Вячеслав Ганич - Битва на удачу

— Мы сдаемся! — вдруг выкрикнула Ниана и бросила меч на пол. — Будь по-вашему!

Нэч разжал пальцы, и винтовка осталась у Отиры. Отира с испугом отбросила ее в сторону, словно держалась за плотоядную лиану. С недоуменным видом, Аэвер отшвырнул лук и сжал кулаки.

— Вот так лучше! — приободрил Ладиан. — Все оружие и все вещи на пол!

— Почему, Ниана? — тихо спросил Нэч.

— Ты должен выжить, — буркнула Ниана, расстегивая ремни.

"Конечно, вот оно и оправдание нашей слабости", — подумал Нэч и бережно положил подаренный Ферином меч на пол, затем избавился от сумки и патронташей, сожалея, что под взглядами сторонников Ладиана не представилось ни малейшей возможности вытащить ларчик.

Каэр хотел поднять его винтовку, но Отира закричала:

— Осторожно! Она гоблинская!

— Гоблинская? — переспросил Ладиан. — Тогда почему не сработал охранитель?

— Потому что у него искусственная рука. Смотрите! — Отира повернулась к Нэчу, дернула за плечевое крепление и сняла протез. — Вот!

— Занятно, — пробормотал Каэр, поднимая винтовку за ремень, — избавитель с одной рукой.

— Отлично. И с этим разобрались. — ухмыльнулся Ладиан. — Существо, выдающее себя за избавителя, перестанет сеять смуту. Каэр, винтовку уничтожить, чтобы никто не пострадал. Собирайте их вещи. Таорин, что со знаками отличия?

Страж, которого назвали Таорином подошел к Ниане и вытащил из сумки ножницы с черными прорезиненными ручками. Ниана безропотно приподняла руки и отвернулась. Заученным движением Таорин подсовывал нижнее лезвие ножниц под обручи и с легкостью перекусывал металл, словно разрезал бумагу, затем разогнул обручи и грубо сорвал, оставив на смуглых предплечьях Нианы багряные царапины.

— Завтра продолжим, — пообещал Ладиан.

Подобрав с пола оружие и вещи, воины и стражники следом за Ладианом вышли из темницы и выволокли за ноги тело начальника крепости. В коридоре возникла возня; мимо двери прошагали довольные орки, и все стихло. За стенами острога сгущались вечерние сумерки.

— Я представлял совсем другой прием, — сказал Нэч и без сил опустился на лавку. Пальцы на левой руке мелко дрожали. Он с омерзением провел ими по уродливой культе и вздохнул.

— Что же произошло? — Ниана ходила по кругу, не находя покоя. — Как такое могло случиться? Почему?

— Что будем делать? — спросил Аэвер, садясь рядом с Нэчем.

Нэч пожал плечами. Ему нечего было сказать. Волшебный замок, который он выдумал о Готрии, разлетелся на мелкие крупицы. Ни о какой битве с Вечной Змеей не могло идти и речи. Его лишили не только Дыхания смерти, но даже протеза, превратив в заурядного калеку, сбросив с пьедестала избавителя, на который было так приятно вознестись после бестолковой бытности охранником.

— Слушайте! — прошептал Аэвер.

Нэч и Ниана замерли. Через отверстия под потолком донеслись неразборчивые крики, звон мечей и хлопки выстрелов. Снаружи началась схватка. Лицо Нианы осветила надежда. Но шум затих, а в остроге ничего не происходило.

— Что это было? — спросил Аэвер.

— Ладиан расправился с инакомыслящими, — пробормотала Ниана. — Завтра в полдень Готрия исчезнет, станет призраком. Перечеркнуто все, за что мы боролись.

— Вечная Змея должна быть довольна, — заметил Нэч. — Пока я здесь, ей ничто не угрожает.

Ниана резко развернулась к Нэчу.

