Сергей Костин - Подразделение 000

– Спасатели мелких взяток не берут, – гордо сказал я, и брезгливо отодвинул от себя конверт, – Если вы, гражданин ученик, не знаете правильного ответа, то пятьсот брюликов вам не помогут.

В почтовый ящик шлепнулся еще один конверт, и я переключил все внимание на последнего опрашиваемого. Вундеркинда Вовочку. Он как раз закончивал собирать из двух сгоревших охранников логарифмическую линейку. Кулибин.

– Мы тут подумали! – многозначительно сказал Вовочка, двигая колесики и рычажки на собранном аппарате, – Посовещались, проконсультировались и пришли к единодушному мнению. Так больше жить нельзя. Ваши требования, дяденька учитель, явно завышены. Разве вы не знакомы с пунктом восьмым зы, параграфа тринадцать бис Общих Законов по охране прав Ребенка? А там ясно написано, что ребенок имеет право на три равноценных попытки. И если учитель, думающий, что он знает больше ученика, принуждает последнего ответить на сложные вопросы, то учитель наказывается лишением….

Выключить все микрофоны в отделе Вовочки раз плюнуть. Не хватало мне еще кошмаров, на ночь глядя.

– А теперь подведем итоги, – я пододвинул классный ноутбук поближе и радостно потер руками, – Если не возражаете, начнем с Маши с Уралмаша. Безобразные знания. Два. Владимир. Безобразные знания. Два. Иванов. Безобразные знания. Два. Миша Бродский. Безобразные знания. Четыре с минусом. Хорошо, хорошо, Бродский. С плюсом. Оценки занесены в журнал. Опротестовать решение учителя, то есть меня, вы можете в течении десяти календарных дней.

Детишки, кроме Мишки Бродского, слегка побузили, побили мебель о стеклянные стены, помахали флагами и транспарантами, но быстро угомонились. Дети быстро забывают неприятные моменты в жизни.

– Дяденька учитель?! – Вовочка оторвался от собирания из частей перегоревших охранников муфельной печи, – А, сколько на самом деле будет дважды два?

Я мысленно улыбнулся и скосил глаза на учительский компьютер, где еще в начале урока решил эту непростую задачку. Экран монитора был черен, как борт Милашки после химчистки. По сравнительному анализу детских глаз я сразу же понял, чьих это рук дело. Вовочка, ковыряясь в закопченных деталях, изредка, хитро прищурившись, бросал на меня косые взгляды. Жаль, что я поставил умнику такую высокую оценку.

Мое затянувшееся молчание привлекло нездоровый интерес остальных троих учеников, включая и Машеньку, рисовавшую на стекле акварелью мой портрет с подбитыми глазами и свернутыми набок ушами.

– Сколько? – дружно спросили дети, потянув ручки к дневникам, где напротив рисунка с изображением ремня и детской попки горела красным пламенем контрольная лампочка.

Все попытки оживить учительский компьютер успеха не принесли. И вопрос детишек, по-прежнему оставался без ответа.

Спасатель подразделения 000 должен находить выход из любой ситуации, какой бы неразрешимой она не казалась. Если же спасатель не знает, что делать, он должен проконсультироваться с товарищами.

Уронив на пол наглядное пособие «дезорибонуклеиновая молекула в разрезе», я сдернул незаметно с шеи связь-галстук и вызвал спецмашину.

– Командор просит о срочной помощи! Положение критическое. Командор требует выйти с ним на связь!

Милашка вышла на связь не сразу, но хоть вышла, и то слава Директору! В ушах зазвенел веселый детский гогот, звук скручиваемого металла и кусок из классического шлягера месяца «Жизель и ее команда».

– Командор! Слышу вас хорошо. Что у вас?

– Мыша! Быстро! Сколько будет дважды два?

– Один момент, командор. Еще один момент. А можно сделать звонок Директору? У меня тут пара первичных логических цепей детки спалили.

Пока Милашка общалась с Директором Службы, я успел разобрать и собрать обратно все пятьдесят четыре тысячи кубика дезорибонуклеиновай молекулы в разрезе".

– Командор! Плохие новости. Директор не может нам помочь. Он сейчас на огороде картошку селекционирует и под рукой ничего нет. Но по его совету я связаллась со столичным центральным пунктом вычислительной информации. Ребята, помня вас, как замечательного спасателя, заложили данные в столичный мозг и просчитали все возможные варианты. Сейчас распечатывают. Обещали к вечеру связаться с вами лично.

Это был полный провал достоинства и чести спасателя. Но безвыходных положений не бывает.

– Милашка! Слушай меня внимательно. Делай что хочешь, но отыщи министра образования!

– А чего ее искать? Рядом стоит. Детишек на горку силком загоняет. А кто не хочет, того в комнату смеха.

– Не понял? Это где?

– В кабине, – прошептала динамиками Милашка, – Извините, командор, но я ваши фотографии по стенам развешала. Деткам очень нравится. Плачут, правда, сильно.

– Ладно, ладно, потом разберемся, кто кого повесит. Не забыла, что мне нужно. Вот и задай вопрос Министру. Только вежливо.

Некоторое время в связь-галстуке царила тишина и спокойствие. Внезапно она разорвалась ревом сошедшего со штапелей эскадренного миноносца.

– Милашка?! Что случилось? Милашка?!!

– Да все нормально, командор, – голос спецмашины, действительно, был абсолютно спокоен, – Это не я. Это Министр. Не хочу вмешиваться в ход учебного процесса, командор. Но она вместе с проверяющими, родителями, бабушками и дедушками, не считая адвокатов и налоговых инспекторов, бежит к вам.

Больше Милашка сказать ничего не успела. Двери шлюзов распахнулись, и Министр в эффектном прыжке пролетела к учительскому столу и разом нажала на восемь клавиш.

Бронированные листы с глухим шелестом опустились перед вытянутыми лицами учеников. Свет по всему помещению потух, а вместо него загорелось аварийное освещение. Мерзкий и противный, лишенный выражения возвестил, что в школе объявляется карантин.

– Детей изолировать! Самозванца под трибунал! Все вымыть с хлоркой! – закричала Министр образования, и от ее голоса на бронированных листах появились трещины.

Сквозь трещины было видно, как отсеки с учениками резко уходят вниз. С потолка потекла дурно пахнущая жидкость, а ко мне весело запрыгали два охранника, которых, в конце концов, отремонтировал Вовочка. Но вместо того, чтобы натянуть на меня тюремные тапочки с магнитным замками, охранники раскрыли надо мной зонтик и встали горой за новый метод воспитания детей. На груди одного зажглись красные слова: – «Сергеев светило образования». На груди второго: – «Передовые методы Сергеева в жизнь».

Подоспевшие адвокаты, родители, инспектора постарались оттеснить меня, но охранники выхватили длинные деревянные линейки и отбили всем не только руки, но также ноги, уши, носы и прочие мягкие места. Что-то Вовочка перестарался.

– Вы понимаете, что наделали? – прыгала вокруг Министр Образования, – Какую заразу вы, подлый спасатель, внесли в не сформировавшийся мозг детей?