Елена Плахотникова - Жизнь как в сказке

Крант замолчал, а я покрутил головой от полноты чувств.

– Ну, ни фига себе сказочка на ночь глядя! Что, так и было, как там ильты напридумывали?

Крант налил еще вина, выпил свою порцию, и только потом ответил:

– Ильты пришли в наш мир самыми последними. Когда война Мостов и Башен почти закончилась. Воспользовались одним из последних Мостов. Ильны называют себя лучшими воинами. И это почти истина.

– Почти?… Они такие крутые, что могут сражаться с норторами на равных?

– Могут, нутер.

Не знаю, почему я вдруг вспомнил норторов. Есть еще тиу, ипши, да и народ Марлы не из самых слабых бойцов. Но… что сказал, то сказал. Норторы, значит, норторы. Не зря ведь все остальные их, мягко говоря, опасаются.

– И победить нортора могут?

– Могут. Иногда.

– Обычного или такого, как ты?

– Обычного. Оберегатели не сражаются.

– Правда, что ли?

– Я истину говорю, нутер.

Кажется, Крант слегка обиделся.

– Да уж видел я, как ты несражался на Дороге. Метровый вал из трупов навалил.

– Я не сражался! Я оберегал тебя!

– А это не одно и тоже?

– Нет!

Вот теперь Крант обиделся без «кажется».

– Ну ладно, оберегал, значит, оберегал. Благодарю за службу.

Рявкать «служу тебе, любимый хозяин!», Крант не стал. И я спросил:

– А чего еще про ильтов ты знаешь?

– Я многое знаю.

Угу. Типа, врага надо знать в лицо.

Но озвучивать это я не стал. Чтобы не сбивать Кранта с мысли.

– Ильтов много. Они живут там, где другие не могут жить. Умеют довольствоваться малым.

Сказал и вздохнул. Горестно так.

– Ты тоже умеешь, – утешил я Кранта.

Но он глянул на меня так, будто укусить хотел.

– Нутер, меня учили. Очень долго. А ильты рождаются такими. И если б жили так же долго, как норторы, то… – Еще один горестный вздох.

– А они рано умирают?

– Нет. Не рано. Но их жизнь короче. А еще у них много детей. Не все дети становятся взрослыми, но из тех, кто выживает, получаются сильные бойцы.

– Вы воюете с ними?

– Норторам не нужны земли ильтов.

Гордо так. Типа, мы в подачках не нуждаемся.

– Почему не нужны?

– Много песка, много горячего камня, много солнца, мало воды и пищи.

– Блин, и им нравится жить в пустыне?

– Ильты говорят, что это не пустыня. Настоящие пустыни остались в прежнем мире.

– Ни фига себе! Тогда понятно, почему они стали плодиться, как тараканы.

– Как кто?…

– Забудь. Лучше ответь: «много детей» это сколько?

Если по десять-пятнадцать в одной семье, то еще при моей жизни тут может начаться такое!…

– Три или четыре.

– И это «много»?! Ты чего? Совсем считать не умеешь?

– Нутер… – Чаша в руке Кранта вдруг треснула и развалилась надвое. А он будто и не заметил этого. Ильтов много. Больше, чем норторов. И с каждым годом становится больше.

– Ну, это понятно. А сколько детей в норторской семье?

– Один. Потом второй.

– Ну, понятно, что сначала один, а потом второй. Вы ведь не тиу, где двойня это минимум.

– Ты не понял, нутер. Второй ребенок приходит, когда первый уже ушел.

– Как «ушел»? В смысле, умер?

– Не умер. Вырос!

– Что, совсем? И сколько лет на это надо?

– Сорок или пятьдесят.

– Сколько?!

Удивил меня Крант. Совсем не слабо удивил. Это сколько ж лет ему? Если только в пятьдесят они выбираются из подросткового возраста.

– Ну, понятно теперь, почему третьего ребенка вы не успеваете родить.

