Malakla - Один плюс три (СИ)

Лейтенант, улыбался, тормошил свои мысли на предмет нелогичности, чтобы сделать вывод: «Я в царской армии служить не буду. А парни тут не пропадут. Хех, курорт Пицунда, понимаешь!»

— Ну, что, бойцы, сдаёмся? — проговорил Борн, коробочка смотрела прямо на Веню.

— Да. И мы требуем к себе, это, — Веня замолчал, ибо в мыслях был на воображаемом пляже. Лейтенант, сказав «да», колебался. Долг офицера и пляж ещё боролись.

— Сдача почётная, и без ущемлений прав и свобод для бывших солдат ВВ. Я прав, атаман? — констатировал Борн и довольно посмотрел на атамана.

— Угу. Подтверждаю.

А дальше для Вени было всё, как в тумане. Состав отогнали в тупик, Борн слил в канистру 20-ть литров бензина марки А-90, забрал себе один ПП-68, он же «Узи»; с шестью магазинами в подсумках.

«А Борн — хомяк. Тащит всё что плохо лежит», — подумал Рублёв. И совсем не расстроился когда узнал, что дядя взял себе ПП Рублёва. Подъехали телеги, на них по списку Вени, посадили притухших зэка, чтобы отвезти их в местную кутузку. На две телеги посадили вэвэшников и машинистов, в сопровождении машины Борна, в которой сидел и Веня, дембелей довезли до их нового дома. Дом был на два хозяина, новый; когда подвезли раскладные кровати с матрасами и постельным бельём, стало совсем хорошо.

Соседи принесли покушать, атаман заплатил, и ещё десять рублей дал Вене. Веня, молча, взял деньги, Рублёв поблагодарил. Борн повёз атамана к себе ужинать. Предложил и Вене и Буденному, но они отказались.

— Ну, ты, заходи, если что. Пока, лейтенант.

— До свидания…

Веня вернулся. На новую многохолостяцкую квартиру. Поужинали, разместились по кроватям, бывшие вояки пофантазировали, что их ждёт впереди. Потом все помылись в душе холодной водой и завалились почивать.

Только Веня не ложился, бродил по двору, и около калитки нарвался на неприятный разговор с белогвардейским есаулом. Есаул по фамилии Ястребов, тыкал в лицо Вене пачкой денег, и пьяно бранился. Если бы не висящие на руках Ястребова местные красотки, не известно бы, чем этот разговор завершился. Красотки-жалмерки утянули есаула прочь от скандала, а Веня пошёл спать.

«Жаль, родителей больше не увижу». На глаза набежали слёзы, их Веня мужественно отогнал.

— И где тут логика? — спрашивало почти заснувшего лейтенанта его мышление. Но Веня перевернулся на другой бок и заснул сном здорового молодого мужчины…

Я загнал джип во двор. Как обрадовался Николаич, что привёз атамана на ужин, обрадовано потёр руки, можно было расслабиться, и смотришь, знакомство поближе завести со здешней «вертикалью власти».

— Слушай, Борн, а он наш сосед. Я ему рукой махал. Это таки надо спрыснуть! — шепнул на ухо Борисов.

Кивнул согласием. Борисов успел переодеться в спортивный костюм Ардальона и выглядел богато. Он, сам, поставил под виноградником у флигеля пластиковый стол и три стула. Эльза принёсла запечатанную бутылку коньяка «Martell XO» и закуску, из пакета «астраханской дивы».

— Прихватизировали, — закреплял понравившееся слово Николаевич.

Сели за «мужской» стол, атаман опять перекрестился, и стали кушать ароматный напиток. Себе позволил только грамм пятьдесят, а вот Борисов и атаман после двух рюмок, стали пить коньяк стаканами.

— Ты, Борн, не жадничай, такой момент, понимаешь…

Я не понял, какой момент, выпить или познакомится. Разговорились. Я поведал атаману, что тоже служил в Советской Армии.

— И как, удачно? — поинтересовался Шатров.

— Удачно, — ответил, — полтора года ваксил гуталином асфальт, чтоб блестяще-чёрным был. И осенью листья зелёной краской красил. Наш генерал, понимаешь, любил весну, понимаешь. Гы-гы, от атамана.

— Борн, я смотрю, ты жалеешь, что служил?

— Как бы ни так. Два года в портянках, зато — век воспоминаний. Да, и интересно было.

А Борисов в СА не был. Не довелось ему армейского дурдома испытать.

И важный гость стал свои вопросы задавать. Главным ответчиком был Николаич. Я отмалчивался, а немного погодя, когда затронули нашу технику, показал возможности мобильного телефона, атаман выпал в осадок, и после всё, что мы ему говорили, принимал без «критического анализа». Следом в осадок выпал Борисов, когда узнал, что мы попали на часть Донской земли и вместе с нами на территории Ясной очутились разные люди и объекты: из 1968, 1972, 2014 годов.

— Как? — только и сказал Николаич. Нашёл знатоков, как же.

— На всё воля божья, — от атамана. — А, как мы ещё можем объяснить такое. «Если бы они ещё знали мою «эпопею»…

Пауза. И неунывающий Борисов стал рассказывать разные анекдоты. Я рассказал несколько анекдотов про Штирлица. Гы-гы.

«Кто о чём болит», — подумал коряво. Борисов принёс ещё две бутылки. Вышла перезагрузка стаканов. Пришла Зося, взглянуть, что я наснимал на вокзале. Посмотрела видеоряд, хмыкнула, отказалась от настойки и поменяла у нас тарелки. Солнце, к сему времени село, включили переноску. И под эту переноску, Шатров полез смотреть наши машины.

— Автомобили, все ваши? — спросил.

— То почтовая машина. А это Борна и Зоси, — не мигнув глазом, соврал Николаич, и без перехода: — возьмешь меня к себе личным шофёром?

— Та ну на. Я что — император? — отчеканил Шатров, и тоже без перехода, — а не хило живут работники почты.

— Где то я уже такое слышал, — медленно произнёс Николаич. — Атаман, если что прикроешь?

— Ато.

Мы вернулись к столу. Пару минут на короткий тост и заедание.

— Атаман, ты оружием болеешь? — уже коряво спросил Николаич. Шатров кивнул. И Борисов, радый, что нашёл такого болеющего соседа, подарил Шатрову «Иж-71». — Только, понимаешь, Рома, патронов к нему маловато.

— Сделаем.

Собственно говоря, приметил, что тёзка перешёл с почти правильного литературного русского языка, на какой то «суржик» из смеси русского, украинского и нашего современного. Я это озвучил. Шатров засмущался, а Николаич, хлопнул атамана по плечу.

— Наш человек! — сделал вывод. — Борн, включи, плиз, музыку.

— Соорудим.

Включил записанные на мобильник хиты а ля 80-е. Хиты Борна совпадали с моими хитами там. «Нормально. Косяков по музыке не будет».

И вечеринка покатилась дальше. Пол-одиннадцатого вечера Борисов с атаманом, обнявшись, уже спивалы что-то а ля София Ротару, на олбанском языке. Мне было скучно, раут нужно было прикрывать.

Клацнул замок калитки, лёгкие шаги, и в свет переноски вступил мальчик лет так шести-восьми, поцарапанный где только можно и нельзя. Прижмурился на яркий свет, снял кепочку и произнёс:

— Здрасти. Папенька, маменька за тобой послала.

— Ага. Кстати познакомьтесь. Э.Мой наследник. Э. Роман Романыч. Э. Проказник, конечно, — краткие фразы от Шатрова-старшего, — Но…