Андрей Жвалевский - Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины

– Ясно, – пробормотал Сен, – цепная психотропная реакция с существенно положительной отрицательной обратной связью. Но тебе-то хоть понятно, что Чаш здесь нет?

– Как это нет?! – возмутился Экстро. – А чего тогда сюда столько народу понаехало?…

3. Почему Югорус Лужж не выставил всех желающих из Новой Зеландии силой магии?

– …А знаешь, Порри, – сказал Югорус Лужж, когда пестрая компания добралась до береговой черты, – давай мы твое… э-э-э… приспособление как-нибудь потом испытаем. В лаборатории. А сегодня переносом тел в пространстве займусь я.

Гаттер, который уже выскочил в зону действия магии, обиженно возразил:

– Да все будет нормально, приборчик сразу всех одновременно пораспихивает, куда кому надо! А вам только зря время терять.

– Ничего, – успокоил мальчика и.о. ректора, – и так уже день насмарку. Сейчас только проверю автоответчик…

Лужж взмахнул палочкой, пробормотал Астро-бульк и с легким хлюпом поместил голову в Астрал.

Искатели приключений, не привыкшие к безголовым колдунам, занервничали. Порри понял, что у него есть единственный шанс испытать свое изобретение сразу на такой куче народа…

Японский бог оказался лысоватым и улыбчивым. В руках он держал рисовую надкусанную лепешку, но, как только перед ним возникла Мерги, нимало не смущаясь, поклонился и протянул лепешку гостье.

С Дублем вышло сложнее: материализовавшись, телохранитель Мергионы занял собой почти всю комнатку. Впрочем, это обстоятельство никак не повлияло на ширину божественной улыбки. Легким движением руки хозяин уничтожил одну из бумажных перегородок и крикнул кому-то невидимому:

– Дорогая, достань из холодильника саке и лепешек и поставь в микроволновку!

После этого японский бог отхлебнул чаю и передал чашку Мерги.

– Здравствуйте, – сказала девочка, – мы тут случайно. Меня Мергионой зовут, а это Дубль Дуб.

Божок закивал плешивой головой, словно ему сообщили лучшую новость за день.

– Очень славно, – сказал он, – а меня зовут Ямумато. Я – японский бог.

В дверном проеме показалась маленькая изящная женщина в аккуратном кимоно. Она держала в руках поднос с дымящимся саке и кучкой лепешек, но предлагать гостям не спешила.

– Вы кто? – с нетипичной для японки прямотой спросила она Мергиону.

– Люля, милочка моя! – произнес Ямумато. – Я давно хотел тебе все рассказать, да как-то времени не было. Это моя внебрачная дочь и ее жених. Они пришли просить нашего благословения…

– Вы кто? – повторила Люля, пропуская слова мужа мимо маленьких изяшных ушек.

Мерги, как смогла кратко, рассказала историю своего появления здесь. Когда она запиналась, Ямумато с готовностью приходил на помощь, приводя волнующие подробности из жизни английских магов и аборигенов Новой Зеландии. Правдой в этих рассказах были только некоторые географические названия.

Люля задумчиво пожевала губами и поставила поднос перед гостями.

– Пожалуй, что не врете, – сказала она. – Угощайтесь. Не волнуйтесь, это безалкогольное саке. А ты куда лезешь? Это гостям.

Но Ямумато уже схватил одну из лепешек.

– Мергиона – красивое имя. А что оно означает?

– Ничего, наверное, – сказала Мергиона. – Просто имя. А ваше имя что-то означает?

– Конечно! «Яму» значит «Я – муравьиный бог».

– А «мато»?

Бог погрустнел настолько, что его улыбка уменьшилась наполовину.

– Это означает, – произнес он, – что никто меня не любит, все меня ругают. Даже мои муравьи…

– Да не слушайте вы его! – махнула рукой Люля. – Если что и означает его имя, так это «неудачник, который только врет и ввязывается во всякие авантюры». Кстати, и к муравьям он никакого отношения не имеет.

– Да? – сказала Мерги. – А чего вы тогда бог?

– Верховной политической власти, – быстро ответил Ямумато.

– Если бы! – вздохнула его жена. – Все его однокурсники уже на хороших должностях: Фудзин – повелитель ветра, Суйдзин – повелитель воды, Цукиёси – бог Луны…

– Фудзин – мешочник! – возмутился Ямумато. – А Цукиеси вообще прибил богиню еды и посевов!

– Зато теперь он уважаемый человек!

– Это ханжество! – воскликнул плешивый бог, удивительным образом сохраняя на лице безмятежную улыбку.

– А ты – повелитель вранья! – отрезала Люля.

– Художественного вымысла, – скорректировал название своей должности Ямумато. – А теперь признавайтесь, чего настолько нет в Англии, что вы отправились в Новую Зеландию?

«Он любит авантюры, – подумала Мерги, – может, подскажет чего?»

– Мы ищем Две Чаши, – призналась она.

– У вас необычайно везучий день! – провозгласил Ямумато. – Я все знаю про Две Чаши! Я крупнейший специалист по Двум Чашам! Особенно если учесть…

– …что услышал про них только что, – закончила за него жена.

Повелитель вымысла нападки проигнорировал.

– Да будет вам известно, что я обладаю Универсальным Указателем Местоположения Двух Чаш! Я сам его создал! Опля!

Нехитрое заклинание сотворило из воздуха лист желтоватой рисовой бумаги. По листу, толкая друг друга, ползали столбцы иероглифов.

– Что это? – спросила Мерги, отодвигаясь.

– Великий сборник хокку, – охотно объяснил Ямумато. – Разве не видно?

– У него хокку неправильные, – сказала Люля. – Надо пять, семь и пять слогов, а у него…

– Это новое слово в хоккутворении! – воскликнул японский бог. – И вообще, в искусстве размер не имеет значения! Это ведь гениальные стихи! Ну скажи, что они гениальные, ну Люленька, ну пожалуйста, ну скажи, что они гениальные, ну скажи, что они гениальные, ну скажи, что они…

– Да, – признала Люля, – стихи у него неплохие получаются. Если бы он сподобился их издать…

– И продать талант за чечевичную похлебку?!

– Чечевичная похлебка очень полезна, в ней совсем нет холестерина. Это не твои чертовы макароны…

Тут Люля повела носом и бросилась на кухню.

– Ну вот, – покачал головой японский божок, отчего сразу стал похож на китайского болванчика, – нет хоккуиста в своем отечестве. А я, между прочим, только что создал великий сборник хокку, который позволяет найти Две Чаши, где бы их ни прятали. Берите, пользуйтесь.

– Я языка не знаю, – сказала Мерги. – Придется искать переводчика.

– Я не позволю какому-то там переводчику перевирать великие стихи! Лингво-сократус!

Ползающие столбики иероглифов тут же превратились в ползающие строки букв. Теперь они не толкались, а пинались.

Плешивый улыбающийся бог приподнялся и передал листок девочке.