Роберт Асприн - Другой отличный миф

Что-то рывком вернуло мое внимание к настоящему. Что именно? Я проверил, как идут дела у Гаркина. Он все еще трудился, полускрытый плавающим облаком пузырьков и кувшинов, что-то бормоча, когда выдергивал один такой из воздуха и добавляя его содержимое в жаровню. Над чем бы он там ни трудился, зрелище обещало быть захватывающим.

Затем я снова услышал его – приглушенный шаг за стенкой избушки. Но ведь это было невозможно! Гаркин всегда устанавливал… Я начал копаться в памяти и не мог вспомнить, установил ли Гаркин защитный полог, прежде чем приступить к работе. Нелепо. Осторожность была первым и самым важным делом, что вдолбил в меня Гаркин, и частью осторожности являлось установление защитнго полога, который необходимо было установить перед работой. Он не мог забыть… но он был несколько распален и отвлечен.

Я все еще решал, не следует ли мне прервать труд Гаркина, когда он вдруг отступил на шаг от жаровни. Он парализовал меня взглядом и предупреждение замерло у меня в голове. Не время было навязывать при такой ситуации реальность. В глаза его вернулся огонь, сильней, чем прежде.

– Даже демонстрация должна дать тебе урок, – поучающе заявил он. – Контроль, Скив. Контроль – это оплот магии. Бесконтрольная мощь – это катастрофа. Вот почему ты практикуешься с пером, хотя можешь передвигать куда более крупные предметы. Контроль. Даже твои скудные силы были бы опасны без контроля, и я не стану учить тебя овладевать большими силами, пока ты не научишься этому контролю.

Он шагнул прочь из пентаграммы.

– Чтобы продемонстрировать тебе ценность контроля, я сейчас вызову демона, существо из другого мира. Он могуч, злобен и жесток и убьет нас обоих, если ему дать шанс. И все же, несмотря на это, бояться нам его незачем, потому что он будет находится под контролем. Он не сможет причинить нам вреда, нам или еще чему-нибудь в этом мире, покуда он содержится в этой пентаграмме. А теперь смотри, Скив. Смотри и учись.

Сказав это, он опять повернулся к жаровне. Он развел руки в стороны, и разом ожили пять свечей по углам пентаграммы и линии ее начали пылать жутким голубым светом. Несколько минут царила тишина, а затем он стал тихо и неразборчиво читать нараспев заклинание. Из жаровни появилась ниточка дыма, но не поднялась к потолку, а полилась на пол и начала образовывать небольшое облако, которое пульсировало и бурлило. Пение Гаркина сделалось еще громче, и облако выросло, потемнело. Жаровню уже почти не было видно, но там… в глубине облака… что-то приобретало очертания…

– Иштван шлет тебе привет, Гаркин!

При этих словах я чуть было не выпрыгнул из собственной шкуры. Они прозвучали внутри хижины, но не из пентаграммы! Я резко обернулся к их источнику. Непосредственно в дверях стояла ослепительная фигура в пылающем золотом плаще. Какой-то безумный миг я думал, что это демон ответил на вызов Гаркина, но потом я увидел арбалет. Это был, конечно, человек, спору нет, но заряженный и взведенный арбалет в его руках мало способствовал моему душевному спокойствию.

Гаркин даже не обернулся.

– Не сейчас, дурак! – рявкнул он.

– Охота была долгой, Гаркин, – продолжал тот, словно не слыша. – Ты хорошо спрятался, но не рассчитывался же ты в самом деле скрыться от…

– Ты смеешь?! – ужасный в своем гневе Гаркин резко обернулся.

Вошедший увидел теперь лицо Гаркина, увидел его глаза, его лицо исказилось в гротескной маске страха. Он рефлекторно выстрелил из арбалета, но слишком поздно. Я не видел, что именно сделал Гаркин, но вошедший вдруг исчез в слое пламени. Он пронзительно закричал в агонии, и упал на пол. Пламя исчезло так же внезапно, как и появившись, оставив только дымящийся труп, как доказательство того, что оно действительно существовало.

Несколько мгновений я оставался приросшим к месту прежде чем смог двигаться или говорить.

– Гаркин… – произнес я наконец. – Я… Гаркин!

Тело его мешком лежало на полу. Я одним прыжком очутился рядом с ним, но очутился чересчур поздно. Из его груди торчала арбалетная стрела. Гаркин дал мне свой последний урок.

Когда я нагнулся коснуться его тела, то заметил нечто такое, от чего кровь застыла у меня в жилах. Его труп полускрывал погасшую свечу в северном углу пентаграммы. Линии больше не пылали голубизной. Защитное поле заклинаний пропало.

С мучительным усилием я поднял голову и встретился взглядом с парой желтых глаз с крапинками золота, не принадлежащих этому миру.

Однажды в лесу я оказался лицом к лицу со змеекошкой. В другой раз я столкнулся с паукомедведем. Теперь, встретившись с демоном, я решил вести себя по шаблону, спасшему мне жизнь в этих ситуациях. Я замер. По крайней мере, задним числом я хотел бы думать, что это был преднамеренный, рассчитанный поступок.

Демон закатал губы, открывая двойной ряд острых, как иглы, зубов.

Я подумывал, не изменить ли мне избранный курс действий. Я подумывал, не упасть ли мне в обморок.

Демон провел по губам пурпурным языком и начал медленно протягивать ко мне когтистую руку. Это решаало вопрос! Я двинулся назад, ползя на четвереньках. Удивительно, с какой скорость можно передвигаться таким способом при надлежащем вдохновении. Я сумел развить немалую прыть, прежде чем врезался с разгона головой в стенку.

– Гааа… – произнес я. Может показаться, что это не бог весть что, но в то время это было самое спокойное выражение боли и ужаса, какое я мог придумать.

От этой моей вспышки демон, казалось поперхнулся. У него вырвалось несколько возгласов, а затем он начал смеяться. Это был не низкий угрожающий смех, а восторженный, от всей души смех того, кто только что увидел что-то очень истерически забавное.

Я находил его тревожным и обидным. Обидным потому что у меня росло подозрение, что источником его веселья являюсь я, а тревожным, потому что… ну, он же был демоном, а демоны…

– Холодные, злобные и кровожадные, – выдавил сквозь смех демон, словно прочтя мои мысли. – Ты купился на всю эту туфту, так ведь, малыш?

– Прошу прощения? – переспросил я, потому что не мог придумать, что еще сказать.

– У тебя что-то неладно с ушами? Я сказал: «холодные, злобные…»

– Я вас слышал. Я хотел узнать, что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что ты был запуган до оцепенения несколькими хорошо подобранными словами моего коллеги, держу пари! – он ткнул большим пальцем в сторону тела Гаркина. – Извиняюсь за спектакль. Я почувствовал, что для просветления в общем-то трагического момента, необходим оттенок комического контраста.

– Комического контраста?

– Ну, на самом деле я не мог упустить такого случая. Видел бы ты свое лицо!