Александр Бочков - Лучшие из худших. Предложение наблюдателя (СИ)

— СТОЯТЬ! — рявкнул я. Спецназ СССР. Это кто? — показал я стволом в спину лежавшего. — Комиссар наш, сука продажная! Выдохнул он. — Как стрелять начали, так он и побег сюда, откуда не стреляли. — А ты значит за ним побег! — усмехнулся я. — У меня патрон заклинило, а то бы я за ним не бегал. Командир где? — Там где то — мотнул он головой назад. — Иди, приведи, скажи свои, пусть встают, все кончилось. Боец побежал куда то в поле. — Наши — кричал он на бегу. Тела на поле зашевелились. Подбежав к кому то он начал что то объяснять. Через минуту в мою сторону направился командир, с перевязанной головой. Подошел устало — Наши?!

— Спецназ СCCР. — Капитан Синицын — с трудом козырнул он. — Ваш? — кивнул я на лежащего, прижатого моей ногой. Капитан кивнул. Я убрал ногу — Встать! Лежавший поднялся, отряхнулся. — Я полковой комиссар Дыбенко. Произошло недоразумение. — Сталин капут — это тоже недоразумение? — равнодушно поинтересовался я. Тот на несколько секунд замялся, затем распрямился — Это чтобы ввести врага в замешательство, а затем как можно больше уничтожить из револьвера с близкого расстояния — твердо заявил он. — А как стрелять из нагана, который в застегнутой кобуре? — Я успел бы выхватить в последний момент. Вот ведь гад, как ловко все повернул — не придерешься — восхитился я — что значит школа выживания. Капитан с ненавистью смотрел на комиссара. — Спасибо товарищи, выручили — не обращая внимания на капитана солидно продолжил он.

— У вас наверное свое задание, не будем вас задерживать — поспешил он избавиться от опасных встречных: — Капитан — стройте людей, надо уйти с открытого пространства, могут самолеты налететь! Я чуть сам не поверил во все сказанное, так все было правдиво и логично, если бы не услышал в его голове — Господи, пронеси; хоть бы поверили…

— Капитан — собери людей в ту сторону дороги, под деревья — показал я туда, откуда они пришли. — Товарищ командир — нам нужно в другую сторону — попытался качать права комиссар. — Сейчас я решаю — кому куда … Командуйте, капитан. Когда группа капитана собралась под деревьями я подозвал его к себе. Подошел и комиссар. — Капитан, ответьте мне на один вопрос — почему группа вышла на открытое пространство, не послав боковые дозоры по опушкам леса с целью определения наличия или отсутствия засад по бокам и впереди — канцелярщина так и перла из меня.

— Полковой комиссар приказал броском пересечь открытое пространство — доложил он. — Правильно броском пересечь — подтвердил комиссар. — А почему не пустили боковое охранение — так же равнодушно поинтересовался я.

— Вы не пустили боковое охранение? — удивился комиссар. — Как же так: ладно я штабной работник, но вы же боевой командир! Вот сука — как играет, когда на кону стоит его жизнь. Станиславский бы закричал — верю, верю и еще захлопал бы в ладоши… Капитан побледнел. Да за такой ляп в условиях военного времени стреляют сразу — такие дураки армии не нужны… Я знал, что на поле есть раненые, им нужна моя помощь, но здесь сейчас была ситуация, важнее нескольких жизней. Здесь была ТВАРЬ, которую надо уничтожить во что бы то ни стало, иначе из за такого погибнут тысячи, десятки тысяч!

— Кто командует группой. — комиссар учуял опасность вопросов. — Формально я, как старший по званию, но в военных вопросах я полностью полагался на решения капитана. Я повернулся к капитану. Беспомощность, боль и детская обида застыли в его глазах. — Капитан, кто отдавал приказы о начале движения, остановке, направлению и расположению колонны? — Товарищ полковой комиссар — с отчаянной решимостью выдохнул Синицин. Не врет — с удовольствием прочитал я.

— Лейтенант — бросил я не глядя Завьялову. — Слушаю командир. — Этого — я кивнул на комиссара — арестовать, оружие отобрать. Отвечаешь за него. При попытке к бегству — стрелять на поражение без предупреждения. — Принято командир. Комиссар что то закричал, но я позвал за собой капитана. — Идемте, посмотрим раненых… Раненых было много — и старых и новых — двадцать восемь человек, но тяжелых только четверо. Синицин посмотрел виновато — пятерых похоронили утром. Этих боюсь не довезем… До линии фронта далеко? — с надеждой спросил он: раз разведка, значит свои близко. — Километров двести пятьдесят — триста с утра было. Сейчас уже больше — буднично ответил я. Капитан опал, как лист под холодным ветром. — А как же… Значит так. Сейчас подойдут мои люди, которые спасли вас от засады: впереди, скорее всего стояли пулеметы, слева тоже, справа бронетранспортер.

…Группа один доложите… Группа один — все в норме, убитых и раненых нет. — Заберите пулеметы и по опушке ко мне. …Группа два — что у вас. Группа два — все чисто, потерь нет. Мы тут пока вызова ждали, пошарили по кустам… — заинтриговал «ЗЯМА». — И… — Два грузовых Опеля и минометы четыре штуки. — Грузи их, пулеметы и сюда. — Значит так капитан — сейчас подкатит пара грузовиков, туда набить людей как можно больше. Остальные, самые здоровые пойдут пешком с моими людьми. Раненых в броник — я сейчас подгоню. Комиссара посадишь с собой в кабину, головой за него отвечаешь. Из леса стала осторожно выходить первая группа, а из за деревьев противоположной стороны луга показались грузовики. Я побежал в лес, спихнул с сидений водителя с унтером, выволок за ноги солдат из кузова, вытер кровь чьим то мундиром и погнал Ганомаг между деревьями к стоянке бойцов. Подъехал, вылез из броника. — Командиру, как всегда — самое лучшее — пошутил подъехавший Сергей. — Да и вы тоже не зря сходили — похвалил я его.

— Так — все раненые построиться. Отобрал среди них самых плохих — вы сядете вон там под деревом и будете ждать меня, я за вами приеду. Не сомневайтесь. Достал из разгрузки рацию. — Военврач — срочно готовьтесь к операциям — у нас четыре тяжелых и двенадцать средних. Переключился на хозяйственника — Степаныч бери всех и ставь две восьмиместных палатки рядом с медблоком. Шестнадцать раскладушек. — Сколько наших — взволнованно спросил он. — Все наши, в смысле советские… В каждый грузовик набилось стоя по сорок человек. Грузовики медленно, не спеша тронулись в дорогу. В каждую группу добавилось человек по двадцать. Кроме оставшихся двенадцати раненых я погрузил в Ганомаг четырех тяжелых и еще девяти приказал следовать за машиной. Отьехав метров на сто остановился. Посадил трех подошедших в кабину, шестерых посадил по бортам, двоих тяжелых положил на колени к сидящим, двоих на пол и приказал крепко держать. Лейтенант пропустил трос под днищем, одну ручку дал мне, держа вторую залез на борт и протянул мне руку. Я ухватил его за руку и прыгнул прямо к мед отсеку. Выгрузив тяжелых и раненых, по по-тихонечку выехал с базы. Прыжок, загрузка и прыжок в расположение для» гостей». Всем раненым внушил — долго ехали… Медики занялись ранеными, сначала тяжелыми. Через час прибежала медсестра Наташа: