Роман Тус - Звериный футбол

— Может не надо.

— Надо Вася, надо — проявил знание классики, стоящий в стороне безбородый тип, отличающийся от собратьев явным хохляцким говором и мордой «западенца».

Исмаил сказал тебя не резать пока, понял собака, но вот развлечься никто не запрещал — и толпа радостно загоготала. Только один человек почему–то не смеялся, кто можно не говорить.

По кругу узкой поляны, с ниспадающими кронами деревьев и небольшим откосом расположились «зайцы». Сбежать тут не получится, нашпигуют свинцом как порося. Очистив небольшой кусок в центре поляны, возбужденная толпа окружила нас и гомоня, вереща науськивала на меня здоровенного волосатого детину, имеющего характерную для борца посадку. Вольник или классик — успела промелькнуть в моей голове одна мысль. Вторая мысль, что сейчас будет больно, посетила меня уже в воздухе.

— Давай Аслан — орала толпа на разных языках, и Аслан давал. Резко прыгнув вперед, детина, обхватил меня руками в районе поясницы, после чего мне стало отчаянно не хватать воздуха и я как птица взмыл в воздух. Раньше такие приемы видел по телевизору, когда олимпиаду показывали. Даже фамилию помню, кто их проводил — Карелин. Вот если бы вместо меня Карелина поставили, сколько секунд ему потребовалось, чтобы от Аслана остались одни воспоминания.

Я лежал, уткнувшись носом в сырую землю вперемежку со снегом, и она — эта земля не казалась русской. Болели ребра, то ли сломались уже, то ли готовились к переломам. Боль накинулась на меня как пограничный пес на нарушителя и сквозь нее, я услышал низкое хрипение и гортанный выговор,

— Что не кричишь собака, разве не больно. Вот моего брата в 2000 когда похитили, как мучили. Вставай шакал.

— Не встану — успел вставить я и опять куда–то полетел. В этот раз я упал на землю как мешок с песком, бесформенной массой. Раза три или четыре я пытался встать, а стадион и голова шумели…

Наконец в голове прояснилось и мне удалось принять относительно вертикальное положение. Из носа шла кровь, один глаз закрылся, а боль плавно перетекала из одного внутреннего органа в другой. Зверь, по имени Аслан, ходил вокруг меня и призывал зрителей этого шоу поддержать его криками и аплодисментами. Лично мне это шоу уже надоело, и я был занят поисками выхода с поля боя. Тут мне в голову пришла одна мысль,

— Ааааааааааааааааа — глухо заорал я, вспоминая один известный фильм про Чечню и внезапно бросился на зверя. Когда–то я занимался самбо, правда, особых лавров не снискал, но был в призерах на городе и области. Аслан, не ожидая от меня подобного безумства, на миг растерялся, но потом все, включая него, засмеялись. Напряжение испарилось.

— У, как страшно — заявил зверь смеясь и я снова полетел на землю… и тишина и мёртвые с косами стоят…

Надо мной, склонившись и заслонив остатки солнечного света, стоял Исмаил. Он постучал дулом по моему лбу и криво улыбнулся. По его виду было понятно, что он очень хочет мне что–нибудь отстрелить или на худой случай отрезать. Я старался не делать резких движений, надеясь еще немного пожить.

— Оставьте его, немедленно — послышался голос, не терпящий возражения, находившегося на краю поляны Араба. Он стоял, не обращая внимания ни на меня лежащего, ни на остальных, но голос его звучал уверенно и властно. Я спасён, Стокгольмский синдром мать его.

Аслан, с ворчанием проходя мимо, успел пару раз пнуть меня ногой в живот и проурчать что–то на своем наречии. Из всей этой кодлы, кроме Араба и меня, никто не был доволен таким исходом. Судя по кровожадным и разочарованным мордам «зверей» они так и не получили должного удовольствия от прошедшего представления. А я то, как раз был доволен, что меня еще не пустили в расход. Рядом все еще нависал Исмаил, зло скрипя зубами, но после слов араба уже не предпринимавший никаких действий.

— В яму его, я им позже займусь — так же тихо промолвил Араб и зябко поежился, поводя плечами… это вам не Африка, и не ОАЭ.

Очередной полет в последнее место жительства больно отдался в отбитых органах.

Через некоторое время сверху раздались крики — Уалла и знакомый голос араба,

— Включайте запись…

Через тонированные стекла мелькали проносившиеся вдоль шоссе деревья. Сидящий на заднем сиденье Джордж Хислоп затянулся в последний раз и быстро затушил окурок в пепельнице. Ему было неудобно курить при начальстве. Поправив галстук он, со вздохом, посмотрел в окно.

Жена ждала его дома. Она так и сказала — «Джордж, чтобы твою задницу я увидела сегодня во время ланча и никаких отговорок». Они прожили с Джейн уже десять лет и в последний год их семейная жизнь расползалась как паутина у паука неудачника. Всему виной это чёртово задание. Он достал еще одну сигарету, помял ее в руках и щелчком заткнул обратно в пачку. Он даже не знал где находится.

— Не переживайте Джордж! Нам всем нелегко, но эта работа стоит того — тихо произнес Сэм Траутман — невысокий полноватый мужчина, в мятом костюме. Его облик не вязался со стальными глазами пронизывающими собеседника.

Будучи заместителем директора ЦРУ и одним из наиболее влиятельных сотрудников в ведомстве, Сэм, всегда говорил тихо, но слыл человеком жёстким, несмотря на голос и внешность этакого добродушного толстяка — коммивояжера, правда если не смотреть ему в глаза. Он лично рекомендовал Джорджа на это задание и теперь, взяв под свое крыло, обращался с ним как с ребенком, а не начальником отдела планирования специальных операций, имеющим на своем счету не один десяток успешных акций. Джордж шумно выдохнул и вымученно улыбнулся,

— Все в порядке сэр, просто судя по проверкам, учиненным мне, это не работа а поездка к дьяволу за индульгенцией.

— Что–то типа этого мальчик…

Мощный джип с черными тонированными стеклами и неприметными номерами, без кортежа сопровождения, охраны и оповещения местных властей свернул на неприметную лесную дорогу, и несколько километров езды по пересеченной местности, они молча слушали скрип амортизаторов и созерцали однотипные пейзажи лесной дороги, проносящейся за окном.

Запищал сигнал «зоны». Джип, снизив скорость, плавно остановился, окруженный лесным массивом и поднимающейся из под колес пылью.

Из кустарника вышел высокий плотный мужчина в камуфляжном костюме с коротким специальным автоматом, небрежно перекинутым через плечо. Никаких эмблем, опознавательных знаков у него на камуфляже не было. Ничем не примечательное лицо не выказывало эмоций. Сэм знал, что по обе стороны дороги на них сейчас смотрят в оптический прицел еще несколько человек из отряда зеленой «зоны» — первой полосы контроля. Они вышли из машины и дали себя обыскать,