Оксана Крыжановская - Каникулы с семейкой Шторм

— Всего-то?

— Всего-то обнаженный портрет твоего предполагаемого мужа, — со смешком сказал дядя. — Килиан, кстати, за это тебе просил спасибо огромное передать, и благодарность, за то, что так легко отделались.

— Нельзя винить человека за то, что он не помнит! — начала раздражаться я.

— А кто тебя винит? — с усмешкой уточнил дядя — Наоборот, цена и вправду смехотворная.

Махнув на него рукой, я хмуро произнесла:

— Идем?

— Подожди, остальные сейчас подойдут.

Мы ждали еще минут двадцать, пока к нам спустилась мама, папа, старшие братья и сестра. Выйдя на улицу, дядя создал телепорт, в который мы вошли и очутились возле здания суда.

Был вечер, хмурые грозовые тучи затянули небо, и шел мелкий дождь.

Поднявшись на второй этаж, мы зашли в зал суда и заняли задние места. В зале больше никого не было. Дядя сказал, что суд будет закрытым, и только нам разрешили на нем присутствовать. Пришлось ждать минут двадцать, перед тем как трое судей заняли свои места и в зал ввели троих подсудимых.

Первым шел Дориан, кинув на меня быстрый взгляд, он устремил взгляд в пол. Словно молния небо, мою память разрезал ядовитый голос Дориана: «Ты всегда поступаешь так, если что-то тебе не нравится, то просто это забываешь. И не мучаешься. Так ведь намного проще и легче, неправда ли? Такая уж наша беспечная и беззаботная Элла!»

И мой крик: «Я не забуду! Не забуду!»

Следом за Дорианом, шел еще один дроу, он даже не поднял глаза. Его плечи были опущенные и его трусило. А вот за ним… за ним шел мужчина, чьи пронзительно-синие глаза мгновенно бросили меня в ужас.

Еще одна вспышка воспоминания не просто разрезала память, но опалила душу, оставив на ней шрам. И перед тем, как провалиться вглубь момента, я успела подумать: «Гадалка была права. Ответ на тот вопрос мне бы, точно, не понравился».

Сознание возвращалось словно толчками. Затылок ужасно болел. Было холодно и неудобно. Руки и ноги окоченели и не слушались. Запах сырости, затхлости и крови.

И этот раздражающий, повторяющийся, разрывающий нервы звук.

Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап… Кап…

Застонав, я приоткрыла глаза и уставилась на потрескавшийся потолок, затянутый паутиной и мхом. Попыталась двинуться и поняла, что лежу голой на деревянном столе, с натянутыми в сторону руками и ногами.

— О, наша девочка пришла в себя, — раздался приторно-сладкий голос. — Как самочувствие, Элла?

Сфокусировав взгляд, я увидела лицо дроу. И лицо это было довольно привлекательное, если бы не взгляд синих глаз и мерзкая улыбочка. Казалось, дроу смотрел на меня как на домашнего питомца, который пытается сорваться со стальной цепи. С умилением, насмешкой и интересом.

«Он — садист» — стразу же поняла я.

— Кто ты? — прохрипела я.

— Мое имя — Лемарк, а он, — кивнул дроу в бок, — Ринос. Ринос, поздоровайся с нашей девочкой. Манеры должны быть превыше всего.

— Отстань! — раздался грубый голос, но чувствовала в нем страх и панику. — И зачем ты называешь ей наши имена?!

— Успокойся, Ринос, — с насмешкой произнес Лемарк, — должна же девушка узнать имена своих убийц. Вот тебе было бы интересно узнать, кто тебя убил? Мне бы было очень!

Ринос выругался и, судя по быстрым шагам, выбежал из подвала, громко хлопнув дверью.

— Какой нервный мальчик этот Ринос, — покачал головой дроу, — и совсем не интересный. С ним было бы совсем не интересно развлекаться. Он бы не выдержал и пяти минут, а вот ты, Эллочка, другое дело. — Его пальцы сжали слегка мое горло. — Ты очень интересная. Пришла в себя в неизвестном месте, голая, связанная, с осознанием неминуемой смерти и никакой паники и слез. Ох, если бы ты не была обладательницей такой редкой крови, то я бы, как следует, с тобой развлекся.

— Кто меня сдал? — прохрипела я, мысленно пытаясь вызвать телепорт, что было бесполезно. Видно, меня чем-то опоили, от чего голова шла кругом, и трудно было сосредоточиться. Вдобавок из меня вытягивали кровь. Две иголки с трубочками, были воткнуты в мои вены, и концы их находились в двух колбах, защищенных магией.

Я впервые в жизни пожалела, что никогда не развивала свои магические способности, и похитители явно об этом знали.

— Дориан, — ответила дроу. — Знаешь такого парнишку?

— Знаю, — хмуро ответила, сглотнув.

Все артефакты, которые находились у меня в крови, были изъяты. А там ведь были «маячки»! Паника начала одолевать меня, от понимания, что родители на помощь прийти мне не смогут. Даже если учителя в школе сообщили родителям о моей неявке на уроки, думаю, похитители не настолько были глупы, чтоб выкинуть «маяки» в мусорное ведро. Они их должны были куда-нибудь закинуть, чтоб сбить со следа и выиграть время.

Пальцы дроу спустились с шеи и скользнули по животу вниз. Я вздрогнула, почувствовав пальцы внутри.

— А ты у нас, действительно, оказывается девочка, — с довольством и одобрением протянул дроу. — Неужели, я первый, кто дотрагивается до твоей дырочки? Лестно.

Глядя прямо мне в глаза, дроу поднял пальцы к своему рту и облизнул их, затем скользнул между моих расставленных ног и принялся медленно двигать пальцами, внимательно всматриваясь в мое лицо. А затем он принялся говорить… медленным, ласковым голосом, он подробно рассказывал, что бы со мной сделал.

Мне было тошно, противно, омерзительно, невыносимо, страшно… и не смотря на это, я чувствовала, как в месте движений его пальцев распаляется желание.

— Тебе нравится? — ласково вопросил дроу, скользнув мокрыми пальцами по вершинкам груди. — Нравится же.

— Нет! — произнесла я с ненавистью, сдерживаясь, чтоб не расплакаться.

— Лгунишка, — пальцы вновь скользнули вниз. — Хорошие девочки не лгут. Ты плохая девочка, Элла. Но мне нравятся плохие девочки.

Длинные пальцы гладили шею, потом спустились ниже к груди, животу, бедрам.

— Я бы с радостью повеселился с тобой.

Пальцы поднялись к лицу и принялись водить по губам. Собрав последние крохи силы, я дернулась голову вверх и укусила один его пальцев до крови.

— Ну, так давай, — прохрипела еле слышно. — Или слабо?

Он меня услышал, и его темно-синие глаза наполнились весельем, от которого бросало в дрожь. Сладкий, протяжный голос словно дразнил, вот только слова, в которые он превращался, были ужасны.

— А ты хитрюга, но кровь твою я не буду проливать подобным образом, а вот твой рот с удовольствием накажу.