Степан Вартанов - Смерть взаймы. Тысяча ударов меча

Заклинание подействовало. Гоблина выгнуло дугой, глаза его, и без того желтые, вспыхнули колдовским огнем, затем задвигались челюсти, вытягиваясь вперед, уши встали торчком, а одежда куда-то пропала. Меньше, чем за минуту гоблин превратился в покрытого бурой шерстью матерого волка.

Я прекрасно понимал, что происходит внизу на поляне. Став волком, оборотень многократно усилил свое обоняние, и теперь собирался использовать его, чтобы найти затаившуюся добычу. Поведя носом по сторонам, оборотень опустил голову, и уверенно пошел через поляну по невидимому следу. Я приготовился сражаться и умереть…

Помощь пришла с неожиданной стороны. Из-под земли. Когда волк проходил над тем местом, где я накрыл дерном остатки розы-людоеда, оттуда, из-под слоя земли, травы и веточек, рванулся вверх колючий побег!

Он сразу оплел шею оборотня, заставив его забиться в конвульсиях, и пошел пускать все новые стрелки и ростки. Скорость его теперь была куда выше, чем раньше, видимо, костер пошел ему на пользу. Возможно также, что гоблины были лучшей пищей для чудовища, чем люди, кто знает…

К моему удивлению, соратники оборотня не торопились к нему на помощь наоборот, они образовали круг и с радостными возгласами наслаждались зрелищем. Через пять минут все было кончено. Труп исчез, как исчез до этого обрубок руки итальянца, а в центре поляны цвел розовый куст.

Впрочем, недолго цвел. Один из гоблинов произнес заклинание – я опять его запомнил – и куст рассыпался черной пылью. Все. Точка. Не пытаясь продолжать поиски, армия двинулась дальше.

Подождав, пока нас минует арьергард, мы выбрались из своих укрытий. Дети плакали, женщины были близки к истерике, кроме, естественно, Джейн. Мы еще раз обсудили предстоящий группе маршрут, и они ушли. Мы тоже двинулись дальше, осторожно обойдя выжженный круг в центре поляны, и направились вслед прокатившейся по лесу армии. В том, куда она шла, не было ни малейших сомнений – гоблины и компания решили штурмовать форт.

Стратегия – не моя область, но думаю, форт защищал проход в верховья Риры, делая Аталету менее уязвимой для таких вот незваных гостей. Хорошо ли это было для нас? С одной стороны, встреча с гоблинами – это неизбежный поединок, и поединок непростой. Это была единственная раса Кристалла, для которой знание боевых искусств и вообще – военная наука – передавались генетически. И они ели своих пленников.

С другой стороны – форту будет не до нас, что позволит нам пройти… Или нет? И наконец, Аталета должна подготовиться к войне, а значит, опять же, ее гражданам будет не до того, чтобы хватать случайных прохожих и продавать их в рабство. Впрочем, все эти умопостроения были очень условны.

Затем Джейн сказала «ой», и мы остановились. Они были повешены на дереве, все четверо, очевидно, те самые солдаты, которые преследовали беженцев. По крайней мере у одного из них был шрам во все лицо. Еще им вырвали сердца, но это так… Детали.

Мы двинулись дальше, не особенно скрываясь, за что и были немедленно наказаны – два орка и гоблин возникли прямо перед нами, поспешно освобождаясь от пучков зеленой травы и веток – маскировки, я так понимаю. Роджер предостерегающе крикнул, я крутанулся – и верно – еще четверо гоблинов позади. Семеро, стало быть. Я вытащил меч, и пошел на тех, что были сзади. Старик учил меня фехтовать по методике, не имеющей аналогов ни на востоке, ни на западе, поскольку его педагогическая система вообще ни на что не походила и была бы уголовно наказуема в любой стране мира, между прочим. Термины он использовал японские, из айки-дзютсу, Дайто-Рю и каратэ, но на этом, по-моему, сходство кончалось.

Я сосредоточился, и у меня сразу зашумело в ушах. Затем шум стих. Теперь я думал и двигался быстрее. Не за счет того, что нервы стали быстрее проводить импульсы, это невозможно, и не за счет наработанных рефлексов, хотя и это, конечно, играло роль. Просто мое восприятие мира разом упростилось, несущественные детали отсекались где-то в самом начале, и мозг не тратил времени на их обработку.

Я шагнул вперед, и мир шагнул мне навстречу, больше всего это походило на то, как стремительными рывками движется картинка в «Думе», несущественного не видно. Первый гоблин умер, не успев даже понять, что на него нападают. Остальные рассыпались, охватывая меня кольцом. Я пошел вперед, отрываясь от того противника, что остался сзади, поймал меч стоящего передо мной гоблина на взмахе вверх, и подхватил клинок клинком своего меча. Оружие моего противника поднялось в результате, слишком высоко, а вот мой замах был именно такой, как нужно, чтобы нанести завершающий удар.

Пройдя по дуге, сверху – вниз и влево, мой меч поднялся снова рукоятью вверх, и я крутанулся на месте, входя в удар, и заодно уходя от атаки сзади – топором. Вместо того, чтобы проводить классические захват и бросок, я просто отрубил руку стоящему теперь за моей спиной противнику, и тут же присел, уходя от просвистевшего у меня над головой топора последнего гоблина. Пока он замахивался, чтобы повторить атаку, я шагнул вперед, и нанес колющий удар в сердце, никакая кольчуга тут не поможет, если вам посчастливилось владеть хорошим клинком. Затем я развернулся, и зарубил предпоследнего, с отрубленной рукой.

К этому времени Джейн с Роджером уже справились с двумя противниками, и сообща теснили последнего орка. В какой-то момент он понял, что ситуация, в общем-то, проигрышная, и бросился наутек. Я взял кинжал одного из покойников, и метнул ему вслед. Попал, но кольчуги не пробил, а в следующий миг орк уже скрылся между деревьями.

– Ты даешь! – восторженно выдохнул Роджер, увидев, что я успел натворить у него за спиной. Джейн немедленно возревновала меня к убитым гоблинам. Роджер же приставал ко мне с просьбами, словно у меня не было других проблем, кроме обучения несовершеннолетних владению оружием. Хотя, если вдуматься, Старик сказал, что когда-нибудь я должен завести ученика… Но не сразу же после его смерти!

Джейн тем временем перевязывала неглубокую рубленную рану на левом плече юного героя. Она хмурилась, и я прекрасно понимал, почему. Если это оружие тоже способно высеивать в раны колючку, вроде той, что убила волка-оборотня, то ампутация не поможет – не то место… Роджер все продолжал донимать меня просьбами об ученичестве, так что я рассказал ему о возможном заражении раны, похоже, самому ему эта идея в голову не приходила. Он побледнел и заявил, что если это случится, его последним желанием будет быстрая и безболезненная смерть. Мы с Джейн немедленно завязали спор, и пошли дальше, споря. Предметом спора была честь нанести Роджеру тот самый «удар милосердия». Каждый из нас хотел сделать это лично. Роджер в споре не участвовал, он мрачно шел между нами, поминутно ощупывая повязку.