Terry Pratchett - Роковая музыка (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

Чудакулли поднял чудометр еще выше, чтобы его видели все.

– Что это такое? – спросил он.

– Такт четыре четверти? – неуверенно предположил декан.

– Музыка – это вам не волшебство! – воскликнул Чудакулли. – Не сходите с ума! Музыка – это бренчание, стучание и…

Он вдруг замолчал.

– Никто не хочет мне ничего рассказать? – подозрительно осведомился он.

Волшебники нервно переминались с ноги на ногу в своих замшевых ботинках.

– Ну, – наконец осмелился главный философ, – на самом деле вчера вечером… я, то есть мы… проходили мимо «Залатанного Барабана» и…

– Мы просто гуляли, – перебил его профессор современного руносложения. – А честным гулякам позволяется заглядывать в лицензированные заведения, торгующие спиртными напитками. В любой час дня или ночи. Есть даже такой закон.

– И откуда же вы гуляли? – спросил Чудакулли.

– Из «Виноградной Горсти».

– Но это же буквально за углом.

– Да, но мы… немного притомились, вот и…

– Хорошо, хорошо, – произнес Чудакулли голосом человека, который знает, что если осторожно потянуть за нить дальше, то можно размотать весь клубок. – Библиотекарь тоже был с вами?

– О да.

– Продолжай.

– Ну, и там была эта музыка…

– Такая бренчащая, – вставил главный философ.

– А какой ритм… – вспомнил декан.

– Она была…

– …Такая…

– …В некотором роде…

– …Ну, такая, что проникает под кожу и пускает там пузырики, – закончил декан. – Кстати, ни у кого нет черной краски? Я просто обыскался.

– Под кожу, – пробормотал Чудакулли и почесал подбородок. – Ничего себе. Понятненько… Стало быть, это опять просочилось, да? Влияние Извне и все такое прочее… А вы помните, что случилось, когда господин Хонг открыл на месте старого храма на Дагонской улице рыбный ресторан? А эти движущиеся картинки – что, забыли? Я, кстати, с самого начала выступал против них. А проволочные штучки на колесах? М-да, в этой вселенной больше дырок, чем в щеботанском сыре. Итак…

– В ланкрском сыре, – подсказал главный философ. – Это в нем дырки. А в щеботанском – только синие прожилки.

Чудакулли многозначительно посмотрел на него.

– Не знаю, лично я ничего угрожающего не заметил… – сказал декан и вздохнул.

Ему было семьдесят два, а музыка заставила его снова почувствовать себя семнадцатилетним. Декан не помнил то время, когда ему было семнадцать, наверное тогда он был очень занят. Но музыка заставила его почувствовать себя так, как, по его мнению, должен чувствовать себя семнадцатилетний, – то есть будто бы он надел себе под кожу раскаленную докрасна майку. Вот бы услышать ее еще разок…

– Кажется, сегодня они снова будут выступать, – с надеждой произнес он. – Мы могли бы пойти послушать. Чтобы узнать побольше на тот случай, если эта музыка действительно представляет угрозу нашему обществу, – добавил он поспешно.

– Ты абсолютно прав, декан, – согласился профессор современного руносложения. – Это наш гражданский долг. Мы – первая линия сверхъестественной обороны города. А что, если из воздуха вдруг полезут всякие отвратительные Твари?

– Да, и что тогда? – поинтересовался заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

– Ну, мы, по крайней мере, будем на месте.

– Да? И это здорово, правда ведь?

Чудакулли свирепым взглядом обвел своих подчиненных. Двое из них непроизвольно притоптывали. Некоторые дергались, правда едва заметно. Казначей, к примеру, постоянно дергался, но он по природе своей был задерганным человеком.

«Канарейки… – подумал Чудакулли. – Или громоотводы…»

– Ладно, – неохотно согласился он. – Мы пойдем. Но постараемся не привлекать к себе внимание.

– Конечно, аркканцлер.

– И выпивку каждый покупает себе сам.

– О.

Капрал (как ему наконец удалось выяснить) Хлопок бодро отдал честь отвечающему за оборону форта сержанту, который в данный момент пытался бриться.

– Проблемы с новым рекрутом, сэр, – доложил он. – Не подчиняется приказам.

Сержант кивнул, после чего тупо уставился на зажатый в руке предмет.

– Это бритва, сэр, – пришел на помощь капрал и продолжил: – Постоянно несет какую-то чушь. «ПОКА НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ» и так далее.

– А ты не пробовал зарыть его по шею в песок? Обычно помогает.

– Это немного… гм… как это… ну, это еще очень неприятно… буквально минуту назад помнил… – Капрал раздраженно защелкал пальцами. – Как это… Жестоко, вот как. Мы людей… в яму… не сажаем.

– Это все на благо…. – Сержант бросил взгляд на ладонь, на которой было написано несколько слов. – Иностранного легиона.

– Так точно, сэр. Слушаюсь, сэр. Но он какой-то странный. Все время сидит, никуда не ходит. Мы его прозвали Костлявым Биллом, сэр.

Сержант озадаченно таращился на отражение в зеркале.

– Это ваше лицо, сэр, – подсказал капрал.

Сьюзен критически рассматривала себя.

Сьюзен… Не слишком удачное имя. Конечно, не совсем плохое, как, скажем, у той бедняжки из четвертого класса, которую зовут Йод. Или взять эту, как ее, Найджеллу – такие имена, как правило, означают «Ой, а мы хотели мальчика». Нет, имя Сьюзен просто очень скучное. Сьюзен. Сью. Старая добрая Сью. Человек с таким именем умеет делать бутерброды, постоянно попадает впросак и без ума от соседских детишек.

Но разве королеву или, допустим, богиню так назовут?

И ведь не сократишь никак. Можно, конечно, переименоваться в Сюзи, и все будут считать, что ты зарабатываешь на жизнь танцами на столе. А можно кое-что изменить, кое-что добавить, и получится Сюзанна, этакое имя с удлинителем. Ничем не лучше Сары, в которое так и напрашивается второе «р».

Хоть внешность не настолько подвела. Тут кое-какие усилия приложить можно.

Одеяния Смерти. Может, они и традиционные, но… сама Сьюзен таковой себя не считала. Впрочем, каковы альтернативы? Старое школьное платье или одно из розовых творений матери? Мешковатая школьная форма обладала достоинством (и в то же время успешно прятала все достоинства своей хозяйки), а также, по мнению госпожи Ноно, надежно защищала от искушений плоти, но… для Запредельной Реальности как-то чересчур серо.

С другой стороны, все розовое – тоже не выход.

Впервые в истории вселенной Смерть думала, что бы ей надеть.

– Погоди-ка, – сказала Сьюзен своему отражению. – Я… я ведь могу создавать все, что захочу, верно?

Она протянула руку и подумала: «Чашка». Появилась чашка с узором из черепов и скрещенных костей, вьющимся вдоль ободка.

– Ага, – кивнула Сьюзен. – С розами у нас напряженка. Не соответствуют обстановке, да?

Она поставила чашку на туалетный столик и постучала по ней пальцем. Чашка вполне материально зазвенела.

– Ну, ладно, – продолжала она. – Только обойдемся без сентиментальности и вычурности. Никаких черных кружев, которые носят всякие идиоты, пишущие стихи в темных комнатах и одевающиеся как вампиры, хотя на самом деле по жизни они ярые вегетарианцы.