот, что мы забыли. С левой стороны здания вокзала притулилась желтоватая кособокая палатка–тент, под которой стояла старая бочка с манящей надписью «пиво». После туалета, каждый уважающий себя пассажир местного пункта перевозки, подходил к указанной палатке и вливал в себя кружечку свежего пенного, после чего вновь шмыгал в тёмное здание вокзала, чтобы продолжить путь либо в Боровичи, либо в Новгород. Тут же на трех торчащих столиках облокотилась местная компания, сшибающая деньги с пассажиров на пару кружек и воблу:

— Дай десятку, чего тебе жалко, вон на какой машине приехал?

— Костя дай ему десятку, пусть отвяжется.

— Благодарствую барин, дай еще десятку и выпьем за твое здоровье.

— В очередь сукины дети, в очередь — кричала на хануриков, собравших наконец деньги, дебелая дивчина- продавец, неопределенного возраста с определенной грудью восьмого размера.

Мы взяли с Костей две кружки пива и стояли молча, смотря как оседает густая пена, вспоминая советские времена. Где сейчас еще встретишь такое. Костя при этом деловито чистил подсушенного леща, связки которого висели на бочке и подавались к пиву. Всё, что нужно для счаться настоящему мужчине находилось в этой палатке, а теперь и на нашем столе. Костя, дочистив рыбу, посмотрел на выразительные груди продавщицы и вздохнул. Значит видимо не всё что нужно для мужчины, на нашем столе сейчас.

— Ты глазками то не зыркай, тебя дома Машка ждёт.

— Типун тебе на язык.

— Смотри вон микроавтобус такой же как на остановке у деревни видели стоит.

— Где?

— Да вон там за деревьями.

— Да ты бредишь, нет там никого.

— А, точно нет, значит показалось. Хорош на продавщицу пялиться пошли по магазинам прошвырнёмся.

— Может ещё по одной.

— Я за рулем.

— А я нет.

Слева от автовокзала, если стоять к нему лицом, располагался местный блошиный рынок с мясными и рыбными лавками, а далее со всяким китайским ширпотребом, не проданным в Москве в начале девяностых годов прошлого века и свезённый сюда для успешной продажи. Именно в этих рядах Константин обычно покупал себе «тамагочи» на пару дней, пока она окончательно не умирала у него в деревне от голода. Первые тетрисы также были в особом почёте. Если вы хотите выгирать на чемпионате мира по тетрису пригласите жителей Окуловки. Безусловно первое место вам обеспечено. Про кроссовки и джинсы с ошибками в марках можно и не спрашивать, вы и так их получите, даже если попросите нормальные. При этом продавцы не сильно походили на жителей поднебесной или Въетнама. Местные жители оккупировали все прилавки. Видимо бедные китайцы сдавали местным товар и тут же уезжали на поезде в Москву, боясь попасть в водоворт времен и вынырнуть где–нибудь при правлении династии Мин.

Но мы не из робкого десятка и смело нырнули в этот омут страстей прошлого века…

— Носочки, стопроцентная шерсть берите… я вам говорю стопроцентная, а вы на меня смотрите, как Ленин на разлив.

— Ромовые бабы! Правильно, идите вы от этих носочков. Бабы здесь, вкусные, шоколадные.

— Зинка захлопни варежку, мальчики за носками пришли.

— Да мы не…

— Берите я кому говорю. Как у Кости оказались носки, никто из нас объяснить не смог.

— Свинина, вырезка, ноги, пятачки. Возьми пятачок. Ну говядины возьми. Какие мослы, сам ты осёл.

— Конфеты «Большевичка», лучшие конфеты в мире — крестилась в углу продавщица сладкого.

— Возьми «собачку» компьютерную, вырастишь, смотри чего басурмане придумали.

— Б-ть у меня собачек твоих уже кладбище в деревне, отвали. А кошечки нет?

— Возьми треники, соляру в трактор заливать и дрова колоть, тебе в самый раз. Возьми, а то на пузырь не хватает. У меня в руках появились треники с вытянутыми коленками фирмы, хрен знает какой.

— Пиво, свежая рыба. Сколько я вам орать буду. Шляются тут и ничего не покупают. Слышь ты очкастый пива возьми, свежее, только что с завода, у меня там муж на штуцере.

— Самогон будешь? Только сварил, вырви глаз. Никогда не забудешь, за сорок отдам — сипло хрипел кто–то в ухо.

— Детские товары, коляски, машинки, куклы. Куклу глянь! Куда пошел, кому говорю, эй ты с трениками!

— Рыбу будем брать? — толкнул меня в бок Костя, рассматривая аквариум, набитый под завязку карпами.

— И кто его готовить будет, ты?

— Не, я есть люблю. Может твоя сготовит.

— Ты с дуба рухнул. Она тоже только есть любит. Пошли за сушеной и вяленой к Назиму. Человек непонятной национальности, неизвестного цвета лица, говоривший на причудливой смеси языков и называвший себя Назимом, издавна стоял в этих рядах и торговал рыбой, собственноручно изготовленной в своей коптильне. Водилась у него и сушеная рыба.

Назим стоял, наклонив голову, на своем законном месте. Пока мы протискивались к нему тот даже не шелохнулся. Я помню его еще с тех пор как стал регулярно сюда приезжать. А он так и не изменился.

— А Саша, ходит до меня. Как знать, что я приготовил ты любишь, просил, Назим сделал.

— Назим давай доставай из под прилавка ты нас знаешь.

— Костя не дави он сам знает.

— Не бери этого землекопа с собой, яростью плещется, предаст.

— Это кто тут землекоп Назимка?

— Не обращай внимания Назим, он с утра не похмелялся ещё.

— А мне и не надо. Подумаешь, я вообще за рыбой пришел.

Назим нагнулся под прилавок и достал оттуда уже приготовленный сверток. Сколько раз к нему приходил всегда рыбу доставал уже завернутую и именно ту которую я хотел попросить. Как он это делал ума не приложу.

— Спасибо Назим, еще увидимся.

— Пока Саша, скоро очень скоро свидимся.

— Что ты говоришь Назим? — но толпа уже оттёрла нас в сторону от любопытного торговца.