Крант громко брякнул осколками чаши и осторожно очень осторожно! положил их в огонь. Будто трудную и особо сложную работу выполнил.

– Нутер, ты опять не понял, – оберегатель мельком глянул на меня. Костер в его глазах казался красным. Третий ребенок придет, если он нужнее жизни.

– Как это? Чьей жизни?

Такого я точно не понял. И догадываться не собирался.

– Жен среди норторов меньше, чем мужей, – сообщил Крант, словно это могло мне что-то объяснить.

– Так это у каждого народа так. Или почти у каждого.

– Одна жена и два мужа? Нутер, у твоего народа тоже так?

– В смысле, для каждой девчонки по два пацана рождается?

Оберегатель кивнул.

– Нет. Среди наших новорожденных соотношение другое. Кажется, восемь к десяти. Ну, а пока дорастут до нужной кондиции, соотношение становится один к одному. Типа, каждой Тамаре по Тарасу.

«И матрасу».

Вот только говорить про матрас я не стал. Кто его знает, какой там у норторов брачный ритуал. Я еще тиу не забыл.

– Убить нортора намного труднее, чем… – опять отсвечивающий красным взгляд. Чем кого-то другого. Пусть до Ночи Выбора доживают не все, но и тогда мужей больше, чем жен. Чтобы сохранить жизнь новому нортору, жену нортора отвлекают. В первый раз это просто. Во второй труднее. В третий почти невозможно.

– Ну, ни фига себе! Голос у меня конкретно осел. И каждая ва… гм-гм… ваша мамаша так любит своих детей… на ужин… или только оберегательницы?

– У… оберегательниц… у наших «сестер» не бывает детей.

Теперь голос осел у Кранта.

– Потому, что они вам вроде как сестры?

– Нет. Потому что их мало. Нельзя забрать ребенка у оберегающей и не убить ее. Забрать первого ребенка… убить оберегающую… Это не правильно!

– Правильнее замочить ту, что родила троих?…

Крант задумчиво кивнул. Словно он говорил не только со мной, но и еще с кем-то. Кого мне в упор не видно.

– Трижды открывшая сумку может умереть. Она выполнила свой…

– Подожди, мужик, какую сумку? Чего ты буровишь?!

Оберегатель смотрел сквозь меня и слегка покачивался. Кажется, он не услышал вопроса.

– Я видел, как другие выпускают в жизнь своих детей. Жены норторов не могут так… терять столько крови опасно. Кровь будит голод, зовет на охоту. И тогда трудно удержаться.

– Мама дорогая!…

Я вдруг вспомнил, что Крант был рядом, когда я принимал роды. Почему же тогда у меня и опаски никакой не возникло? Или во время операций. Их ведь тоже бескровными не назовешь.

– Нас учили видеть живую кровь и терпеть голод. Учили оберегать раненого хозяина.

«Или хозяина, что лечит раненого. Разницы почти никакой».

– Ага. А другие как?…

Своего голоса я и сам не услышал.

– Норторы быстро заживляют свои раны. Но если бы новые норторы рождались , а ни приходили в мир , мой народ давно погиб бы. Даже выбираясь из сумки, нортор пахнет как добыча, но он не измазан кровью! У него есть шанс…

– Блин, опять сумка. Кенгуристые вампиры. Круто, однако. Я, прям, балдею…

На этот раз Крант услышал и увидел меня. И стал клониться ко мне, прижав руку к животу. Будто у него колики начались. Или с голоду.

Последнее, что я услышал:

– Прости, нутер…

Мне нужно спешить. Моя жизнь зависит от того, как быстро я успею выбраться. Как далеко отползу от почти родного тела, что так долго оберегало меня. Все когда-нибудь заканчивается. Теперь я один, сам за себя. А привычная защита вдруг сделалась смертью. Почти сделалась. Совсем скоро, если я не смогу ползти еще быстрее.