Мобснабсбыт Ухорезов - Аццкий хай

«Ребзя, шухер! Кажись спалили админы тему, зря вы тут все это написали! Чем вам неписи эти не угодили, прикольно же было! А теперь они, кажись, специальную корректирующую программу запустили. Тоже непись или хз, может сам админ ходит в виде длинного тощего старика с зонтиком-тростью. А на зонтике башка собачья. Под пологом, хз, кто такой. Но у нас в Петябурге его Кинологом кличут. Рядом с ним всегда собака бегает, Ластиком зовут, оранжевая такая. Ходит, ищет косяки и странности. Псина стразу лаять начинает, а старик тростью тыкает и говорит «Фас»! И этот Ластик подбегает, хвостом машет, на задние лапы встает ну и это… ластится, короче, облизать пытается. Объект такого нападения не выдерживает, у него мимими зашкаливает и все, пофиксили, значит баг, стерли.

Я сам видел, как он сначала Деда Мазая облизать хотел, но тот шапками заячьими их закидал и убежал. А кореш мой рассказывал, что Девочка с Зелеными Глазами с Ластиком в лесу играла и про Мулю забыла.»

«Что, собака совсем оранжевая? Как лошадь у Дыртаняна?»

"А Дыртанян кто? Армянин?"

"Гопник он и отморозок древний. Народу в реале перебил — жуть!"

«А какие косяки?»

«Ну, вот, например, недавно, открылся люк, канализационный. И в него телегу засосало. А собака раз — и слизнула дырку.»

«Ага, знаю его, он еще и поет.»

«Как поет?»

«Ртом, тля!»

«Да нет, что именно?»

«А хз, чтото там про звезду, лучи и солнце, и что всем тепло от этого.»

«…И согрета Лучами звезды по имени Солнце?»

«Во, точно.»

«Тогда — точно кинолог.»

«Почему?»

«Потому! Патефон купи!»

«На хрена мне патефон?»

«Старая-старая музычка, наверное, ее не патифоне слушали. Мой дед иногда напевал, и называл Кино. Толи фамилия, толи прикол какой древний.»

«О, я кино люблю, особенно старое. Смотрели такое Война и Мир? Его кажись известный режиссер снимал, Тигр Толстой.»

«Дебил!!! ЦОЙ ЖИВ!»

«Что за идиоты вокруг? Толстый Тигр — это погоняло, а фамилия у него Дантес.»

«А Цой, что за непись?»

«Дантес Лермонтова убил.»

«Пушкина.»

«Ага, еще вот и Пушкина. Ваще маньяк.»

«Пушкин написал Игра и Мир. Идиоты. А Войну и Мир — Насраевский.»

«Кретин — Досраевский!!!»

«А собака?»

«Что собака?»

«Собака что поет?»

«Она не поет. Она говорит. Но редко и шепотом.»

«Кто-то слышал?»

«Ага. Я. В очередь, сукины дети в очередь… Абырвалг, тля… Мы эти баги душили-душили… Душили-душили… И что-то про неприличные слова, которыми нельзя при ней выражаться.»

«Собака — сука?»

«Еще какая. У меня был слегка багнутый посох. Подбежала и сожрала.»

«Да нет… Пол ее?»

«Я не разглядывал, знаешь, когда у тебя трёхсоткилограммовая животина из рук самое дорогое вырывает — не до зоофилии.»

«Кабель он. Я видела. Точно кабель.»

«Ох, женщины…»

«А что женжины??? Видел одну с ником Ю Ю Ю. Раскидала в одиночку целый клан помидоров.»

«Ох, какая женщина! Мне б такую.»

«А скорпилюды??? Они же по факту в мобов превратились? Ну, или в агро-неписей!»

«Да, правильно. Примем к сведению.»

Тема каждый день обрастала кучей подробностей и ссылок, стала топовой, почти эпической, и автор получил в награду Премиум Аккаунт на сто дней. Правда, на следующий день, его забанили навсегда. Ходят слухи, что он нашел-таки самого нестандартного непися, умеющего это делать.

