Антон Мякшин - Бес шума и пыли

— Воинам не нравится большой дух с пращой во рту, — отирая лицо, ответил за всех несчастный, которому досталось от Гаврилы.

— Терновый Сук говорит не из головы, а из сердца! — поспешно вставил вождь. — Разум не знает обиды, а сердце слепят страсти… Терновый Сук не хотел обидеть большого духа. Хау!

Гаврила, догадавшись, что речь идет о нем, обиженно нахмурился и демонстративно надул щеки. Терновый Сук юркнул за спины товарищей.

«А вождь совсем не простачок — даром что дикарь! — заметил я. — Дипломат… Чтоб им всем сгореть в адском пламени…»

— Что привело духов на Увэ-Йотанку? — спросил вождь.

— Куда?

— Увэ-Йотанка! — возвысил голос Разящий Клык и ткнул копьем в черную пасть пещеры. — Скала духов! Много дней пустует Увэ-Йотанка! Проклятые пиу-пиу, используя колдовскую силу Таронха, похитили дух Тависка. Теперь род койота остался без защиты! Великий и Таинственный отвернулся от нас! Хау!

Воины испустили протяжный вой, потрясая оружием, — видимо, так в здешних краях выражали печаль и уныние.

Ага… Пиу-пиу, очевидно, соседнее племя — явно не дружественное роду койота… А Таронха кто?

— Таронха — великий колдун? — уточнил я.

— Таронха — дух, которому поклоняются мерзопакостные пиу-пиу, — скривился Разящий Клык. — Разве духи не знают друг о друге?

— Ну… нас много. Всех не упомнишь. Текучка большая… А Тависка кто?

— Тависка — дух боевого койота! Тависка защищал род койота, пока проклятые пиу-пиу не похитили его…

— Чего вы там тары-бары разводите? — шепнул мне на ухо Гаврила. — Ты хоть знак подай — они на нас сейчас кинутся или немного погодя? Устал уже слюну во рту держать!

— Проглоти, — посоветовал я. — Всё не так плохо… Да, кстати, на будущее запомни: ты, Гаврила Иванович, дух.

— Я? — удивился воеводин сын. — Почему это?

— По кочану… Хорошо что они нас за духов приняли, а не за простых смертных. Смертного палицей по башке огреть не зазорно, а на духа руку поднять мало кто решится. Понял?.. Стой и молчи. И, пожалуйста, больше не плюйся без предупреждения!

— Погоди, а о чем разговор-то?

— Честно говоря, и сам пока не все понимаю… Дивные вещи говоришь ты, Разящий Клык, — громко сказал я, обращаясь к вождю. — Как смертные могли похитить духа?

— То мне неведомо, — вздохнул Разящий Клык. — Наверняка Таронха — дух быстроногой антилопы — помог пиу-пиу. Вот уже много дней старейшина Лу-Ву Разбитая Раковина не может говорить с Тависка! И Увэ-Йотанка — пустая и скорбная, как разбитое сердце! И воины пиу-пиу теснят моих людей с охотничьих угодий! И нет роду койота ни в чем удачи… Великий и Таинственный отвернулся от нас! Хау!

— Хау! — провыли воины, потрясая оружием.

— Опять орут, — проворчал Гаврила. — Адик, о чем говорите-то?

— У них с соседним племенем заварушка на астральном уровне, — объяснил я. — В пещере, откуда мы вылезли, жил ихний дух, которого похитил другой дух, которого попросили… ну плохие ребята.

— А мы здесь при чем?

— Оказались не в то время не в том месте, — пожал я плечами. — Хотя погоди… Положим, мы-то здесь случайно, а они? В полном воинском облачении в засаде сидели. Ждали кого-то!

— Наверное, сторожили место своего духа, — предположил Гаврила. — Мол, вдруг тот решит вернуться… Адик, ты лучше думай о том, как отсюда обратно выбраться. Ты что должен делать? По договору обязан помочь мне Оксану приворожить! А мы чем занимаемся? Прилетели невесть куда, с язычниками переговоры ведем… Пускай сами со своими духами разбираются!

