Айзек Азимов - Маги на стадионе

— Ты думаешь, в Мэйнарде будет похлеще? — спросил он с беспокойством.

Поул кивнул. Келли с трудом проглотил слюну. У него внезапно пересохло горло.

— Надо было нам хватить ещё по бутылочке пива, — сказал он.

Поул, не отвечая, смотрел в окно на колышущееся марево, которое поднималось от раскалённой бетонной платформы.

— Я уже выпил три бутылки, — продолжал Келли, — но пить хочется ещё больше прежнего.

— Угу, — буркнул Поул.

— Как будто после Филли во рту не было маковой росинки, — сказал Келли.

— Угу, — снова буркнул Поул.

Келли замолчал, уставившись на Поула. Лицо Поула казалось особенно белым на фоне чёрных волос, у него были большие руки, намного больше, чем нужно для человека его сложения. Но это были золотые руки. «Да, Поул один из лучших механиков, подумал Келли, — один из самых лучших».

— Ты думаешь, он выдержит? — спросил Келли.

Поул хмыкнул и улыбнулся печальной улыбкой.

— Если только на него не будут сыпаться удары, — ответил он.

— Нет-нет, я не шучу, — сказал Келли.

Тёмные безжизненные глаза Поула скользнули по зданию станции и остановились на Келли.

— Я тоже, — подчеркнул он.

— Ну ладно, брось глупые шутки.

— Стил, — сказал Поул, — ведь ты знаешь это не хуже меня. Он ни на что не годен.

— Неправда, — буркнул Келли, ёрзая на снденье. — Ему нужен только пустяковый ремонт. Перебрать движущиеся части, смазать — и он будет совсем как новенький.

— Да-да, «пустяковый» ремонт на три-четыре тысячи долларов, — саркастически заметил Поул. — И детали, которые больше не производятся. — Он снова уставился в окно.

— Ну брось, дела не так уж плохи, — примирительно сказал Келли. — Послушать тебя, так это форменный металлолом.

— А разве не так?

— Нет, — с раздражением сказал Келли, — не так.

Поул пожал плечами, и его длинные гибкие пальцы бессильно легли на колени.

— Ведь нельзя же списывать его только потому, что он не первой молодости, — сказал Келли.

— Не первой молодости? — иронически повторил Поул. — Да это же совершенная развалина!

— Будто бы, — Келли набрал полную грудь горячего воздуха и медленно выпустил его через широкий расплющенный нос. Он отеческим взглядом окинул предмет, покрытый брезентом, словно сердился на сына за его недостатки, но ещё более сердился на тех, кто осмелился на них указать.

— В нём ещё есть порох, — сказал он наконец.

Поул молча посмотрел на платформу. Его взгляд механически скользнул по тележке носильщика, полной чемоданов и свёртков.

— Скажи… у него всё в порядке? — спросил Келли, в то же время боясь ответа.

Поул повернулся к нему.

— Не знаю, Стил, — откровенно сказал он. — Ему нужен ремонт, тебе это известно. Пружина мгновенной реакции в его левой руке рвалась столько раз, что теперь она состоит из отдельных кусочков. Слева у него нет надёжной защиты. Левая сторона головы разбита, глазная линза треснула. Ножные кабели износились и ослабли, и подтянуть их невозможно. Даже гироскоп у него может каждую минуту выйти из строя.

Поул отвернулся и, скорчив гримасу, снова уставился на платформу.

— Не говоря уже о том, что у нас не осталось ни капли масла, — добавил он.

— Ну масло-то мы раздобудем! — сказал Келли с наигранной бодростью.

— Да, но после боя, после боя! — огрызнулся Поул. — А ведь смазка нужна ему до боя! Скрип его суставов будет слышен не только на ринге, а во всём зале! Он скрипит как паровой экскаватор. Если он продержится два раунда, это будет чудом! И вполне вероятно, что нас обмажут дёгтем, вываляют в перьях и вынесут из города на шесте.

— Не думаю, что дойдёт до этого, — с тревогой произнёс Келли, проглотив комок в горле.

— «Не думаю, не думаю!» — передразнил его Поул. — Будет ещё хуже, вот посмотришь! Стоит зрителям увидеть нашего «Боевого Максо» из Филадельфии, как они поднимут такой крик, только держись! Если нам удастся улизнуть, получив пятьсот долларов, мы сможем считать себя счастливчиками.

— Но контракт уже подписан, — твёрдо сказал Келли, — теперь им нельзя идти на попятную. Копия лежит у меня в кармане, вот здесь. — Келли похлопал себя по карману.

— В контракте речь идёт о «Боевом Максо», — возразил Поул, — в нём ни слова об этой… этой паровой лопате.

— Максо справится, — сказал Келли, убеждая скорее самого себя. — Он совсем не так безнадёжен, как ты думаешь.

— Не так безнадёжен? В борьбе против Б-7?

— Это только экспериментальный образец, — напомнил ему Келли. — Во многом несовершенный.

Поул отвернулся и снова уставился в окно.

— Боевой Максо, — проговорил он, — Максо — на один раунд! Сенсация — боевой экскаватор на ринге!

— Заткнись! — внезапно рявкнул Келли, покраснев как рак. — Ты всё время говоришь о нём как о куче металлолома, больше ни на что не годной. Не забудь, что он выступал на ринге двенадцать лет и будет ещё выступать не один год! Положим, ему нужна смазка. И пустяковый ремонт. Ну и что? За пятьсот зелёненьких мы ему сможем купить целую ванну машинного масла. И новую пружину для левой руки. И новые кабели для ног. И всё остальное. Только бы получить эти пять сотен! Господи!

Он откинулся на спинку сиденья, еле переводя дух после длинной речи в такую жару, и начал вытирать щёки мокрым носовым платком. Внезапно он повернулся и взглянул на сидящего рядом Максо, затем нежно похлопал робота по бедру. От тяжёлого прикосновения его руки сталь под брезентом загудела.

— Ты с ним справишься, — сказал Келли своему боксёру.

Поезд мчался по раскалённой от солнца прерии. Все окна в вагоне были открыты, но ветер, врываясь, только обдавал невыносимым жаром.

Келли сидел, склонившись над газетой. Мокрая рубаха облипала его широкую грудь. Поул тоже снял пиджак и сидел, уставившись незрячим взглядом на проносящуюся мимо пустыню, Максо, по-прежнему покрытый брезентовым чехлом, сидел привалившись к стенке вагона и ритмично покачивался в такт движению поезда.

Келли сложил газету.

— Ни единого слова! — с негодованием воскликнул он.

— А ты что думал? — сказал Поул, не оборачиваясь. — Района Мэйнарда эти газеты не касаются.

— Максо — это тебе не какая-нибудь железка из Мэйнарда. Когда-то он был знаменитым боксёром. — Келли пожал могучими плечами. — Я думал, что они помнят его.

— Помнят? Из-за двух схваток в «Мэдисон сквер гардене» три года назад? — спросил Поул.

— Нет, парень, не три года назад, — возразил Келли.

— Ну как же так? Это было в семьдесят седьмом, — сказал Поул, — а сейчас тысяча девятьсот восьмидесятый. Меня всегда учили, что восемьдесят отнять семьдесят семь будет три.

— Он выступал в «Гардене» в конце семьдесят седьмого, перед самым рождеством. Разве ты не помнишь? Это было как раз перед тем, как Мардж…