Елена Плахотникова - Типа в сказку попал

– Тень не боятся. Ее не замечают.

– Как это? Малек может стать невидимым?

– Нет. Незаметным.

– Как это незаметным? Я-то его вижу!

– Он твой слуга.

– И Марла его видит.

– Марла… она…

– Кра-а-ант-т…

Словно кошка мурлыкнула над ухом. Большая.

Обсуждать Марлу Крант не стал.

Ладно, потом разберемся.

– И ты видишь пацана.

– Вижу.

– Значит, и другие могут.

– Мало кто может.

– Почему?

– Врожденный дар нужен.

– Дар? Как у тебя?

– Да.

– Но одного дара мало, так ведь?

– Мало. Дар надо развивать. Тогда даже Мастера Теней увидеть можно.

– Да? А Малек у нас кто?

– Темная тень.

– А что есть и светлая? фыркаю насмешливо.

– Есть, – говорит Марла. И пятнистые есть.

Так что напрасно я насмешничал.

– Ну, и чего это значит? Темная тень?…

– Новичок, у которого Силы больше, чем опыта.

– Понятно. Значит, Мастер – это очень круто, так?

– Да.

– А ты видел его? спросил я у Кранта.

– Нет.

– Или видел, но не заметил.

Это Марла вмешалась. Жаль. Разговор только обороты начал набирать. Теперь Крант закроется, и в ближайшее время из него ничего интересного не вытянешь.

– Оберегатели умеют видеть и замечать, – сообщает.

Непонятно только, кому.

– Я слышала, норторы не верят в Мастера Теней.

– Оберегатели верят. Нутер, можно тебя спросить?

– Спрашивай.

Кажется, я знаю, чего он у меня спросит.

– Зачем ты дал Тени монету?

Точно, угадал. Надо было поспорить с кем-нибудь. На эту самую монету.

– Бывает со мной такое, Крант. Иногда. Внезапный приступ доброты, называется. Теперь понятно?

– Понятно, нутер.

– Тогда шагом марш из комнаты.

Крант без разговоров направился к двери, а Марла…

– Лапушка, подожди, я засов опущу. И не надо рвать одежду! Я сам сни…

Поздно, порвала.

И вот теперь оказывается, что вообще-то я дурак, только везучий. Хороший комплимент. Интересно, всем мужикам здесь такое говорят или только мне. Как особо везучему. Чтоб не расслаблялся слишком.

– Марла, то, чего Крант говорил, это правда?

– Он много чего говорил…

– Про тени и все такое…

– Он не очень ошибался.

– Ага. Значит, Малек может быть невидимым?

– Его не будут замечать.

– Ладно, пусть так. А почему он тогда не сбежал? Малек. Дожидался, пока его купит какой-нибудь извращенец…

– Куда бы он побежал?

– Ну, сначала на волю, а потом…

– Куда?

Блин, куда… Получается, мало от кого-то бежать, надо еще куда-то.

А Марла продолжает ликбез. Специально для меня безграмотного. Оказывается, все живое делится на разумных и нет. Разумные – на свободных и нет. Одни свободные бывают свободнее других. Как нутер и миной. То же самое и с несвободными. Слуги, рабы, грелки. Последние вообще считаются полуразумными. Вроде, собаки. Понимает все, но сказать не может. Почти всем грелкам отрезают язык. И еще кое-чего, по желанию хозяина.

– Подожди, подожди… А с Мальком как же? Язык имеется. И все остальное в наличии. Добрый хозяин был?

– Почему был? Его хозяин ты.

– А до меня? Или пацана мне с грядки принесли?

– До тебя был перекупщик и хранитель товара…

У меня сердце дважды дернулось. В холостую.

Хранитель. Забытое, едва знакомое слово.

– А я кто, лапушка? По твоей табели о рангах. Свободный или не очень?

