Антон Мякшин - Бес специального назначения

Мертвец тоже что-то проскрипел — невнятно, но очень громко.

Предупредительно пошуршав, из пролома выбрался еще один восставший мертвец, а за ним — еще. Через минуту в лаборатории было не протолкнуться. Не обращая на нас никакого внимания, мертвецы похватали со столов колбы и быстро оккупировали все имеющиеся в наличии перегонные устройства. Несколько минут было слышно только жадное хлюпанье, торопливое бульканье и нетерпеливое позвякиванье. Наконец одноухий главарь шарахнул очередную опустошенную колбу о каменный пол, вырвал змеевик из куба, растянул его гармошкой и оглушительно воскликнул:

— Э-э-эх-х!

Тут я забеспокоился. Пора выбираться отсюда. Лучше уж наверх, к фюреру и компании. Никогда не видел мертвецов-алкоголиков и что-то не тянет изучать эту породу. Я не юный натуралист, я — бес оперативный сотрудник!

— Отступаем! — скомандовал я.

— С удовольствием! — откликнулся Степан Федорович.

Но отступить мы не успели. В лаборатории началось такое…

— Пусти меня!

— Руку отдавили!

— Поставьте меня на место!

— Врежьте ему, дорогой Адольф!

— Отдай бейсболку! Отпусти штанину, дурак, джинсы порвешь, а они фирменные!

— Убери грабли!

— Адольф, они толкаются! Врежьте!

— Сами врежьте! Хватит ябедничать, это недостойно штандартенфюрера! Деритесь!

— Я не могу, у меня гипертония и язва, я невоеннообязанный… Больно! Адольф, они меня куда-то тащат!

— Сопротивляйтесь!

— Я не могу!

— Тогда расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие… Ай! Ну, все. , хватит, я сейчас буду зверствовать!

— Зверствуйте, дорогой Адольф, пожалуйста, зверствуйте!

Как я ни брыкался, меня все-таки скрутили, усадили на табуретку и подкатили к столу, на котором тотчас возникла колба, доверху наполненная спиртом. Нерешительно я взял колбу в руки. Страшные, изуродованные разложением хари умильно заухмылялись. Из колбы несло ужасно — устойчивый спиртовой аромат соединялся с выедающим глаза химическим запахом в зубодробительный коктейль. И это пить? Я вообще не пью, а тут…

Одноухий главарь, склонившись к столу, с силой пристукнул кулаком по костлявому колену и что-то гавкнул в мою сторону. Кажется, он спрашивал, уважаю ли я его.

В другом углу уламывали Степана Федоровича.

— У меня язва! — слабо отбрехивался штандартенфюрер. — Язва желудка, понимаете? И гипертония! Мне нельзя! Врачи запрещают категорически!

Но его протесты тонули в общем шуме. Какие-то две полуразложившиеся особы, предположительно женского пола, взгромоздились на стол и затеяли канкан. Скелеты на стенах, зараженные весельем, трещали костями, словно кастаньетами. Зазвенело, рассыпаясь на осколки, хрупкое химическое оборудование. Одноухий, забыв про меня, наяривал на отчаянно скрипевшем змеевике, как на баяне. Под оглушительный визг (Степана Федоровича тройка зомби дружно извлекала из-под стола) у одной из канканирующих отвалилась нога, крутясь, пролетела через всю лабораторию и снесла голову мирно прикорнувшему на табуретке мертвецу. Тот, конечно, обиделся и, приставив на место треснувший в нескольких местах черепок, оторвал у проходящего мимо товарища бедренный сустав, поднатужился и запустил им в танцовщицу. Усопшая дамочка, подпрыгивая на одной ножке, ответила на знак внимания грудной клеткой своей товарки. Снаряд грохнулся на мой стол, разнеся в осколки всю утварь, которую можно было разнести в осколки. Одноухий подпрыгнул, возмущенно взревел и безо всякого предупреждения открыл ожесточенные военные действия против ближайших собутыльников.

Ну, правильно, какая же пьянка без драки… Хорошо, что я успел вовремя свалиться с табуретки…

Одноухий, который в результате короткой потасовки стал одноглазым и одноруким, вскочил на стол и пронзительно засвистел.

— Товарищ Штирлиц! Герр Степан Федорович! Вы где? Я вас не вижу!

— Я вас тоже не вижу! Вокруг какие-то птички…

— Какие еще птички?

— Кажется, синички…

— Да где вы тут птичек нашли?..

В следующий момент мне тоже залепили по голове, я и понял, о чем пытался сказать штандартенфюрер. В моем варианте, правда, появились не синицы, а неприлично орущие пеликаны. Лично я бы предпочел более благопристойных пернатых, но кто меня спрашивал? Дважды я пытался подняться на ноги, дважды меня сбивали на пол штативом и. табуреткой. Пеликаны сменились воронами, а вороны — цаплями.

Потом грянул оглушительный пистолетный выстрел, я рухнул, урок занимательной орнитологии закончился.

— Идиоты! Кретины! Дебилы! Имбецилы! Анацефалы! Гидроце… Тьфу! Сволочи! Встать, безмозглая падаль! В шеренгу по двое построиться! Недоноски! Что за невезение, в самом деле…

При слове «невезение» я судорожно вздрогнул. И приподнял голову. В лаборатории все еще царил бедлам, но перешедший в степень вялотекущую. Зомби ползали среди обломков и осколков, отыскивали потерявшиеся части собственных тел и тут же прилаживали их на место. В процессе дележки конечностей кое-где возникали драки, но их быстро утихомиривал пинками и затрещинами чернявый, заросший густой бородой мужичок, одетый в изрядно потрепанный мундир старшего офицера вермахта.

Огненные вихри преисподней, это же рейхсфюрер собственной персоной! Герр Генрих Гиммлер. Немудрено, что я его сейчас не сразу узнал — уж больно отощал да оброс, да одеждой изветшал. Одно стекло круглых очков треснуло, но глаза под тусклыми стеклышками сверкают огненно.

— Дебилы! Уроды! — продолжал разоряться рейхсфюрер. — Рано я вас выкопал! Нужно было вас еще в могилах подержать до полного озверения. Повторяю в сотый раз: зомби должны быть злобными и смертельно опасными! Вы уже не люди, и все человеческое вам чуждо! Особенно такие отвратительные пороки, как тяга к пьянству и разврату! Вы — стражи подземелья, а не крестьяне в кабаке! Я вас на что натаскивал? Капрал Шнайдер! Повторить задание!

Одноухий отдал честь единственной уцелевшей рукой и проквакал что-то несуразное.

— Сидеть в засаде у пролома в лабораторию! — заорал Гиммлер. — Так? В случае обнаружения объекта немедленно сообщить, никаких самостоятельных решений не принимать! Так? Какого черта ты поперся в лабораторию, куда я строго-настрого запретил заходить? Да еще притащил за собой половину моей личной охраны! Знаешь, что полагается за невыполнение приказа? Расстрел!

— Оп-пять? — печально проскрипел капрал Шнайдер.

— А ты как думал?! Может быть, вы своим шумом отпугнули объект и засада теперь теряет смысл?

Одноухий капрал оживился и снова заквакал.

— Как? — переспросил Гиммлер. — Задержали объект? Что ж ты молчишь, солдат! Немедленно привести ко мне! Что значит — потеряли в суматохе? Найти! Вон та кучка обломков кажется мне подозрительной. Немедленно раскопать!