Сергей Платов - Собака тоже человек!

— Погоди, я чей-то не понял, ты мне будешь всю мою биографию рассказывать? — резко перебил я.

— Нет, — осекся карлик, — это было необходимо, чтобы перейти ко второй части разговора.

— И сколько будет всего частей? Лично у меня мало времени, чтобы тут с тобой прохлаждаться. Не тяни, переходи к сути.

— Да, конечно. Я и пытаюсь. Мой хозяин, великий Гордобор, поручил мне передать вам свое предложение.

— Не надоело на дядю шестерить? — между делом поинтересовался я.

— Я не шестерка, я почти друг, — скрипя зубами, проговорил Филин.

— Ага, только что же ты не за княжеским столом сидишь, а по беседкам с левыми предложениями носишься?

Видимо, я тронул больное место — Филин позеленел, но все-таки продолжил:

— Мои взаимоотношения с премьер-боярином к нашему делу не относятся.

— Не к «нашему», а к «вашему». Лично меня все, что ты тут пробакланил, не колышет.

— Так вы мне договорить не даете! — взмолился переговорщик.

— Ладно, ври дальше.

— Так вот, на чем это я остановился? — Филин явно был в растерянности.

— Ты че! Я еще тебе подсказывать должен, да? Ты меня за кого держишь! — Для полноты ощущений я даже немного привстал.

— Да нет, что вы?! Просто дайте мне договорить.

— Ну.

— Так вот, великий Гордобор не видит вашей личной выгоды в пребывании в Кипеж-граде и предлагает вам за солидное вознаграждение покинуть наш город. Все равно: в обличье ли пса или восстановив ваше истинное. Это место находится под контролем Гордобора, и двум колдунам здесь будет тесно. Повторяю, лично к вам у него претензий нет.

— И сколько твой хозяин намерен мне заплатить, если я завтра же исчезну из города? — лениво протянул я.

— Мой хозяин — щедрый человек, и, думаю, пятьдесят золотых монет вполне приличная сумма для такой маленькой услуги.

— Мало.

— А сколько бы вы хотели?

— Двести.

— Сколько? — переспросил оборотень.

— Ты что, глухой?

— Вроде нет, но мне показалось, вы назвали цифру двести.

— Ты не только глух, но и туп, — спокойно резюмировал я и перевернулся на другой бок.

— Позвольте, но двести монет только за то, что вы уйдете из города, — это слишком много.

— Это не за то, что я уйду, а за то, чтобы не мешал вам обтяпывать свои темные делишки. А за это двести монет не такая уж большая сумма. Уверяю, что одно моё присутствие здесь обойдется вам значительно дороже.

— Позвольте полюбопытствовать, а почему вас так заботит судьба Селистены?

— Не позволю.

— Но, может быть… — начал было Филин, но я резко пресек его попытку:

— Нет, не может.

— Впрочем, если вы согласны на мое предложение, то этот вопрос не существенный. Думаю, что могу взять на себя ответственность и согласиться на двести монет.

Вот это да… Двести золотых монет — это целое состояние! И Гордобор готов их заплатить, чтобы прикончить рыжую. Положение оказалось даже серьезней, чем я рассчитывал. Чем же боярышня им так мешает? Мне, конечно, тоже несколько раз хотелось ее от души цапнуть, но так. это из-за ее колючего языка. А ни Гордобор, ни Филин в беседах с рыжей язвой вроде замечены не были. В чем же тут дело?

— Ладно, по рукам! — Я кинул взгляд на мои мохнатые конечности и поправился: — Точнее, по лапам. Вы башляете мне двести монет, а я линяю из города.

— Отлично! — Филин, не скрывая радости, протянул мне потную ладошку.

— Но при одном условии.

— Каком? — Оборотень резко отдернул руку.

— Ты расскажешь мне, почему вы так хотите извести Селистену.

Филин опечалился. Обсуждение этой стороны, без сомнения, не входило в его планы. Маленькие глазки забегали, и оборотень явно начал придумывать какие-то отмазки.

— Будешь врать — укушу, — спокойно предупредил я и сверкнул двумя рядами белоснежных клыков.

— Что вы, что вы! У меня и в мыслях не было!

— Было. Смотри, оборотень, я тебя насквозь вижу.

— Я не могу рассказать вам всего.

— Расскажи часть.

— Скажем, так: она мешает некоторым планам великого Гордобора.

— Интересно, если Гордобор действительно такой великий, чем же ему может помешать такая пигалица?

— Бывают случаи, когда размер и сила не имеют никакого значения, а одно существование человека явится причиной целой цепи событий.

— Что-то ты темнишь, — недовольно заметил я. — Любой человек является причиной цепи событий…

— Да, но не у любого рыжие волосы.

— А при чем тут цвет волос, разве в городе одна она рыжая?

— Одна.

Филин вздрогнул и прикусил себе губу, похоже, что он ляпнул что-то лишнее. Что ж, этого я и добивался. Но теперь он закроется, как раковина, и больше ничего из него не вытянешь. Ладно, приступаем к финальной сцене.

Я чуть привстал и сделал небольшой шажок в сторону Филина.

— Плохой из тебя слуга, Филин.

— Это почему? — насторожился оборотень.

Я проигнорировал вопрос и, добавив в голос стали, продолжил:

— Пожалуй, я задержусь в вашем городке подольше, чем рассчитывал.

— Но мы же договорились! — заволновался Филин.

— О чем? — удивился я и сделал еще один шаг к собеседнику.

Филин отступил:

— Ну как же?! Мы платим вам двести монет, и вы покидаете Кипеж-град.

— А вы спокойно убиваете беззащитную девчонку.

Филин отступил еще на шаг и яростно засверкал глазами.

— Это уже не твое дело! Беги, пока не поздно, смотри, как бы тебе Гордобор хвост не подкоротил.

— Так ты что, смерд, угрожать мне вздумал? На кого тявкаешь, сявка?! Знаешь, что я могу с тобой сделать, таракан недодавленный?

Оборотень нервно покашлял, но не растерялся:

— Ничего вы мне не сделаете в княжеском дворе.

— Точно, сейчас я тебя не трону.

— Если вы не покинете города, мой хозяин…

Договорить я ему, конечно, не дал. Я сделал глубокий вдох и пошел на ошарашенного врага.

— Твой хозяин?! Да имел я твоего хозяина в виду! Что, оборотень недобитый, хозяин скурвился, так и ты, как преданная шестерка, туда же?! Не по понятиям живете, закон забыли, гопников распустили. Иди к своему хозяину и передай, что не я влез в его дела, а он в мои. И если до этого разговора я думал пока остаться в стороне, то сейчас знай: я колдун в законе и своих не продаю! И если с головы Селистены упадет хоть один рыжий волосок, я вас просто уничтожу!

Я сделал еще пару шагов и припер оборотня к стенке. Он, конечно, был выше меня, но рост в таких случаях не главное, если что, я могу и на задние лапы встать. Филин был подавлен, смят, но дальнейшее его поведение удивило даже меня.

— Глаза?! — Оборотень смотрел на меня с суеверным ужасом.

Я даже немного растерялся. Ну да, у меня есть глаза, что же тут такого, чего же тут пугаться? Наверное, они у меня полны ярости — вот он и испугался.

— Что глаза?

— Они голубые!

Хм, а цвет-то тут при чем? Они же не красные, не желтые, не фиолетовые, а очень даже симпатичные — голубые. Я, было, хотел расспросить, чем это мои глаза ему не понравились, но Филин со всех ног бросился из беседки.