Павел Минка - Невообразимо далеко от дома

Иванов почесал затылок и начал говорить…

– Мне кажется, – начал Иванов, – что ваша проблема не является безнадежной…

Правда, как решить эту проблему, Иванов даже и близко не подозревал. Он надеялся на очень полезное качество, присущее всем его соплеменникам: говорить о чем-то, ничего в этом не понимая. Собственно, в кабаке только так и общались… Да и на трезвую голову его соплеменники знали, как известно, все лучше всех. Чтобы быть специалистом в каком-то вопросе, не обязательно думать. Не обязательно даже иметь мозг. Просто говори с умным видом.

– Вам нужно, – продолжал Иванов, – э-э-э…

– Ну, говорите! – нетерпеливо сказал Спаталихрон.

– Поставить перед собой какую-то фантастическую, недосягаемую цель!

– Какую это? – спросил Спаталихрон, скрестив руки на груди.

– Как, например, на счет того, чтобы изучить все тайны Вселенной? – предложил Иванов, вспоминая одного учителя физики, любившего порассуждать за рюмкой об образовании. – Ведь Вселенная – безгранична, и в ней столько тайн и загадок!

– А, ну это уже прочитанная страница, – ответил Спаталихрон. – Я, если вы не забыли, бог. Я и так знаю все тайны, правда, некоторые и подзабыл уже по причине того, что они не очень важны… Да и вообще, процесс познания – скука несусветная. Да и смысл какой? Я как бог, знающий все, авторитетно заявляю: знать все бессмысленно. Знать нужно только то, что надо.

– А как на счет того, чтобы стать художником? – предложил Иванов, вспомнив, что бог увлекается фотографией.

– Я и через это прошел. Я овладел всеми стилями. Сейчас, знаете ли, с искусством все плохо. Слышали про «Дырку от бублика»?

– Даже видел! – сказал Иванов.

Семь минут? Или шесть?

– Короче, теоретики говорят, что произошла смерть искусства.

– А как на счет литературы?

– Аналогично. Все формы уже созданы, все стили – придуманы. Ничего нового нет. Остается лишь придумывать новое сочетание уже известных форм и стилей. Но в этом нет ничего нового! Смерть поэзии и прозы.

– Вы, я вижу, любите фотографировать…

– И что? Это так, хобби, временное увлечение, здесь ничего нового не создашь. Причем у меня самый совершенный фотоаппарат, который только можно придумать.

Минут пять, не больше!

– Хм… Ну хорошо, – пробормотал Иванов. – А почему бы вам не сделаться завоевателем?

– Какой смысл что-то завоевывать, если у меня и так, в принципе, все есть? – возразил Спаталихрон. – Другие миры мне не нужны – мне и своего с головой хватает. Здесь я могу все. Да и какая мне польза от чужих миров, если я не знаю, что делать со своим?

– Да-а-а-а… – протянул Иванов, чувствуя, как его охватывает отчаяние. – Тут думать и думать…

– А то! Я размышлял над этим триллионы лет, и даже немного больше! – сказал Спаталихрон. – Думал, искал, а находил только себя!

Иванов искренне пожалел бы Спаталихрона, если бы у него было на это время. Но его собственное положение казалось уже безнадежным. Сколько там еще? Минуты три?

Вдруг Иванов вспомнил замысловатое выражение, которое как-то услышал от одного местного философа. Естественно, философ тогда был пьян, как и Иванов, но выражение, доселе покоившееся где-то в глубинах бессознательного, неожиданно всплыло в сознании.

– Придумал! – воскликнул он. – Вам нужно утвердить свое бытие в бытии другого!

– Продолжайте! – сказал Спаталихрон.

– Мы установили, что вы, бог в полном смысле этого слова, хотите найти какой-то смысл в жизни. Уже сам факт того, что вы хотите найти предназначение, цель своего существования, говорит, что вы чувствуете себя неполноценным. Вы ощущаете пробел, который хотите заполнить. Поэтому надо пересмотреть понимание вашей природы. Хоть вы и всемогущий, но лишь в рамках этого мира. Вы совершенны и абсолютны, но при этом вы не являетесь совершенством и абсолютом, потому что испытываете одиночество. Поэтому вам нужно найти выход к внешнему, к тому, чем вы не являетесь.

– Отлично! – похвалил Спаталихрон. – Вам нужно стать богословом!

– Спасибо, я стараюсь, – сказал Иванов. – Но тут возникает проблема: чтобы выйти к другому, вам нужно перестать быть самим собой. Пока вы замкнуты сами в себе – вы бог, но когда вы выходите за пределы своего мира, вы теряете свою божественность, правда, оставаясь при этом богом. В какой-то мере верно то, что для того, чтобы выйти к другому, надо стать им. А, значит, отречься от себя.

– Стоп! Вы еще скажите, что мне надо стать человеком! Напоминаю, что богословские размышления меня уже один раз вывели из себя, – сказал гневно Спаталихрон. – Лучше предлагайте что-то конкретное и не столь аферистическое! Если ваше предложение меня не удовлетворит, вы умрете через… 76 секунд.

Иванов призадумался. Но ответ пришел тут же…

– Уважаемый бог, – сказал отважно Иванов. – У меня есть решение, как раз подходящее для вас, так выслушайте же!

– Действительно есть? – строго спросил Спаталихрон. – Правда? На самом деле? Страх не влияет на ваши слова?

– Страх влияет лишь постольку, – ответил Иванов, – поскольку помогает решить вашу проблему.

– Прекрасно! – оживился Спаталихрон. – Продолжайте! Я так волнуюсь.

– Хотел бы, но не смогу, – сказал Иванов. – Невозможно все окончательно объяснить, поскольку вы убьете меня через пятьдесят секунд!

– Я? Вы думаете, что я хочу убить вас? О боже, то есть я! Нет, нет и еще раз нет. Ваша смерть придет извне. Я к ней не имею никакого отношения. Кстати, у вас осталось только пятнадцать секунд.

– Вряд ли хватит, – сказал Иванов.

– Конечно, не слишком много! Но это мой мир, и я здесь главный, поэтому управляю всем, в том числе пространством и временем, – Спаталихрон щелкнул пальцами. – Я вмешался в пространственно-временной континуум как раз на пятой секунде до вашей гибели. Для бога это проще простого. Ваши пять секунд будут потом оплачены двумя с половиной миллионами лет моего локального времени. Мне не жалко, ведь у меня в запасе целая вечность! Достаточно?

– Вы очень щедры, – сказал Иванов. – Два с половиной миллиона лет должно хватить на все.

– Не надо благодарности. Мне это ничего не стоит. Теперь расскажите, что у вас на уме!

– Хорошо! – Иванов набрал в грудь побольше воздуха. – Решение вашей проблемы вытекает из самой проблемы. Понимаете, добро вытекает из зла, а зло – из добра. А решение – из проблемы. Иначе и быть не может.

– Не может? – переспросил Спаталихрон.

– Конечно, не может, – твердо сказал Иванов.

– Ладно. Примем это за исходную позицию. Слушаю дальше!

– Рассмотрим ваше положение конкретней, – продолжал Иванов. – Вы – бог, но только в этом мире. Вы, если это вас не оскорбит, заложник своего собственного всемогущества и своего мира. Но в других мирах ваши таланты бесполезны, а здесь кроме вас никто не приживается.