Валентин Леженда - Античные хроники

— Он нас убьет, — как заведенный твердил Алкидий. — Оторвет головы, как только увидит наши бледные рожи. Да он даже рот открыть нам не даст, мы и пикнуть не успеем, как отправимся в мрачное царство Аида. Ты этого хочешь, да?

Фемистоклюс молчал.

Он уже битый час молчал, сидя в темном вибрирующем коридоре Олимпа, и эта проклятая вибрация говорила о том, что Летающий остров по-прежнему передвигается в неведомом грекам черном пространстве, которое они видели в огромных, сделанных из непонятного прозрачного материала окнах.

— Ну что ты все время молчишь? — не выдержал близкий к скорому помешательству Алкидий. — Скажи хоть что-нибудь.

— Привет, — тихо буркнул Фемистоклюс, все так же неподвижно сидя на полу коридора.

Алкидий вздрогнул. Уж не сошел ли с ума его рыжебородый приятель? Со свихнувшимся напарником-идиотом долго в лабиринтах Олимпа Алкидий не протянет. Ведь Фемистоклюс всегда находил выход даже из самой безнадежной ситуации, а сейчас ситуация была безнадежней некуда. Во всяком случае, сам Алкидий никакого выхода из ловушки, в которую они по собственной же глупости попали, не видел. Олимп был плохим местом для увеселительных прогулок, и друзья воочию уже успели в этом убедиться.

— Нам нельзя идти к Зевсу, — как маленькому ребенку, втолковывал Фемистоклюсу Алкидий. — Он хорошо помнит, что это мы похитили с Олимпа божественную амброзию, а затем продавали ее смертным. Да он нас в жизни не простит.

— Простит, — с неожиданной злостью рявкнул вышедший из транса Фемистоклюс, — еще как простит. Мало того, он вернет нас домой, в Грецию.

— Что?!!

— Что слышал.

— Потрудись объяснить.

— Объясняю. — Фемистоклюс мрачно сдвинул к переносице густые рыжие брови. — Мы, если ты помнишь, уже один раз Зевса шантажировали, и весьма успешно…

Алкидий кивнул, вспомнив компрометирующие Громовержца порнографические картинки, сохранившие любопытным грекам их никчемные, с точки зрения богов, жизни.

— То, что сработало один раз, может сработать и во второй, — медленно продолжал Фемистоклюс. — Мы потребуем у Зевса вернуть нас домой в обмен на имена трех заговорщиков.

— Глупо. — Алкидий вяло махнул рукой, понимая, что спорить с упрямым приятелем бесполезно. — Все глупо: и план твой, и резоны. Размажет нас Тучегонитель, как соплю об стенку, и не заметит.

— Не скажи. — Рыжебородый грек грозно поднял вверх указательный палец. — Зевс тоже человек… то есть он иногда бывает человечным. В твоем понимании это жестокое чудовище. Да, не спорю, он часто зол не только на смертных, но и на своих же богов-соплеменников. Но ты попробуй, как он, бессмертными управлять, при этом следя за тем, что делается внизу, на земле под Олимпом. Выслушает нас Зевс, я уверен, а если нет… так и жить нам все равно нечего. Заблудимся в этих Сатаровых коридорах и умрем от голода, и это в лучшем случае.

Ну что мог возразить на это несчастный Алкидий?

— Значит, план мой таков. — Фемистоклюс решительно поднялся с пола. — Немедленно найти Зевса и осторожно попытаться войти с ним в контакт…

— Но…

— Не перебивай меня, Алкидий, чаша моего терпения не бездонна. Я долго думал над тем, что же нам делать дальше. Я взвесил все возможные варианты наших действий, а их, Алкидий, было не так уж и много… — Но…

— Молчи, несчастный, ведь я тебя еще ни разу не подводил. Слушайся своего лучшего друга Фе-мистоклюса, и мы выберемся из этой передряги целыми, невредимыми и пьяными. Веселую пирушку я тебе обещаю, но для начала нужно отыскать Зевса. Как это сделать, я, честно сказать, пока не знаю. Расположение главных помещений Олимпа нам неизвестно, плюс эта проклятая статуя…

Фемистоклюс на время запнулся, снова погрузившись в пучину своих хитроумных размышлений. По лицу грека было видно, что в его непредсказуемой голове происходит напряженная мыслительная деятельность. Таким Фемистоклюса Алкидий видел впервые. На лысой проплешине рыжебородого вполне можно было зажарить парочку перепелиных яиц.

— Придумал! — Глаза Фемистоклюса горели, точно у маньяка. — Мы пойдем по наитию. Наша интуиция выведет нас в нужный коридор…

М-да, худшие опасения Алкидия подтвердились —Фемистоклюс сошел с ума.

Заговорщики собрались в кают-компании звездолета.

Да, их оказалось немного, всего трое, но зато что это были за заговорщики! Славные мужи Олимпа, боги, прославившиеся на всю Грецию, которая находилась теперь за несколько тысяч (а то и побольше) парсеков (не путать с персиками. — Лет.) от космического корабля под многозначительным названием «Олимп», медленно удалявшегося от обитаемой звездной системы.

Корабль полностью шел на автоматике, в соответствии с занесенным в базу данных бортового компьютера курсом, проложенным самим руководителем проекта «Демиург» Зевсом Олимпийским. Зевс также являлся капитаном звездолета и его первым пилотом, что несколько усложняло осуществление хитрых планов божественных заговорщиков.

— Когда будем в пределах родной звездной системы? — спокойно спросил Аполлон, зная, что у них полно времени для осуществления задуманного.

— Дурацкий вопрос. — Гефест нервно прошелся по кают-компании. — Ты же знаешь, что, к тому времени как корабль войдет в нашу звездную систему, мы уже давно должны будем изменить курс и посадить его на условленной планете.

— Что за условленная планета? — оживился Геракл, который вальяжно развалился в удобном надувном кресле, парившем над полом кают-компании. — Что, неужели ты уже нашел планету, соответствующую нашему дерзкому плану?

— Да, нашел, — не без гордости подтвердил Гефест. — В отличие от вас я все это время не маялся бездельем, а работал со звездными картами. Вот она, эта планета, мы будем около нее через сутки, естественно по корабельному времени…

Божественный изобретатель ткнул пальцем прямо в воздух кают-компании, и в нем тут же развернулась голограмма звездной карты нужного Гефесту участка космоса.

— А эта планета обитаема? — Аполлон невозмутимо обрабатывал изящной пилочкой ногти на правой руке.

— Еще чего?!! — Гефест фыркнул. — За кого вы меня, ребята, принимаете? Ведь мы собираемся сделать там довольно продолжительную остановку, зачем нам проблемы? Конечно, она необитаема, цивилизация там погибла несколько тысячелетий назад. Лучшее место для… гм… ремонта нашего звездолета трудно себе представить.

— Молодец. — Геракл показал изобретателю поднятый вверх большой палец. — А как там дела с бортовым компьютером, тебе уже удалось уговорить его изменить курс корабля?

— Не совсем, — уклончиво ответил Гефест.

— Что значит это твое «не совсем»?

— Это значит, что я еще… мм… работаю над этой проблемой.