Сергей Платов - Посол вон!

Данное Соловейке слово Изя конечно же сдержал и на следующий день вышел из ворот «Чумных палат» в классическом Любавином облике. От подлинника его отличало только наличие головного убора на голове. Как известно, никакой морок не мог скрыть наличие рогов, а показывать свою истинную сущность в планы черта никак не входило.

В таком же виде он прошел через весь город и только на подступах к «Иноземной слободе» нырнул в пустынную подворотню и, убедившись в отсутствии случайных свидетелей, привел себя в порядок. Таким образом, на охоту за польским послом вышла новая, максимально модернизированная версия младшего богатыря. Формы, размеры и прочие атрибуты неизменного женского успеха были восстановлены в необходимом объеме в полном соответствии с ранее намеченными контурами.

Свое возросшее обаяние Изя проверил тут же на молоденьком купчике, который отчитывал нерадивого приказчика за какую-то мелкую оплошность. Стоило только в их поле зрения появиться румяной девице в умопомрачительном наряде и не менее сногсшибательном виде, они оба забыли о первопричине разборок и были полностью поглощены созерцанием увиденного. Произведенным эффектом Изя остался доволен и, оставив позади оцепеневших зрителей, элегантной походкой вступил на территорию «Иноземной слободы».

Посол королевства Польского Альфонсо Чмоник был неотразим... По крайней мере именно так он считал. Да и как можно было усомниться в этом неоспоримом факте, ежели на его туалетном столике красовалось не менее двух десятков всевозможных склянок с самой дорогой иноземной косметикой, и ее внушительная часть сейчас красовалась на его щеках, бровях и ресницах. А если добавить к этому изысканно завитые волосы, схваченные дивными шелковыми лентами, плюмаж из страусиных перьев и кафтан по последней европейской моде с очаровательными оранжевыми бантиками, то становилось ясным, что конкурентов по части мужской красоты в Клеве у Альфонсо не было.

Ну а то, что дикие варвары, жившие в этом городе, при встрече с ним еле сдерживают хохот и отпускают вслед ехидные шуточки, гордому ляху было безразлично. Что с них взять, это же не образованная и изысканная Европа! Зато на просторах «Иноземной слободы» он был вне конкуренции.

Чмоник неторопливо прогуливался по дощатому тротуару, раздумывая, куда бы обратить свои взоры вечером, когда эти самые взоры, не дожидаясь темного времени суток, сами собой обратились на бантик, игриво раскачивающийся в такт шагам, прямо по курсу. Этот бантик, как и следовало ожидать, качался не сам собой, а исключительно вместе с той частью тела, над которой он был водружен. А она (ну то есть часть) была просто неотразима... Удивительный сарафан не только не скрывал всех достоинств фигуры, а наоборот, эффектно подчеркивал их. Отсюда можно было сделать вывод, что перед ним, несомненно, шествовала жительница просвещенных мест.

«Гретхен? Лизхен? Марта?» — перебирал знакомых барышень Чмоник и тут же отбрасывал их. Несомненно, ни одна из озвученных дам не подходила под заявленные параметры.

— А что я мучаюсь-то? — удивился сам себе посол. — Надо подойти и познакомиться. Только на этот раз надо что-нибудь пооригинальнее придумать. Может, она только вчера прибыла из Европы и для нее классическое обращение неприемлемо?

Сказано — сделано, и в одно мгновение Альфонсо догнал прекрасную незнакомку. А вот с оригинальным способом знакомства было сложнее. Завернуть что-то про ее прекрасные глаза? Так он и глаз-то пока не видел. Про счастливый случай, столкнувший два одиноких сердца? Старо как мир. Про любовь с первого взгляда? Еще старее. Эх, придется проверенным способом.

Альфонсо Чмоник привычным жестом отвел руку для небольшого замаха и смачно хлопнул ею по прекрасному заду не менее прекрасной незнакомки. С некоторым удивлением в следующее мгновение посол осознал, что довольно сильно ушиб руку. Странно, обозначенные габариты никак не способствовали такому бытовому травматизму, скорее наоборот. Однако рассуждать на эту тему было некогда, событиям был дан старт, и они начали развиваться с положенной в данном случае скоростью.

— Каков наглец! — изрекла дама.

— Значит, облом... — констатировал Альфонсо, стараясь хоть напоследок разглядеть, так ли хороша она спереди, как сзади.

— Об обломе не может быть и речи, но каков наглец! — поразила своей неординарностью незнакомка.

И тут наконец-то незнакомка полностью развернулась к неотразимому мужчине и по заведенной привычке он начал осмотр объекта снизу вверх. По мере того как взгляд забирался все выше и выше, пламенное сердце начинало биться все сильнее и сильнее. А уж когда взгляд достиг уровня груди, оно вообще готово было вырваться наружу. В принципе, выше смотреть было уже не обязательно, но, исключительно ради любопытства, Чмоник все-таки мельком бросил взгляд на лицо. Бросил и онемел...

На него смотрел младший богатырь «Дружины специального назначения», та самая, что несколько дней назад исполосовала его ногтями в похожей ситуации. До сих пор приходилось накладывать лишний слой пудры на лицо, чтобы скрыть полученные царапины. Дальнейшие взаимоотношения с этой девицей также были напрочь лишены романтики.

Альфонсо инстинктивно прикрыл лицо руками и хотел было тут же ретироваться, но только теперь до него дошел ответ девицы. Так, значит, она наконец-то оценила его очарование! Любава, а именно так звали младшего богатыря, усиленно замахала ресницами, покрылась легким румянцем и подарила поляку страстную улыбку.

Именно в этот момент Альфонсо Чмоник вошел в резкое противоречие с самим собой. Рассудок, который, несомненно, время от времени давал о себе знать в его запудренной и завитой голове, яростно потребовал брать ноги в руки и срочно ретироваться прочь. А вот другой орган, в принципе, совершенно не отвечающий за перемещение в пространстве, категорически заявил, что никуда отсюда идти не собирается. Посол разорваться на части никак не мог, поэтому он в нерешительности мялся на месте.

— Ой, какие мужчины нынче пошли... — молвила Любава, эффектно развернувшись анфас и подставив его взору наиболее выгодный ракурс.

Голос разума становился все тише, все незаметнее.

— А еще говорили, что иностранцы не такие, как наши, что, мол, просто огонь! — продолжала свое черное дело Любава, чуть покачиваясь из стороны в сторону. — Обманывали, конечно.

В другой ситуации поляк, наверное, еще немного посопротивлялся бы, но уронить честь европейского, высококультурного мужчины он не мог. Это уже дело не личное, а политическое. А раз так, то разуму придется замолчать и отдать бразды правления в совсем другие руки.