Елена Плахотникова - Жизнь как в сказке

Вот она стоит, облизывается. Не сразу я вспомнил, что кровь лапушка любит. А я так и не промыл свои царапины. Теперь уже и не промою. Кто ж мне даст хороший продукт переводить? А спорить с Марлой…

Любая сегодняшняя проблема завтра станет вчерашней неприятностью, которую можно забыть. Конечно, если удалось дожить до завтра. Но некоторые особо продвинутые умудряются две проблемы себе в день организовать. А то и три.

Ну, надо было мне шутить с колдуном?…

Он ведь поверил. И пошел. К целительнице.

И целительница поверила. Моей болтовне.

А потом шаман ко мне пришел. За жизнь поговорить. И не за жизнь вообще, а одного конкретно взятого болтуна.

Блин, ну почему нельзя быть умным постоянно? А то в одном деле гений, а во всех остальных дурак дураком.

Еще Пал Нилыч говорил: «Алексей, мне кажется, что своей головой вы пользуетесь только по большим праздникам». В другой раз еще и круче загнул: Думаю, в одной из прошлых жизней вы были самцом богомола. Почему? Да привычки у вас те же остались. Надеюсь, для вас не новость, что самка богомола откусывает своему партнеру голову, чтоб не отвлекался во время процесса. Вот и вы ведете себя так, будто привыкли обходиться без головы. Да и сам мыслительный процесс, пока еще незнакомое для вас понятие…

Ну, шутки у Пал Нилыча всегда были кусачие. А когда у старика портилось настроение, его шутки отращивали себе такие зубы акуле в пору утопиться от зависти.

Я сидел на камне и пялился на другой камень, что едва виднелся вдали. Меж горными пиками.

– Интересно, сколько до него идти?

– Недолго.

Вообще-то, я спросил не у шамана, а у солнечного ветра. Или у бабочки, которую раз за разом сдувало с цветка. А она делала круг и опять пыталась при… цветиться. Так, наверно, можно сказать.

– А недолго это сколько?

– Ты спрашиваешь, чтобы знать или чтобы поговорить?

– Поговорить я и с ним могу, если мне не нужен ответ.

С кем это с ним, шаман спрашивать не стал. Кроме нас двоих, поблизости был только нортор. Где-то в тени. Неподвижный. И не очень заметный.

– Вот сколько, – старик протянул ко мне руки с поджатыми пальцами.

– Девять дней? Так долго?

– Если удача не отвернется.

– Блин, караван там вряд ли пройдет…

– Караван там можно провести. Но зачем? Вожак поалов в другую сторону смотрит.

– Ну, вожака и развернуть можнообычно. Если понадобится.

– А тебе понадобилось в ту сторону?

– Кажись, да.

– Я могу спросить зачем?

– Можешь, многоуважаемый. Вот только не знаю, смогу ли ответить.

– Если это тайна Многодоброго. Или Многомудрого…

И шаман выразительно посмотрел на мою руку. Правую. Я регулярно и машинально тер ее. То об колено, то об камень, а то и пальцами по ладони проводил.

Посмотрел и я на ладонь. Так и есть: след от ожога потемнел. И слегка припух.

– Знаешь, что это? протягиваю шаману свою конечность.

Старик отвел глаза.

– Я слышал про этот знак.

– А когда он чешется. С самого утра… К чему бы это?

К дождю, – пришла дурацкая мысль. И еще более дурацкий анекдот вспомнился. Ежик, тебе бы помыться… Кажется, так он заканчивался.

– Я… догадываюсь… что это значит.

– Тогда шепотом. И мне на ушко.

Вообще-то я пошутил. Насчет ушка. Но мне ответили. Так, как я попросил.

– ОН сообщает служителю, что рядом есть подходящее место. Осталось только найти и…

– И чего?

– И дать ЕМУ это место.

Старик замолчал, засмотрелся на бабочку.

– Это все, что ты можешь сказать? не выдержал я.

– Непосвященным нельзя говорить о ЕГО ритуалах. И видеть их нельзя.

– Даже шаманам?

– На мне нет ЕГО знака.

– Можно организовать…

– Не надо!

Старик аж дернулся.

– Ладно, как хочешь. Мое дело предложить.

– Служитель не предлагает. И не выбирает. Это ОН выбирает себе служителя.

– Старик, не трави душу. И без того тошно.

Помолчали. Бабочка все-таки оседлала свой цветок. Не знаю, что она в нем нашла? Маленький, невзрачный и без запаха.

Почему-то вспомнилась целительница. Такая же тощая, невзрачная и… Блин, говорят, некрасивых женщин не бывает. Тот, кто это сказал, тиу не видел. Чтоб она показалась красивой, надо захлебнуться в водке.

– Наверно, я здорово тебе напортачил с целительницей. Колдуна вот зачем-то послал к ней…

– Ты правильно поступил, Многомудрый. Мне показалось, что шаман улыбнулся. Колдун после тебя… дух будущего целителя получит больше мудрости и силы. Но…

– С тиу как? Все нормально?

– Она тиу.

Ясненько. Типа, чего ей сделается?… Такая ни в огне, ни в воде, а бешеные слоны ее и сами боятся.

– А с рыжим нашим чего?

Шаман улыбнулся. На этот раз точно.

– С ним не так хорошо, как с тобой. Его унесли слуги. Через несколько дней… силы вернутся к нему.

– Понятно. Не все так хорошо, как хотелось бы. Пирожки в ближайшее время мы есть не будем.

– Какие пирожки?

Объяснил я шаману этот черный прикол. Старик покачал головой.

– Нет. Умирать он не станет. Ни в ближайшие дни, ни потом. Он же из клана ми-ту.

– Отож. Я скорчил соответствующую морду. Этих тварей, кажись, трудно убить.

– Оченьтрудно, – поправил меня шаман. И еще, Многодобрый… ми-ту не умеют прощать.

– Боюсь, я тоже плохо забываю обиды.

– Ты тоже, – эхом отозвался старик. Хочу тебе сказать, Многомудрый…

Я отдернул пальцы от ладони. Блин, хоть перевязывай ее.

– …я видел много караванов. Этот самый необычный.

– Да? И чего с ним не так?

– Все так. Но кое-кто в нем лишний.

– И кто же?

– Ты или ми-ту.

Бабочка опять стала наворачивать круги над цветком.

– Ты прав, старик, я в нем лишний. Я! Вот только вернуться не получается.

– И не получится, – обрадовал меня шаман. Боги любят играть в такие игры.

– Да? Это они сами тебе сказали?

– Нет. Мне сказал Наставник.

– А ему кто?

– Не знаю. Тогда я не додумался до такого вопроса. А теперь…

– Ну да, не спросишь. Не тревожить же мертвого из-за такой ерунды.

– Многодобрый, поднять можно только того, кто не прошел Огненные Врата. А я сам сжег тело Наставника.

– Вообще-то, я пошутил насчет спросить.

Надеюсь, шаман тоже. Насчет поднятия мертвых. Я ведь уже начал привыкать к этому миру. А мне здесь только оживших мертвецов не хватает.

– Так, что там с шутками богов?

Старик подбрасывал в руке камешки. Белый, темный, полосатый. И заговорил, не отрываясь от своего занятия.

– Ты и ми-ту, как ветер и песок. Как вода и огонь. Каждый хорош, когда один, но вместе!…

– Знаешь, старик, я видел как-то извержение вулкана. В океане. Это не рассказать. Это видеть надо. И пережить. Мы тогда чуть не навернулись на той яхте. Но кадры получились, обалдеть! Сами себе потом не верили, что это все в натуре.