Бронислава Вонсович - Пролетая над орочьими степями (СИ)

Инор Павоне был в ярости. Нет, он был в ЯРОСТИ. Неужели этот заносчивый мальчишка думает, что сможет обвести его вокруг пальца? И это после всего, что он для него сделал! Да если бы не он, Марчелло Павоне, не видать бы этому щенку Паренте руки Виттории. А ведь свадьба уже завтра, и допустить ее никак нельзя. Нет, все же как удачно, что он случайно услышал их разговор, в котором этот женишок почти в ультимативной форме потребовал от своей невесты, чтобы после заключения брака она отправила отчима подальше, мол, он сам теперь будет заниматься ее делами. А на робкое замечание невесты, что муж ее покойной матери прекрасно справляется со своими обязанностями уже столько лет, невозмутимо ответил, что если прекрасно справляться - это значит обкрадывать вверенное ему, то да, инор Павоне достиг просто совершенства в управлении: тащит все, что плохо лежит, продает по одним ценам, в отчетах указывает другие, а разницу кладет себе в карман, да и жалование назначил себе просто громадное. Несмотря на то, что все это было чистой правдой, инор Павоне чувствовал себя глубоко оскорбленным тем, что падчерица согласилась с доводами жениха. Ведь он так хорошо к ней всегда относился. Можно сказать, любил больше собственных детей, о количестве которых он имел лишь смутные подозрения, а уж чтобы навестить кого-нибудь, даже никогда не думал. Все, все свое время он посвящал воспитанию Виттории, и вот такая черная неблагодарность в ответ! Но он этого так не оставит! Нет, не оставит.

Инор Павоне нахлестывал лошадь, выливая на нее свое раздражение. Бедное животное и так старалось из последних сил, поэтому недоуменно косило на седока глазом и обиженно фыркало, но всадник не обращал на это внимание, полностью поглощенный своими думами. Официально причиной его срочной поездки была задержка с доставкой вина для завтрашнего приема. К поставщику он тоже зайдет, но потом. Первым, кого он навестит, будет изгой Золотого Леса, Таринель. Изгоям родового имени положено не было, так что эльф обходился без фамилии, что не мешало ему обделывать свои дела, не всегда находящие понимание у служителей правопорядка. Но обвинений ему пока предъявить не удалось ни разу.

- Марчелло, ты привез мне очередную плату? - приветствовал эльф гостя.

- Если бы, - зло бросил тот. - Мне опять нужна твоя помощь.

- Опять? - недовольно скривился эльф. - Ты еще за прошлое не расплатился. Осталось, конечно, немного, но тем не менее...

Он выразительно посмотрел на собеседника. Мол, и так я пошел тебе навстречу, так теперь ты мне вообще на шею сесть хочешь.

- Так я бы давно отдал, если бы не эта дура Тереза.

И Павоне грязно выругался, что, впрочем, было совершенно равнодушно воспринято его собеседником, который при случае мог еще не так завернуть. Нет, когда Таринель хотел произвести впечатление благовоспитанного эльфа, ему это всегда удавалось, но в некоторых кругах воспитание слетало с него, как шелуха с семечки, и наружу вылезало то самое, что сделало невозможным его пребывание в родном анклаве.

- Это твои проблемы, - холодно сказал он.

- Мои, - согласился Павоне.

Что поделаешь, сделал он огромную глупость, не проверив, составила ли супруга завещание, прежде чем ее отравить. Кто знал, что она запишет его лишь опекуном, а в случае смерти девочки состояние уходит в монастырь святой Лючии, покровительницы семьи Вивиани? Не очень-то эта покровительница им помогла - от некогда многочисленного семейства осталась одна Виттория. Тереза утверждала, что виной всему далекий предок ее первого мужа, который совершил страшный грех и покровители от него отвернулись. Вот лично он, Марчелло Павоне, ни за что бы не стал давать деньги тому, кто в трудную минуту отворачивается. Да он вообще никому не стал бы давать денег! Но у этой дуры, покойной жены, было совсем другое мнение. А ведь говорила, мерзавка, что любит. Врала, наверно, как это у женщин бывает обычно.

- Ладно, говори, чего от меня хочешь, - снизошел до него Таринель. - Платил ты регулярно, чего уж там. Так что могу и навстречу пойти.

- Мне нужно, чтобы свадьбы завтра не было, - выпалил Павоне.

- А что так? - насмешливо сказал эльф. - Сам же со счастливым женихом приходил, просил помочь с приворотным зельем, а то несмотря на все ваши старания, дева на него и не глядела.

- Он меня кинуть решил, - хмуро ответил человек. - Мы с ним договаривались. Он получает Витторию и половину ее состояния. Вторая половина - моя. А сейчас он меня избегает, а вчера вечером я их разговор услышал. Выпнут меня сразу после свадьбы.

- Ай-яй-яй, какой нечестный компаньон, - поцокал языком эльф. - Никогда не имей с ним дела больше. И сейчас ты от меня отворот хочешь?

- Да ну, - отмахнулся Павоне. - Мне нужно, чтобы она вообще ни за кого не выходила. Разве я смогу кому-нибудь доверять, после того как этот щенок Паренте так подло поступил со мной?

- Сам жениться собрался? - расхохотался эльф. - Иначе рано или поздно молодая девушка с таким состоянием непременно замуж выйдет, и опять денежки уплывут из-под твоего носа.

- Нет, сыт я уже этим семейством по горло, но и травить девчонку не хочу, все же она мне почти как дочь, - немного подумав, ответил Павоне.

- Не в твоем вкусе, - понятливо покачал головой Таринель.

Павоне хмыкнул. Виттория действительно была не в его вкусе. Слишком худая, с остреньким личиком и пышными черными волосами, она походила на покойного отца, а не на мать - круглолицую блондинку, чьи формы не в последнюю очередь привлекли к ней нового мужа. Можно сказать, он ее даже по-своему любил, но деньги любил еще больше. Двум любовям в его сердце стало слишком тесно, пришлось с одной расстаться. Правда, как оказалось, вторую он тоже потерял. А ведь он потратил на Терезу целых три года своей жизни, лучших года, между прочим. А потом пришлось еще пять лет заниматься делами ее дочери.

- И все же, что ты хочешь от меня? - поинтересовался эльф. - Долго делать больной ее нельзя. Заинтересуется Опекунский Совет, а они въедливые, будут искать, пока не найдут причину. А найдут - могут и смерть Терезы расследовать. А я в тюрьму не хочу.

- Я бы тебя никогда не выдал! - стукнул себя в грудь Павоне. - Ты же знаешь, мое слово твердое.

Эльф скептически прищурился. Он знал, что любое твердое слово размягчается при угрозе пожизненного заключения, и не горел желанием проверять, что будет, если Павоне попадется.

- Нет, здесь нужно что-то другое, - задумчиво сказал он. - Если она с замужеством долго тянуть будет, опять же Опекунский Совет обеспокоится.

Человек выругался опять. Про это он совсем не подумал, когда хотел получить очередное эльфийское зелье.

- Вот если бы она пропала, - мечтательно сказал он, - но так, чтобы магический поиск показывал, что она жива и здорова, а найти не мог.