Сергей Платов - Собака снова человек!

— Ребятки, я не ваша мама! — старался образумить я глупеньких. — Мало того, я даже не ваш папа. Я вообще посторонний дядя Даромир.

— Ты что, сума сошел?! — раздался в моей голове голосок Селистены. — Ты забыл, что ты собака?

— Даже если и забыл, то они мне напомнили, — огрызнулся я. — Вместо того чтобы болтать, лучше бы оттащила их от меня.

— Не могу, это будет подозрительно. С какой стати я буду оттаскивать щенков от их собственной матери?

— С такой стати, что я не их мать!

— Это чисто с технической стороны ты не их мать, а с этической и физической мать и есть.

— Так что мне делать-то?! — взвился я, пресекая попытку мелкой пофилософствовать.

— Как что? — удивилась Селистена. — Покормить детей.

— Как? — не оставлял я надежду выпутаться из нелепой истории. — У меня на это нет ни морального права, ни банального опыта.

— Мораль оставляем в стороне, а что касается опыта, так он, по большому счету, и не нужен, они сами справятся. Ты только стой и не дергайся. А то за нами и так уже стража наблюдает!

Вот так неожиданно я и стал кормящей матерью. А что мне оставалось делать?

— Какая прелесть! — наконец подал голос Феликлист, который, как оказалось, всё это время внимательно следил за происходящим. — Дарюша, ты просто чудо!

Ответить сам я не мог, ратники и впрямь заинтересованно поглядывали на нашу компанию, но этого и не понадобилось. За меня тут же вступилась моя ненаглядная. Это она со мной может лаяться как кошка с собакой, а попробует кто на меня катить бочку со стороны, мигом превращается в моего самого надежного и рьяного защитника.

— Не называй его Дарюшей! — отрезала рыжая. — Во-первых, он сейчас Золотуха, а во-вторых, только я могу его так называть.

— Хорошо, хорошо, — неохотно согласился Феликлист, — не буду. Хотя ты, Селистенка, вредина и жадина.

— Это почему же? — удивилась боярышня.

— Такого парня отхватила, а мне даже его ласково назвать не даешь!

— Знаешь, я ведь не посмотрю, что ты наследник престола, возьму и…

— Да знаю, знаю, — прервал солнечную Феликлист. — Всё о тебе знаю: и что можешь сделать, и чем можешь ударить. Кстати, я не нанимался за тобой таскать эту палку!

И он протянул Селистене мой колдовской посох. Оказывается, это он так мою колдовскую гордость назвал.

— Ты не за мной таскаешь, а за Дарюшей!

— Нет, за тобой! — не отступился князь. — Наш Дарюша сейчас не может носить эту корягу.

О боги.

— Он не наш, а мой! — прошипела Селистена и сжала кулачки.

Всё, пожалуй, пора вмешаться, несмотря на мою полную занятость. Еще немного, и она отметелит наследника престола в его собственном дворце.

— Солнышко, успокойся! Я твой, и только твой.

— Конечно, мой! — тут же отозвалась Селистена.

— Еще чуть-чуть, и ты бы его уделала. Так не годится, надо держать себя в руках. (Видали какая рассудительность!)

— А чего он?

— Вот и чудненько, — подхватил я, — он ничего, и ты тоже. Тебя я люблю, а он просто наш союзник.

— Ладно, но если что, ты меня знаешь, — предупредила моя невеста и перешла на обычную речь:

— Эй, давай сюда посох.

Феликлист, несколько удивленный таким поворотом разговора, быстро отдал его Селистене.

Между тем, пока длилась эта перепалка, я продолжал исполнять материнский долг Золотухи. И удивительное дело, этот процесс меня просто очаровал. Неожиданно на меня нахлынула такая гамма чувств, о существовании которых я и не подозревал. Материнство, новая жизнь, дети… Не каждый мужчина может похвастаться, что он испытал такое. Вон лежит в сторонке Шарик, настоящий отец этих малышей, и даже не представляет, какое это счастье.

Под конец, когда сытые щенята лохматыми шариками отваливались от моих боков, мне в голову пришла прекрасная мысль.

— Селистена, а мы возьмем этих крошек с собой? — спросил я и сам подивился этому вопросу. И на кой, спрашивается, нам в тереме эта орава? Хотя, с другой стороны, весело будет наблюдать, как эти кутята подрастут и будут гонять Барсика по этажам.

— Ты что, серьезно?

— Конечно! Как же это детей с матерью разлучать.

— Только через мой труп, — отрезала боярышня.

— Селистена! — взмолился я.

— Нет! Да ты сам посуди, нам нужна мобильность, мы в любой момент можем отправиться прочь из города, так не потащим же мы их с собой?

— Они умрут с голоду!

— Не умрут, они уже подросли и вполне могут пить молоко из плошек. Это они сейчас так, больше по привычке. Не бойся, я договорюсь с Феликлистом.

— Ты же позаботишься о щенках?

Вопрос был задан таким тоном, что ответить отрицательно мог только самоубийца. К счастью, Феликлист таковым не являлся и мгновенно согласился. На том и разошлись, мы отправились домой, а наследник престола принял на себя заботу о потомстве Шарика и Золотухи.

— Слушай, что это на тебя сегодня нашло? — поинтересовалась Селистена, как только мы простились с Феликлистом и оказались за оградой дворца. Народу в сей поздний час было мало, и мы могли говорить спокойно.

— В каком смысле?

— Демьяна не покусал, стражу тоже не тронул, а уж про историю со щенками вообще промолчу… Таким тебя я еще не видела.

— Сам не знаю, — честно признался я и пожал плечами. — Жалко вдруг их стало.

— Что?! — не поверила своим ушам боярышня. — Жалко?!

— Ну да.

— Это что-то новенькое, — протянула рыжая и с нескрываемым интересом уставилась на меня. — Вот это здорово, может, ты еще скажешь, что и Сантану тебе жалко и что отказываешься от мести?

— Ну не до такой же степени, — протянул я. — Мстить я конечно же буду, но в чем-то ты права, Сантану мне действительно жалко. Представляешь, как несчастна женщина, которая может нравиться окружающим ее мужчинам только при помощи сильнейшего колдовства?

У моей благоверной даже рот открылся. Хотя что говорить про нее, я сам обалдел от моей новой жизненной позиции. И самое интересное то, что говорил я истинную правду и ничуть не лукавил.

— Дарюша, а как ты себя чувствуешь? — испуганно спросила Селистена и, не дожидаясь, пока я отвечу, потрогала мой нос.

Я, конечно, был категорически против такого фамильярного обращения со мной, но спорить с мелкой было без толку.

— Нос нормальный, холодный и мокрый, — озадаченно отметила моя невеста, произведя первичный медицинский осмотр.

— Да здоров я, здоров, — буркнул я, уворачиваясь от второй попытки освидетельствовать температуру и степень влажности моего многострадального носа. — И потом, чем ты, собственно, недовольна? Ты же всегда твердила, что я слишком жестокий и неуравновешенный!

— Твердила, — вынуждена была согласиться с моими доводами Селистена. — Просто ты какой-то странный.