— Хотелось бы узнать, — вкрадчиво спросил вдруг Разящий Клык, — вы духи какие?

— Ну, — замялся я, — такие… Обыкновенные. В общем, ничем особо не выделяющиеся.

— Духи зла или добра?

— Чего ты привязался?! — разозлился Гаврила, ни слова не понимавший из нашего с вождем разговора. — Шли себе спокойно девицу похищать, а тут волкодав! Мы побежали, провалились в колодец, потом я на пумпочку нажал, и железный ящик нас сюда прикатил! Мы вообще к вам не собирались! И нечего на меня глазищами сверкать! Хау? Или не хау?

— Непонятно говорит Большой Дух, — развел руками Разящий Клык, выслушав детину.

Из дальних рядов протолкался сухонький и вертлявый, как осенний лист, старичок, почти целиком завернутый в косматую бизонью шкуру — таким образом, что рогатая бизонья морда использовалась им как шапка. Старичок обхватил ручонками шею вождя и зашептал что-то ему на ухо, время от времени искоса поглядывая на нас. Дошептав, он исчез так же неожиданно, как и появился… Очень мне не понравился этот гном бизоний! Кто он такой вообще?!

— Старейшина Лу-Ву Разбитая Раковина! — зашептались воины, благоговейно кланяясь старичку.

Ну и имечко! Хотя и хуже бывают… У меня, например, когда-то был знакомый сантехник, которого звали Засорившийся Унитаз.

— Лу-Ву Разбитая Раковина сказал мне… — начал было вождь, но не закончил.

Мы так и не успели узнать, что именно сообщил Разящему Клыку этот Лу-Ву, потому что воины вдруг всполошились и загомонили так, что заглушили голос вождя. Я глянул по сторонам, не понимая, что так встревожило людей рода койота.

— Славные духи! — прокричал, пытаясь перекрыть общий шум, Разящий Клык. — Нет нам теперь ни от кого защиты! Гоним наш род по бескрайним охотничьим угодьям! Вступитесь за нас! Вступитесь, славные духи!! — завопил он, указывая копьем на окрашенную заходящим солнцем линию горизонта — там виднелась какая-то неясная точка. — Вот и Лу-Ву Разбитая Раковина говорит…

Я ничего не мог понять. Воины мельтешили на площадке у входа в пещеру, жалобно завывая. Некоторые побросали оружие и кидались то в одну, то в другую сторону, словно не зная, в каком направлении им лучше спасаться бегством… Массовое сумасшествие какое-то! Каждый второй простирал руки к небу, прося пощады. Те, кто не простирал руки, распластались на земле, явно готовясь к незавидной роли хладных трупов. Кажется, их насмерть перепугала злополучная точка…

— Всадник, — прищурившись, определил Гаврила. — Мужик какой-то на коне скачет.

Я присмотрелся — и правда: одинокий всадник неторопливо трусил к пещере Увэ-Йотанка. И чего в нем, интересно, такого страшного?.. Я взглянул на своего клиента.

Гаврила пожал плечами, глядя на то, как вождь безуспешно пытается поднять боевой дух своего народа. Разящий Клык метался по площадке, хватая то одного, то другого воина и охрипшим голосом орал им в лица о великой чести умереть в бою. Воин, пойманный вождем, даже не пытаясь скрыть нервную дрожь, неохотно соглашался погибнуть за вигвам своей семьи, но, как только вождь оставлял его в покое, снова начинал либо жалобно выть, либо заламывать руки в отчаянной молитве… Полнейшая деморализация!

А всадник тем временем подскакал довольно близко. Можно было уже рассмотреть, что это взрослый краснокожий мужчина, на выбритой голове которого болтался хохолок, очень похожий на оселедец запорожских казаков. Сзади держался за его набедренную повязку мальчик лет пяти.