Сергей Платов - Собака тоже человек!

Мои девицы, наоборот, были веселы как никогда. Последнее время они только и делали, что болтали, хохотали и опять болтали, иногда переходя на шепот. И какие у них могут быть от меня секреты?

— Ой, Дарюша пришел! — завопила Селистена.

— Ну как, принес? — ехидно поинтересовалась Сима.

Я с горя схрумкал пирожок с брусникой и обреченно развалился на своей кровати.

— Все, я так больше не могу, пусть я навеки останусь весь в шерсти, с хвостом и с четырьмя лапами, но сил моих больше нет. Ни собачьих, ни человечьих. Не хочу быть грязным и блохастым, хочу быть белым и пушистым!

— Ну ладно, ладно, чего ты так раздухарился! — примирительно потрепав меня за ухом, с лукавой улыбкой пробурчала Серафима. — Между прочим, зелье готово.

— И что я тебе плохого сделал? Ну ты что, нарочно хочешь меня позлить?

— Ничего подобного, — честно призналась Сима самым невинным голосом. — Кстати, мог бы и умыться, сейчас расколдовываться будем.

— Так у меня же нет ни одной блохи?! — взмолился я.

— Ну и что? Можно обойтись и без них. — И тут Сима нагло вцепилась в мою милую шерстку и вырвала из нее целый клок.

— Ты чего? Больно же!

— Скажите пожалуйста, какие мы нежные!

Шерсть полетела в небольшой котел, висящий над огнем. Что-то пшикнуло, немного тренькнуло, но столь любимого моему сердцу взрыва так и не произошло.

Серафима мешала варево длинной ложкой и шептала какие-то заклинания. Отвлекать ее в этот момент было не только глупо, но и небезопасно. Зелье штука тонкая, и отвлекаться от процесса приготовления не следует. Только вот как же блохи?

Между тем Серафима налила жутко пахнущую, к тому же отвратительного зеленого цвета жидкость в плошку. Бр-р-р! Даже смотреть противно, не то что пить.

— Готово! — гордо сообщила Сима.

— Слушай, скажи мне, только честно. Зачем я столько времени по лесу бегал?

— Я что-то не поняла, ты собираешься становиться человеком или будешь со мной спорить?

— Значит, отвечать не хочешь?

— Скажу только одно: так было нужно, и тебе в первую очередь.

— Сима! — как можно строже сказал я.

— А что, собственно, плохого, если я нашла, чем их заменить? — захлопала длинными ресницами моя хитрая кормилица.

— Да ничего, собственно, — признался я.

— Вот именно. Кстати, ошейник сними, он в снятии заклинания помешать может.

— Что-то ты темнишь!

— Ну не думаешь же ты, в самом деле, чтобы я сделала хоть что-нибудь, что могло бы тебе навредить?

— Нет, конечно, — признался я.

— Еще бы! Так что давай без разговоров снимай ошейник и пей мою бурду… Ой, ну я хотела сказать зелье, и возвращайся в свое настоящее обличье. А то, честно говоря, мне надоело по пять раз на день из дома по полному совку шерсти выметать.

— Ну линяю я, что тут такого? Ладно, снимайте с меня ошейник, расколдовываться буду.

Сима подошла ко мне, нашарила в моей густой шевелюре застежку и сняла ошейник. Она уж было положила его на подоконник, но так и замерла на полпути. Дальше вообще происходило что-то странное. Серафима охнула и тихонечко сползла на скамью. Потом она одарила меня таким взглядом, что мне захотелось на некоторое время поменяться местами с тем барсуком, которому я набил морду. Зачем, спросите вы? Да затем, чтобы залезть в самую глубокую нору и не высовываться оттуда месяцок-другой, пока Сима не оклемается. Однако очнулась она значительно быстрее и повела себя еще более странно. Она вдруг посмотрела на Селистену, потом опять на меня, потом хлопнула себя по лбу и, наконец, выдала:

— Ну ты и кобелина!

— Не понял, — признался я.

— Да все ты понял, кобелина несчастный! Захотел с боярышней пару неделек по лесам погулять! Ну ты и проказник!

— Да о чем ты?

— Он еще спрашивает! У него на ошейнике перстень самого Сивила, а он, видите ли, по лесам шастает!

Вот честное благородное кобелиное слово, я ничего не понял. Что это на нее нашло?

— Только не надо напускать на себя такой непонятливый вид, к твоей морде это выражение не идет. — И, уже обращаясь к Селистене, Сима с ехидцей продолжила: — Надеюсь, этот шалун вел себя прилично?

— Э… — протянула боярышня. — Вообще-то да.

— Ну и замечательно, значит, парень хотел честно завоевать твое сердце, совершив на твоих глазах пару подвигов. Ну что ж, вполне благородное поведение. Ой, Селистена, похоже, втрескался в тебя этот обалдуй по самые уши.

— Но… — попытался я вставить хоть слово.

— Тоже мне рассказчик, мол, типа перстенек волшебный. Да это же великий артефакт, и с его помощью ты мог бы переместиться ко мне в любой момент. Надел на палец, повернул — и готово.

— Так ведь…

— Ну и что, что ты стал собакой? Пальцы-то у тебя есть. Какие-никакие, с когтями, но ведь пальцы.

— А…

— А Селистене достаточно было просто дотронуться до тебя, и всего делов. Да этот перстень может десятка полтора людей переносить, не то что собаку и девицу. В общем, не надо мне сказок рассказывать, не поверю, что ты этого не знал. Хотел с приглянувшейся депремьершей подольше наедине побыть, но тут я как раз тебя отлично понимаю. — Сима глянула на Селистену и продолжила меня добивать: — Что и говорить, вкус у тебя есть.

Я был повержен. Все, что сказала Сима, судя по всему, было правдой, а это значит, что всех опасных для жизни Селистены событий могло и не быть. Выходит, все было впустую…

Чтобы объясниться с маленькой, я перешел на безмолвную речь.

— Ну честное слово, я не знал!

— О чем ты? — искренне удивилась боярышня.

— Ну о перстне, конечно! Прошу, поверь мне, я не хотел подвергать тебя опасности во время нашего путешествия.

Селистена молча подошла ко мне, присела на корточки и нежно поцеловала в нос.

— А кто тебе сказал, что я чем-то недовольна? Так вот, мой лохматый спаситель, все то время, что ты был рядом со мной, я вспоминаю как одно прекрасное мгновение и ни за что не поменяю его на сотни лет спокойной жизни!

— Кхе, кхе… Ребята, может, вы продолжите разговор вслух, а то я себя чувствую как-то неуютно, словно подслушиваю.

— Сима, так ты все слышишь?

— Ну так кормилица у тебя ведьма не из последних будет!

— Это уж точно!

— Перстенек я пока у себя оставлю, до полного твоего взросления.

— Да ради бога! — почему-то на радостях быстро согласился я. — Счастье он мне уже принес, ведь именно благодаря этому артефакту мы познакомились с Селистеной.

Далее последовали объятия со слезами и смехом. Сам не понимаю, чему это мы все радовались. Просто нам всем было хорошо. Наконец Сима, как самая старшая и, несомненно, самая ответственная, напомнила об основной причине, ради чего мы собрались в маленьком домике в лесной чаще.

— Лохматый, ты пить-то будешь?

— Точно, как я сам не догадался, плесни нам медовушки.