— Мы выберемся отсюда, и ты покончишь с ней! Не смей сдаваться! Мы живы, а значит, способны заставить с собой считаться. Нам нужно проникнуть в Огеом и найти прорицательницу в Охаге.

— Если она еще жива…

— Огеомом управляет приглашенный король эльфов! — Ниана почти кричала. — Охага охраняется дружиной эльфов. Они никогда не допустят, чтобы обращенные Вечной Змеи разгуливали в городе! Ты слышишь? Никогда!

— Я слышу, успокойся. — Нэч лег на лавку и, заложив руку за голову, принялся наблюдать за пылью в стрелах заходящего солнца. — Мы обязательно пойдем в Охагу, когда освободимся. Нам стоит подумать о побеге.

— Попробуем вырваться, когда они придут завтра, — предложил Аэвер. — Но мы безоружны. А их слишком много.

— Придумаем что-нибудь, — подытожил Нэч. Он прекрасно понимал, что выбраться из острога задача трудная, почти невозможная, и решить ее сгоряча вряд ли удастся.

Наступила ночь, а мрак в темнице сгустился прежде, принеся усиливающийся холод. Пленники лежали на голых лавках, не получив еды и питья. Нэч вслушивался в дыхание друзей, не зная, спят ли они. Сам он не мог сомкнуть глаза. Снаружи не доносилось ни единого звука.

Нелепость положения и невозможность его исправить заставляли Нэча зло стискивать зубы. Он не мог себе простить того легкомыслия, с каким отдался слепой воле случая, доверился первым обманчивым впечатлениям. Однако предательство Отиры не вызывало в нем никаких чувств. Ведь она узнала о смене власти вместе с ними, находясь в темнице. Но ее желание выслужиться… Нэч проглотил горький ком, вспомнив, как Отира лишила его протеза, сообщила о гоблинском охранителе, встроенном в рукоять винтовки. Возможно, воспользовавшись замешательством среди врагов, вызванным сработавшим в руках Каэра охранителем, им удалось бы одолеть людей Ладиана, как однажды в долине получилось одолеть дроу. А так…

Неожиданно из тишины выделился слабый, еле уловимый шорох. Настроенный на любую подлость со стороны Ладиана, Нэч напрягся, с трудом подавив порыв вскочить. В темноте ничего нельзя было разглядеть, оставалось неподвижно лежать, изображая крепкий сон, чтобы застать неведомого противника врасплох.

Шорох приближался, то таял, то возникал. Нэч превратился в слух. Пугающая неизвестность тисками сжала грудь. Опасение совершить ошибку не позволяло сосредоточиться. Лавка почти незаметно дрогнула под весом забирающегося существа. Нэч покрылся липким потом и проглотил крик, когда что-то теплое и шероховатое коснулось ступней.

"Действовать! Надо действовать! Нельзя ждать!" — стучала молотом мысль, но Нэч не слушал ее, продолжал ждать, стараясь не сбить дыхание, не показать, что знает об опасности. Он не пошевелился даже тогда, когда существо, обладающее длинным тонким телом, вскарабкалось ему на ноги и, извиваясь, поползло к лицу. Разжав кулак, в который самопроизвольно сжались пальцы, Нэч приготовился. Минув бедра, существо скользнуло по незащищенному животу, коснулось груди, распрямилось и замерло.

Мгновения полного спокойствия, разбавленного дыханием спящих друзей, показались вязкой вечностью, засасывающей разум в пучину страха. Сглотнув, Нэч поднял руку и, ожидая ощутить боль от зубов или жала, опустил руку туда, где застыл незваный гость. Ладонь легла на упругое дышащее тельце. Но не успел Нэч сомкнуть пальцы, чтобы оторвать от себя мерзкую тварь, как кожа с чуть различимыми чешуйками разгладилась, превратившись в металл. Не в силах поверить, что такое возможно, Нэч провел кончиками пальцев по лезвию и сжал ребристую рукоять меча.