Дмитрий Казаков - Грязная магия

– Вот, возьми, – сказал он, протягивая Арсу нечто круглое.

– Что это? – поинтересовался Топыряк, поворачивая штуковину так, чтобы на нее упал свет.

– Значок, – лаконично ответил поллитртриналох.

На ладони был вырезанный из дерева кругляш, на котором чья-то шаловливая рука изобразила нечто похожее на свинью, в пасть которой вставили арбузную корку. Надпись внизу гласила: «С Мосиком Лужей – к светламу будуюсчему!»

Судя по всему, свинья символизировала мэра.

– И зачем это?

– Узнаешь.

Пожав плечами, Арс прикрепил значок на мантию. Спустя десять минут он сидел на том же стуле, что и вчера, и следил за Хром-Блестецким. Маг расхаживал перед собранными вместе агитаторами, напоминая цаплю, бродящую по болоту в поисках лягушек.

– Сегодня у вас первый рабочий день, – вещал он, – и я должен провести этот, как его... инструктаж! Начнем с того, что каждый из вас получил значок! Так вот, снимать этот значок во время работы – запрещается! Перемещать его под верхнюю одежду – запрещается! – фразами Хром-Блестецкого можно было рубить деревья.

Топыряк вздохнул. Эстетическая ценность значка была сомнительной.

– С сегодняшнего дня вы будете встречаться с большим количеством людей, – продолжал поучать тощий волшебник, – и для каждого из них вы должны быть символом счастья и благоденствия, которые принес в наш город мэр Мосик Лужа...

– А он что, и вправду принес? – спросил кто-то из агитаторов.

– Э... как бы да... – Хром-Блестецкий задумался. – По крайней мере в метафорическом смысле... Или принесет в будущем? В общем, неважно на самом деле, принес он их или нет, главное – чтобы каждый, кто видит и слышит вас, так думал! Понятно?

Негромкое мелодичное сопение, донесшееся до Арса, красноречиво заявило, что Рыггантропов слушает инструктаж с величайшим вниманием.

– Вы будете лицом самого мэра. И по вас станут судить о нем!

Арс покосился на Тили-Тили, который больше всего напоминал оживший кошмар алкоголика, и подумал, что если о Мосике Луже будут судить по такому агитатору, то шансов победить у него немного...

– Помните, что с помощью заклинаний я всегда буду знать, что делает каждый из вас! Так что не пробуйте увильнуть от работы! Лентяи и халтурщики будут строго наказываться!

Студенты грустно переглядывались. Похоже было, что работать придется всерьез. О том, чтобы обмануть опытного волшебника, специалиста по управленческой магии (большую часть которой составляют подсматривающие заклинания), нечего было и думать.

– Все поняли? Тогда сейчас я выдам вам задания. Сегодня предстоит вешать растяжки и расклеивать плакаты...

Арс толкнул плечом Рыггантропова. Двоечник всхрапнул, словно испуганный конь, открыл глаза.

– Что, перемена?

– Ага, она самая, – сказал Топыряк ядовито, – просыпайся, пойдем работать!

Самая лучшая гостиница Ква-Ква называлась «Три носка». По крайней мере, лучшей считал ее хозяин, бывший уличный борец Гранд Кобызяк. Правдолюбы, пытавшиеся поведать ему о шастающих по комнатам тараканах, щелястых стенах и мокром постельном белье, почему-то быстро умолкали и соглашались с тем, что были не правы...

Какую-то роль в этом играла привычка Гранда Кобызяка во время разговора потирать руки. Громадные, мозолистые лапищи, по твердости не уступаюшие гранитным плитам. Но с чем никто не спорил – «Три носка» была гостиницей безумно дорогой и поэтому ужасно престижной. Тут останавливались (описав потом пребывание в Ква-Ква в поэме «Пять дней пыток») эльфийские владыки Лоскута Высокий лес, прошлый китежский князь и множество других правителей, одно перечисление которых заняло бы несколько страниц.

Естественно, что всемирно известного поллитртриналоха Цук Цурюка поселили именно сюда. Винтус Болт и Хром-Блестецкий скрипели зубами над каждым бублем, который приходилось отдавать Гранду Кобызяку. но исправно платили.

Ведь поселись всемирно известный поллитртриналох на каком-нибудь вонючем постоялом дворе в Норах, это вызвало бы ненужные вопросы: так ли он всемирно известен? так ли он известен вообще? и поллитртриналох ли он в принципе?

Вечерами, после «работы» в «Ссамом главном придвыборном штабе», Краска Пуха привозили в «Три носка» в специально нанятой карете, так что сбежать не было никакой возможности.

Бывший ассенизатор сидел внутри поскрипывающей деревянной коробки на колесах, с отвращением вдыхал запах лаванды, исходящий от мягких сидений, и смотрел в окошко, за которым мелькали улицы родного города.

На противоположном сидении переговаривались Хром-Блестецкий и Винтус Болт. В речи их мелькали заумные магические термины: «мотивация», «базисные потребности», «инфляция политических ценностей» и «массовое сознание».

– Вот мы и приехали, – сказал Винтус Болт, когда карета остановилась, – не проспи завтра. Мы заедем за тобой в девять.

Краск Пух мрачно кивнул. Выбравшись из кареты, он оказался перед широкими, покрытыми ободранной позолотой дверями. Над дверями висела огромная вывеска: «Три наска». Ниже, для особо непонятливых, имелась приписка «Луччая гастиница в Ква-Ква».

Около дверей топтался маленький, но очень широкий гном в одежде, состоящей на первый взгляд из одних галунов, аксельбантов и бороды. В «Трех носках» он исполнял обязанности швейцара.

– О, масса Цурюк! – сказал гном, завидев постояльца, – проходите! Хей-хо! По непонятной прихоти хозяина он изображал чернокожего и безбородого выходца из Лоскута Пески, подделывал акцент (с тем же успехом, как крокодил мог прикинуться елкой) и вставлял в речь тамошние словечки. – Благодарю! – пробормотал гном, получив бубль. – Доброго вечера, масса Цурюк! «Ладно хоть не длина», – мрачно подумал Краск Пух, входя внутрь. – О, как мы рады вас видеть! – к постояльцу тут же подскочил слуга, в лице которого абсолютно все, от прыща на подбородке до прилизанных волосенок на макушке, излучало угодливость. – Что будете сегодня на ужин? Есть копченые павлины, соус фу-дрянь-блин, лососевые палочки, обжаренные в меду верблюжьи носы...

– А сосиски? – спросил Краск Пух. – Такие обычные, жирные, блестящие, в которых больше опилок, чем мяса?

– Э, – в глазах слуги мелькнула паника, – мы найдем... обязательно!

Он думал, что знает все о прихотях богатых клиентов, готов был к тому, что у него потребуют ванну из молока или жареные птичьи язычки, но с сосисками сталкивался впервые.

– Полейте их ядовитым кетчупом. Ну, знаете, есть такой, что делается из уксуса с добавлением красной краски.

– Хорошо, – кивнул слуга, судорожно соображая, где добыть такой кетчуп. – Все будет в лучшем виде. А вы пожалуйте в подъемник.

На верхний этаж клиентов возносили (другого слова не подберешь) через проходящую сквозь здание шахту, по которой вверх-вниз ползала висящая на прочных канатах большая корзина. В движение она приводилась некоторым количеством троллей.