– Сейчас не очень, – Марла прижала меня к кровати. – А еще ты глупый. Но тебя любит удача.

– И ты.

– И я.

– Тогда, почему я глупый?

– Много ошибок делаешь. Глупых. Умный муж после одной из них стал бы мертвым. Или несвободным. А ты…

– Что я? Конкретно.

– Ты не боишься нортора. И он называет тебя хозяином. Не боишься Тени. Не боишься меня…

– А я должен тебя бояться?

– Многие боятся.

– Меченый тоже?

– Меня опасается. А боится тебя.

– Меня?! С чего бы это? Я ведь белый и пушистый. А еще глупый…

– Ты не белый.

– Ладно. Серый я. Серый и теплый.

– А еще вкусный.

– Марла, не надо меня кусать. Ма…

О, блин! Хорошо, что у нее не акульи зубы. В несколько рядов.

А Меченый – придурок. Ему не бояться меня надо, а о доме думать. И о жене.

Обед мы схарчили в один момент. Мало показалось. Бывает со мной такое. Иногда. Жор просыпается. А Марла вообще жует столько, сколько здоровый мужик после конкретной работы. Да еще на холоде.

Того, чего оставил Малек, нам на один зуб хватило. Короче, по быстрому оделись и вниз – принимай Ранул голодных. Пока мы твоих гостей жрать не начали. Крант только глянул на меня с Марлой и за спиной затерялся. За моей. Тихий и незаметный. А сам чего-то о тенях болтал. Вот у кого Мальку учиться надо!

– Нутер, я могу с тобой поговорить?

Ранул.

И не на своем обычном месте, а в щель дверную шепчет.

Никогда этой двери не замечал. Сколько ходил мимо. Закрыта она была. А за широкой рануловой спиной и шкаф не сразу заметишь.

– Нутер…

Чего это с Ранулом? Поставил на свое место сына сестры, а сам прячется. Племяш здесь ближайшим родственником считается. Роднее собственных детенышей. Если кто озаботился собственных завести. Вот только морда у племяша мрачнее обычного. Не ладно чего-то в большом доме Рануловых. Тихо и малолюдно почему-то. В обеденную пору здесь обычно толпа народу, а сегодня – раз-два и обчелся. Да и те под стенками жмутся. А время-то самое обеденное!

Надо без Кранта на обед ходить. Чтоб не портить аппетит людям, а Ранулу торговлю. Вот и моего восточного друга не видно…

– …многоуважаемый, ты позволишь…

Позволю, Ранул, позволю. Только б не слышать, как ты голосом вибрируешь. Вроде, вусмерть напуганной малолетки.

– Идем, Марла?

Племяш чуть сдвинулся, пропуская нас, но Ранул покачал головой.

– Разговор только для тебя, нутер.

– Ладно. Лапушка, займи нам столик, пока свободные есть. И начинайте без меня. Вдруг я задержусь. Крант…

– Я с тобой, нутер.

Спорить я не стал. Не нутерское это дело, со своим оберегателем спорить. Да еще при свидетелях. К тому же, Крант чаще мои приказы выполняет, чем свои отдает. Для разнообразия можно и с его желанием согласиться.

Ранул без разговоров пустил нас внутрь. Тоже, наверно, решил, что спорить с нортором, как стену бетонную пинать. Босой ногой.

– Эта комната не подходит тебе, нутер. Прости…

Узкая, маленькая, косой потолок. Не комната – кладовка. Куда лежанку и табурет зачем-то впихнули. Да еще троих не очень мелких мужиков. Или четверых. Ранула за двоих можно считать.

– Ранул, ты меня не комнатой позвал любоваться. Давай ближе к делу.

– Да, нутер.

Мы присели на лежанку. Крант табурет облюбовал.

– О тебе спрашивали, нутер.

А совсем недавно я для тебя миноем был. А как нортор у меня за спиной нарисовался, так сразу нутером да еще многоуважаемым стал.