Валентин Леженда - Античные хроники

Вооружившись хлыстами, Агамемнон с Аяксом во избежание всяческих эксцессов погнали остальных претенденток вон из зала, не обращая внимания на их утробные завывания.

— Меня зовут Лайя, — басом ответила девица, неуклюже переступая с ноги на ногу.

— Это еще кто такая? — удивился Агамемнон. — Первый раз ее вижу.

— Я встретил ее на окраине Фив, — ответил Аякс, — когда за содомитами гонялся. Предложил девушке в смотринах поучаствовать, рассказал о конкурсе, она и согласилась.

— Знаешь, — тихо произнес Агамемнон, — иногда мне кажется, что ты, мой друг, еще более сумасшедший, чем наш Эдип, хотя порою ты способен совершать просто-таки гениальные поступки.

— Ну спасибо, — зарделся Аякс, — хотя подожди, а при чем тут Эдип?

— Лайя, Лайя, — как заведенный повторял царь, бегая вокруг невесты. — Что за странное имя. Скажите, мы раньше с вами нигде не встречались?

— Ну… — неопределенно пробасила девушка, — может быть, в цирке?

— В цирке? — удивился Эдип. — А что это такое?

— Это то место, где ты вскоре окажешься, если сейчас же не ляжешь спать, — грубо вмешался в содержательную беседу голубков Аякс. — Вон уже стемнело давно. Завтра у тебя свадьба, так что получше выспись.

Взяв невесту за руку, которая (в смысле конечность) была вдвое больше руки Эдипа, царь демонстративно направился в сторону своих покоев.

— Э… нет, — прогремел Аякс, бесцеремонно разъединяя голубков, — девушка будет спать отдельно. Это тебе не Содом и не Гоморра — это Фивы!

И Эдипу пришлось подчиниться.

* * *

Наутро стали готовиться Семивратные Фивы к царской свадьбе.

Однако не выспались в тот день Аякс с Агамемноном, так как всю ночь продежурили они у спальни невесты, откуда доносился жуткий утробный храп.

Дежурили великие герои неспроста, ибо опасались они, что Эдип ночью попытается пробраться в спальню Лайи, дабы ту преждевременно… задушить. (А вы что подумали? Ай-яй-яй! — Авт.)

Небезосновательно опасались Аякс с Агамемноном, ох и небезосновательно.

Сумасшедший царь действительно несколько раз пытался пробраться в спальню возлюбленной, однако извращенец везде натыкался на неусыпных стражей.

Полез Эдип по водостоку к окну спальни невесты, смотрит, а на подоконнике Аякс сидит, тихонько бренча на кифаре. Испугался царь, вниз спустился, обошел гостевую часть дворца с тыла (там тоже окно имелось). Полез Эдип к этому окну по виноградной лозе, смотрит — и там кто-то сидит. Пригляделся, а это Агамемнон финики щелкает. Не подберешься к любимой.

Так всю ночь царь и пробегал от одного окна к другому, рассчитывая,. что герои наконец утомятся и пойдут спать. Зря, конечно, рассчитывал, но все же.

А наутро, как уже было сказано, начались приготовления к свадьбе.

С острова Крит был приглашен сводный октет одноруких арфистов-виртуозов. К острову Лесбос устремились гонцы, дабы позвать на свадьбу фиванского царя проживавших там героев. Но никого они там из живых людей не нашли, кроме странных, меланхолично сидящих на деревьях лохматых обезьян…

Вся Аттика судачила о предстоящей свадьбе.

Делались всевозможные предположения.

Гуляли фантастические слухи.

Но особенно всех интересовала невеста Эдипа. По одной версии, она была трехметровой амазонкой с тремя грудями, по другой — бородатой женщиной из фиванского цирка, третьи утверждали, что будущая жена царя не кто иная, как обезумевшая карлица из дельфийских кунсткамер.

В общем, как видите, версии были одна бредовей другой, и всецело зависели они от количества выпитого рассказчиком вина.

Но правда оказалась намного страшнее и отвратительнее любых самых безрассудных предположений…

Аякс с Агамемноном продолжали плести за спиной Эдипа коварный заговор.

— Значит так, — заявил Аякс, раскладывая на столе перед Агамемноном большой кусок папируса. — Я здесь все доходчиво нарисовал. Это царская спальня, это кровать, а это придуманный мною особый механизм.

— Ну и что? — спросил Агамемнон, не в силах разобраться в кривых каракулях приятеля. — Что это за летающая надгробная плита?

— Это не надгробная плита, — обиделся могучий герой, — это каменная мухобойка, подвешенная над кроватью. Как только Эдип спать ляжет… Бац! И финикийская котлета.

— Э… нет, братец, — покачал головой Агамемнон, — неувязочка получается…

— Это, интересно, какая? Я все вроде продумал.

— Все да не все, — раздраженно бросил Агамемнон. — Разве ты забыл, что смерть царя должна быть похожа на несчастный случай?

— Ну так а чем тебе не нравится мой план? Прекрасный несчастный случай!

— Подвесная плита?

— Ну да. Скажем, что Эдип сам распорядился ее над кроватью повесить.

— И это за каким таким сатиром? — ехидно осведомился Агамемнон.

— Чтобы от москитов отбиваться, — сразу нашелся с ответом Аякс. — Ждет царь, пока их побольше на него сядет, а потом дергает за веревочку и… Бац! Финикийская котлета…

— Сам ты финикийская котлета, — хмуро проворчал Агамемнон. — План твой ни к сатиру не годится. Будем действовать согласно моим задумкам.

— Каким еще твоим задумкам? Никогда о них не слыхал.

— Сейчас услышишь, — пообещал Агамемнон и задумчиво прошелся по тронному залу. — Значит, так…

— Ничего не выйдет, — мрачно отрезал Аякс. — Мысль, конечно, хорошая — убрать ублюдка чужими руками, но откуда ты знаешь, что эта немытая макака уже близко?

— Не просто близко, — многозначительно ответил Агамемнон, — а я его лично видел вчера ночью — он рыскал вокруг дворца.

— Так, может, это Эдип был?

— Эдип тоже там гулял, но… хоть и было темно, фигуру этого придурка ни с кем не спутаешь.

— Тоже верно, — кивнул Аякс, с интересом наблюдая, как в тронный зал на цыпочках входят восемь одноруких арфистов-виртуозов.

— Эй, любезнейшие, вы куда это? — закричал на музыкантов Агамемнон.

— Мы только что прибыли с острова Крит, — почтительно кланяясь, ответили арфисты. — Пришли на репетицию.

— Все правильно, — успокоил друга Аякс. — Это я их пригласил. Давайте, ребята, исполните что-нибудь веселенькое…

Усевшись в два ряда, арфисты заиграли знаменитый греческий свадебный гимн «Узы Гименея».

— О, как раз то, что надо! — обрадовался Аякс, пританцовывая на месте.

Агамемнон скептически смотрел на противоречивого друга, от которого можно было ожидать чего угодно: от приступа внезапной ярости до беззаботного веселья.

— Ну так мы договорились?

— О чем договорились? — переспросил танцующий Аякс.

— Ну, о моем плане, — нетерпеливо напомнил Агамемнон.

— Конечно! — подтвердил Аякс. — Поступим по-твоему. Хотя в успех всей этой операции мне верится с трудом.

На том и порешили.

Оставив одноруких арфистов репетировать в тронном зале, великие герои пошли искать невесту, которая, как оказалось, еще спала в своих покоях.