Мюррей Лейнстер - Рассказы

— Я… я видела его, когда мы высадились, — проговорила Рики. — Великолепное зрелище. Но и тогда было ужасно холодно. И я каждую ночь говорила себе, что обязательно полюбуюсь им завтра. Вот и получилось, что я никогда больше его не увижу.

Мэси остановил взгляд на том месте, где только что было сероватое мерцание.

— Сияние — это явление, связанное с ионами. Мы долго высасывали их из кладовых ионосферы, — грустно сказал Мэси, — оттуда, где солнечный свет ежедневно создавал их. Боюсь, что этому пришел конец. Мы взяли уже всю энергию.

— Этого могло бы не быть, — подчеркнуто бесстрастным тоном продолжал он. — Мы ведь брали не так уж много в сравнении с тем, что там накапливалось. Но ведь ионизация атмосферных газов тесно связана с ультрафиолетовыми лучами. Даже малейшее падение солнечной константы нанесло сокрушительный удар ультрафиолетовой части спектра — тому, что создает ионы кислорода, азота, водорода.

Рики стояла очень тихо. Холод был так силен, что болезненно сжимались ноздри и в груди все закоченело.

— Я начинаю подозревать, — сказал Мэси, — что я круглый идиот. Или оптимист. Впрочем, это одно и то же. Как я мог предположить, что запасы энергии в ионосфере начнут падать медленнее, чем будет увеличиваться необходимость в них? Если уж мы погасили сияние, значит, мы добрались до дна бочки. И эта бочка мельче, чем кто-либо мог предположить.

Рики снова ничего не ответила. «Когда же она поймет всю безвыходность положения, — угрюмо думал Мэси, — когда она, наконец, перестанет мной восхищаться. Ее брат беспричинно возвеличил меня. Но я безнадежный идиот. И она это когда-нибудь узнает».

— Итак, мы не сможем протянуть так долго, как рассчитывает Кен?

— Ни в коем случае, — спокойно сказал Мэси. — Он надеется, что мы найдем способ спастись, который можно использовать и на Лэни II. Но мы потеряли энергию и будем вынуждены использовать резервную мощность. Она кончится — и мы погибнем, прежде чем на вашей родной планете почувствуют недостаток животворного тепла.

Зубы Рики стучали.

— Не подумайте, что я испугалась, — сказала она сердито. — Я совсем закоченела. Пойдемте-ка домой, пока еще там тепло!

Он помог ей войти в холодную камеру и закрыл наружную дверь. Рики все время неудержимо дрожала, пока камера обогревалась. Потом они прошли в кабинет управляющего. Хэндон вошел как раз тогда, когда Рики, все еще дрожа, сняла верхнюю часть костюма. Хэндон посмотрел на нее и обратился к Мэси:

— Звонили из контрольного пункта посадочной решетки. Там что-то не в порядке, но они не могут понять, в чем дело. Решетка включена на максимум сбора энергии, но дает только пятьдесят тысяч киловатт.

— Ее и не может быть больше, — сказала Рики, пытаясь унять дрожь. — Если уж мы погасили сияние, там нет больше энергии. Она исчезла. И мы исчезнем еще до того, как погибнут люди на нашей родной планете, Кен.

Лицо Хэндона побагровело.

— Но мы не можем, не должны допустить этого! — Он повернулся к Мэси. — Мы нужны им. Там возникла паника. Наш план создания небольших летающих решеток вселил в людей большую надежду. Они принялись за работу — и как! Мы приносим какую-то пользу! Они знают, что нам хуже, чем им, и от того, как долго мы продержимся, зависит и их мужество! Мы должны держаться во что бы то ни стало!

Рики, унявшая наконец дрожь, тихо проговорила:

— Разве ты не заметил, Кен, что точка зрения мистера Мэси соответствует его профессии? Его дело находить неисправности и ошибки. Он и сюда приехал, чтобы найти наши ошибки. У него привычка отыскивать только худшее. Но он, видимо, может изменить ее. Выдвинул же он идею кабельных решеток!

— Которая, — подхватил Мэси, — оказалась совершенно бессмысленной.

Рики покачала головой.

— Эта идея не бессмысленна, — твердо сказала она. — Она не дает людям отчаяться. Теперь вы должны придумать еще что-нибудь. У тех, кто будут выполнять ваши проекты, настроение поднимется.

— Какое имеет значение их настроение? — раздраженно спросил Мэси. — Что проку в том, какое у них будет настроение? Факты и только факты! Никто не может изменить фактов!

Рики все так же твердо продолжала:

— Мы, люди, — единственные существа Вселенной, которые не мирятся с безнадежностью. Любое другое существо лишь приемлет действительность. Оно живет, где родилось, питается тем, что находит, и умирает по требованию закона природы. Мы, люди, так не поступаем. Когда нам не нравятся факты, мы изменяем их.

Дверь мягко закрылась за ней. Мэси сердито подумал:

«Ее братец боготворит меня. И она, по-видимому, думает, что я всемогущ». Внезапно ему пришло в голову, что она знает о корабле Службы, который должен прийти за ним. Она уверена, что он надеется спастись, в то время как колонисты вынуждены остаться и ждать, пока смерть не придет в эту солнечную систему.

Он подумал вслух:

— Пятьдесят тысяч киловатт — этого недостаточно, чтобы посадить звездолет.

Хэндон вздрогнул:

— Вы имеете в виду корабль Службы, который должен вас забрать? Но ведь он может выйти на орбиту и послать за вами ракетную лодку.

Мэси смутился:

— Я не это имел в виду. Я… думаю… о другом. Мне… очень нравится ваша сестра. Она… великолепна, изумительна. И в колонии есть еще женщины. Я думаю, мы должны их отправить на корабле Службы. Допускаю, что они не намерены этого делать. Но если бы мы заманили их на борт приземлившегося корабля и… ну… и заперли их… что-ли, они были бы поставлены перед свершившимся фактом и должны были бы жить.

Хэндон медленно проговорил:

— Я об этом все время думал, надеялся на это в глубине души. Да. Я — за это. Но если корабль Службы не сможет приземлиться…

— Я уверен, что смогу посадить его, — твердо сказал Мэси. — Мне нужно только испробовать кое-что, проделать одну работу. Но вы должны дать мне обещание, что, если я благополучно посажу корабль, вы тайно договоритесь с капитаном звездолета относительно женщин.

Хэндон молча смотрел на него.

— У меня есть одна пустяковая идея, — смущенно продолжал Мэси. — Я останусь здесь поработать над ней. Пусть это также останется между нами. Во всяком случае, ваша сестра ничего не должна знать.

Хэндон слегка изменился в лице.

— Что же вы намерены делать?

— Мне понадобятся некоторые металлы, которые мы уже давно не выплавляем, — сказал Мэси, — калий, а если я не смогу его получить, то натрий или, на худой конец, цинк. Цезий был бы лучше всего, но мы ведь не нашли здесь и его следов?

Хэндон задумчиво протянул:

— Н-е-е-т. Думаю, что смогу раздобыть вам натрий и калий. Но боюсь, что в скалах нет цинка. Сколько вам нужно?

— Граммы, — сказал Мэси. — Сущие пустяки. И мне нужна миниатюрная копия посадочной решетки. Очень маленькая.