— Ты в этом уверен?

— Да зуб даю!

— Хех, у тебя их пара тысяч.

— Не придирайся.

— Оно вообще, черте где. Смотри, вот кратчайший маршрут, который будет стоить не меньше семнадцати тысяч, притом на одного! И то, он займет дней шесть.

— Ну, я такие цифры считать не умею, я еще маленький. Только до ста. Я просто вспомнил где оно, и все. Хочешь до ста посчитаю? Раз, два, три, четыре…

— Не надо считать, у нас для этого есть специально обученный ифрит. Просто, когда? Ты чего, раньше вспомнить не мог? Я бы желание проредактировал.

— Знаешь, имей совесть!

— Да имел я эту совесть!

— Я не могу понять, тебе не интересно? Это же ключ! Ключ ко всему!

— Братишка, уймись. Поверь, я себе не враг. Конечно, интересно. Но по времени не укладываемся никак. Через шесть дней, появятся угольники. Через семь — неписи, и еще нужно придумать, как триста мильонов этих уродов, меня смогут увидеть единовременно. Бегать и отлавливать каждого по отдельности, нет ни времени, ни желания. Хотя, есть пара мыслей.

— Нет, ну а я при чем? Не хочешь — не надо.

— У меня такое ощущение, что ты — это я, в молодости.

— Подумаешь!

— Вот-вот.

— Что вот-вот? Я тут стараюсь, вспоминаю…

Голубой Колокольчик, поставленный на виброрежим, загудел и задергался. Риммон с ненавистью посмотрел на вместилище эмира ифритов.

— Чего тебе, черт побери? — рявкнул он в колокольчик.

— Господин, это я, Колобень ибн…

— Черт, а кто еще по твоему колокольчику звонить может? У меня определилось! Говори!

— Господин мой, нужно встретится, тебе удобно?

— Давай, только быстро.

— Буквально, пару минут твоего драгоценного времени. Вызови меня, будь так любезен.

Риммон резко тряхнул колокольчик. Из него почему-то повалил оранжево-синий дым, сформировавшийся в безногую фигуру Колобеня-ифрита. Одет он был в синюю строительную спецовку, на голове оранжевая каска. Вроде не было такой визуализации раньше.

Ифрит держал под мышками огромные стопки папок-скоросшивателей, отвратительно конторского цвета, на ботиночных тесемках.

— Господин, куда можно положить?

— Это чего?

— Проектная документация по твоему желанию, и смета. Все согласно СНИПов, приписок, задранных повышающих коэффициентов и прочих подводных камней нет, можешь проверить… Я сам считал. Базисно-индексный метод!!!

— Смета? Смета на желание???

— Конечно, господин… И еще штатное расписание, на долгосрочные работы. Все завязано на джино-часы, никаких раздутых окладов. Тебе как крупному заказчику, даже десятипроцентная скидка, в части сметной прибыли.

— ПРИБЫЛИ?

— Господин, хозрасчет…

— И сколько… Сколько насчитал? С учетом десятипроцентной скидки?

— Двадцать девять миллиардов восемьсот пятьдесят миллионов. Вроде бы учел все, но, если что — закроем допиками.

— Допиками, — сказал демон с каменным лицом.

— Ага, ну или АОСР нарисуем, — радостно подтвердил ифрит.

— Угу… Давай, посмотрю. Смотреть буду с конца. Покажи-ка мне «Итого».

— Вот, господин.

Ифрит протянул Риммону самую толстую папку. Тот быстро зашелестел страницами, нашел нужную.

— Здесь ошибка.

— Где? — Колобень не на шутку встревожился. Он от всей души надеялся, что господин не будет вдаваться в подробности, и не заметит парочки, скажем так, слабо обоснованных миллиардов.

— Дай чем писать. Вот. — Риммон дважды подчеркнул итоговую цифру.