Алексей Калинин - Амулет колдуна

«Ну ладно, Кешка, только ты не высовывайся, я смотаюсь за поворот и потом передам, что там происходит. Все, сиди тихо, прикрывай тыл, а я на разведку».

Ага, Пашенька, меня-то ты убедил, а вот мое любопытство не очень, и оно подтолкнуло следом.

Когда я повернул за рассыпающийся угол коридора, то глазам предстала битва не на жизнь, а на смерть. Высоченный черноволосый человек, увешанный мускулами и покрытый зеленой краской, отбивался секирой от трех чудовищ, очень похожих на Брыся. Еще два чудовища валялись неподалеку, на оскаленных мордах навек застыла ненависть и злость. Рядом с ними нашел последний удар другой воин, похожий на сражающегося, но с седыми волосами.

Чудища состояли из клыков и когтей, с черным свалявшимся мехом и собачьими головами (что делало их еще менее привлекательными в моих глазах), они двигались на задних лапах с неимоверной скоростью. Они махали передними лапами, щелкали здоровенными челюстями, способными запросто перекусить вашего покорного слугу на две равные половинки, и старались достать зеленокожего воина. Судя по многочисленным ранам, покрывавшим тело зеленокожего, им это удавалось, но он не отступал. Ему было, за что бороться кроме своей жизни.

За мускулистой спиной, вжавшись в каменистый угол, сидела женщина с маленьким ребенком на руках. Кожу у них тоже словно облили зеленкой. Ребенок пытался вырваться и принять участие в драке, мать же затравленно смотрела на бой и сжимала в руках большой кинжал. Другой рукой она удерживала за шкирку вырывающегося пацана.

«Кешка, как нам поступить, ведь скоро зеленый мужик совсем ослабеет, и тогда зверюги растерзают их всех? Кто его знает, может после этого они и нас смогут учуять. Пожалуй, надо ему помочь, заодно и наших спасем от встречи с этими троглодитами. Кешка, ты здесь?!! А кому я сказал… хотя ладно, все равно уже поздно. Главное — не встревай!» — раздались в голове Пашкины мысли, и я в ответ клятвенно пообещал ему не вмешиваться.

Бороться с собой, стиснуть зубы, сжать когти и не встревать! Ага, ведь меня так и тянет кинуться на съедение этим мохнатым шалостям природы с нездоровым цветом глаз. Нет уж, Павел, если тебя тянет на суицидальные подвиги, то это твое дело, а я, пожалуй, постою в сторонке, вроде как на стреме.

Зеленокожий вертелся волчком, воинственно рычал и парировал удары зверей, но те обладали зачатками разума и перестроились на выматывающий бой. Они лишь обозначали выпады, уклонялись от секиры, заставляли воина терять и без того иссякающие силы. Бойцу оставалось лишь бессильно скрипеть зубами и стараться подороже продать свою жизнь и жизни близких.

И тут в дело вмешался мой друг, да еще как вмешался! Он неожиданно появился между зверей. Нахлестал правому по морде и, пока тот ошалело смотрел на него, Павел плюнул в глаз левому, после чего снова пропал из виду. Третья зверюга взвизгнула, когда он наступил на её лапу.

«Кешка, ну как, чётко я их? Эх, почему же раньше у меня не было такого амулета?» — раздался в моей голове веселый Пашкин голос.

«Не высовывайся особо, лишь изредка отвлекай их от дядьки, покрытого зеленкой» — посоветовал я своему бойцу невидимого фронта.

На несколько секунд бой стих, зеленокожий переглянулся со зверюгами, те удивленно посмотрели на него. Потом все четверо пожали плечами и снова двинулись в драку. Воин поднял секиру и, собрав остатки сил, яростно кинулся в последнюю атаку. Но тут снова вмешалось провидение в Пашкином лице: он появился из ниоткуда и, дав хорошего пинка отставшему зверю, снова пропал. Зверюга возмущенно взревела и отмахнулась от неожиданного посрамления, но её лапы вспороли лишь воздух, не встретив на пути никакого предмета.

Чудовище, награжденное Пашкиным плевком, тоже обернулось в поисках пародии на верблюда. Этим и воспользовался зеленокожий, одним прыжком оказался около начавшей разворот зверюги, он одним махом обезглавил её, навсегда запечатлев на морде обиженно-огорченную мину. Голова допрыгала до сжавшейся в углу женщины и укоризненно уставилась на нее, как бы обвиняя в случившемся. Та осторожно отодвинула ее и повернула зубами к стене. Нет, все же у иных женщин чувство аккуратности не истребить! Ну, казалось бы, какая тебе разница как валяется отрубленная голова, так нет же — обязательно надо фэн-шуй приплести и повернуть энергетическим центром на север.

Оставшиеся в живых зверюги не заметили явного улучшения обстановки в пещере (значит, женщина зря старалась) и раздосадованные потерей ещё одной особи своего вида, накинулись на воина с двух сторон. Тот перекатом ушел с линии атаки, и они с шумом встретились в воздухе, стукнулись лбами и рухнули на пол. Однако тут же вскочили на лапы, и тут оказалось, что они разделили собой женщину с ребенком и воина, чем не преминули воспользоваться. Одна из зверюг молниеносно кинулась к женщине, поднимая лапу для мощного удара. Женщина, заслонив собой ребенка, выставила вперед кинжал и отважно зажмурившись, начала им махать из стороны в сторону. Чудище тут же выбило у нее из рук это слабое оружие, и, содрав клок кожи, схватило за волосы и начало подтягивать к своей оскаленной пасти, нацеливаясь на шею и капая слюной.

В промежуток между ними вклинился Павел с занесенным кулаком, но чудище было готово к появлению чего-то из ниоткуда, и резко отмахнулось лапой, откинув его в сторону и оставив на Пашкиной груди четыре рваные раны. Павел отлетел к стене, ударился об нее головой и потерял сознание. Как так? Почему? А как же действие амулета, или под землей оно бессильно? Ответы на все эти вопросы можно будет найти и потом, а сейчас необходимо действовать, иначе осиротинит мальчонку зверюга дурнопахнущая.

Воин выл от злобы и бессилия, как ветряная мельница махал секирой, но не мог приблизиться — не пропускала не менее злая мохнатая особь, щелкала клыками буквально в сантиметрах от лица зеленокожего. Павел не отзывался на мысленные призывы, воин не мог приблизиться, женщина обмякла в лапах твари, которая уже почти добралась до ее горла. Не мог я оставаться в стороне, надеюсь, что мне это зачтется в кошачьем раю.

Я в несколько прыжков долетел до зверюги с женщиной и, взлетев на добрых два метра, обрушился как карающая десница на зубастую морду. Истошно вопя все боевые кличи, которые знал, я начал когтями делать пластическую операцию по улучшению морды лица этого чудовища. Тварь резко мотнула головой, пытаясь стряхнуть меня с головы, но не на того напала! Я еще крепче вцепился тремя лапами, а четвертой продолжал менять твари форму скул и разрез глаз. Но, видно убедившись в моем непрофессионализме в области данных операций, тварь просто сорвала меня со своей морды и запустила в сторону Пашки. Все девять жизней пронеслись перед глазами, пока я летел до стены, но все же собрался и, отпружинив лапами, опустился на мягкое, то есть шлепнулся Павлу на живот.