Антон Мякшин - Бес специального назначения

— Как это — не имеет смысла?..

Ужасно тяжело работать с людьми. Ну как мне объяснять этому заплаканному дяде, что ничем я ему помочь не смогу? А если попытаюсь, сам сложу свою бедовую рогатую голову ни за грош. Каждое явление обязано быть уравновешено другим явлением — вот вам краткое изложение закона Вселенского Равновесия. За белой полосой следует черная полоса, за черной, соответственно, белая — вот вам подтверждение закона жизненным опытом. И никаких исключений! Период невероятного везения неотвратимо влечет за собой период сверхъестественного невезения…

— … проще говоря, — закончил я свои путаные объяснения, — вы, мой дорогой, теперь притягиваете к себе неприятности не только из реальной действительности, но и из других сфер. В расплату за нереальные блага, которыми незаслуженно пользовались накануне. Вас не то что охранять, с вами в одном городе опасно находиться! Космическая Кара — вещь серьезная. Вы, Степан Федорович, теперь не простой уборщик, вы — настоящая машина смерти!

Ковер в центре комнаты взбугрился и зарычал. Степан Федорович, ойкнув, взлетел на спинку дивана, как перепуганная курица. Трехногий столик в углу вдруг встал на дыбы, стряхнув с себя телевизор. Я едва успел огреть столик подвернувшимся под руки стулом — оба предмета разлетелись в щепки. Я судорожно сглотнул.

— Вот видите?

Степана Федоровича била крупная дрожь.

— Но я же не виноват! — закричал он, сползая со спинки дивана. — Эти блага сами собой на меня валились со страшной силой! Как же мне было сопротивляться? Господин Адольф! Я не Пушкин и не Лермонтов, я простой человек! Я звезд с неба никогда не хватал и хватать не собираюсь! Я всю жизнь в школе учителем проработал, теперь вот театральным уборщиком тружусь. Я два раза женат был… У меня язва, гипертония, невроз и стальной штырь в ноге вместо кости! Мне ничего не надо — только бы спокойно выйти на пенсию и остаток жизни прожить без всяких Нобелевских комитетов, белых крыс, летучих одноглазых змей, пятиэтажных особняков и прочей гадости! Помогите мне! Я вам не то что душу… Я наизнанку вывернусь и все потроха вам на блюдечке принесу! Я так не могу больше! Мне страшно!

Он рухнул с дивана на пол и зарыдал. Минуту я стоял над ним и просто смотрел, сжимая-разжимая кулаки, то и дело вытирая рукавом вспотевший лоб.

Вот мой коллега и непосредственный начальник бес Филимон тысячу раз мне говорил, что излишнее человеколюбие когда-нибудь меня погубит.

Погубит. И не когда-нибудь, а прямо сейчас. Стоит мне только открыть рот и сказать:

— Ладно уж. Подписывайте договор… Нет, карандашиком не полагается. Забыли? Вот у меня и иголка есть. Да не бойтесь, она стерильная…

— А что теперь делать? — спросил Степан Федорович, замотав указательный палец платком.

— А что хотите. Прогуляться, например, можно.

— А на работу можно сходить? Тут недалеко…

Обои на противоположной стене зашуршали и медленно начали обугливаться. Узоры на них дрогнули, поплыли и сплелись вдруг в такую устрашающую харю, что я тут же пожалел о своем скоропалительном решении. Вот уж ввязался…

— Я моментально одеваюсь! — вскочил Степан Федорович. — Одна секунда — и я готов! Куда вы?! Куда?!!

Зашипев, перестали обугливаться обои, которые я окатил водой из тазика.

— Моментально одеваюсь… — бормотал мой клиент, засовывая в брючину негнущуюся ногу, — одну секундочку…

— Да уж, поспешите, — озираясь, попросил я.

— Дошли наконец-то… Нам сюда, вот в эти ворота… Ой!

— Что опять такое?

— Ми… милицейская машина. Это, наверное, за мной. Неужели я опять кого-нибудь убил и изнасиловал? Задержат ведь!

«И немудрено», — подумал я, посмотрев на своего клиента. Степан Федорович, невзирая на душный летний вечер, из дома вышел в толстом ватном пальто, а на голову нацепил зимний косматый малахай. Впрочем, как выяснилось, не зря. По дороге на него с чистого неба дважды падал кирпич, но, как мячик, отскакивал от толстого малахая. Провалиться в открытый канализационный люк у Степана Федоровича тоже не получилось — в своем ватном пальто он в люке просто застрял. Да и мне по дороге скучать не пришлось, отгоняя от клиента уличных собак, взбесившихся кошек и пикирующих с крыш голубей. В общем, короткая прогулка от дома Степана Федоровича до здания театра драмы получилась на редкость захватывающей и до крайности полной впечатлений.

— Постойте здесь, я на разведку схожу, — предложил я.

— Л-ладно…

По правде говоря, ничего интересного возле ворот не было — как я разглядел, подойдя поближе. Ну, милицейский газик стоял. Какой-то мужик в драной телогрейке и классическом треухе — должно быть, сторож — горячо доказывал что-то двум унылым ментам патрульно-постовой службы и тусклолицему капитану (судя по всему, местному участковому).

— Это Валера Кузьмин… — услышал я шепот позади себя. — Наш сторож… А это участковый — Решетов его фамилия.

— Я же вам сказал: ждать за углом!

— Там страшно. Я лучше поближе спрячусь на всякий случай. Вон за тем мусорным баком.

— Как вам будет угодно.

Я подошел еще ближе, остановился рядом с газиком, скрестил на груди руки и склонил голову — короче говоря, принял позу стороннего наблюдателя. Сторож Валера Кузьмин одной рукой держался за облупленную стену, а другой активно жестикулировал, выкрикивая несвязные фразы:

— Милиция должна охранять население и государственную собственность! Экономика должна быть экономной! Сам все видел своими глазами! Я буду жаловаться! Кто по телевизору пел песню: «Сейчас бы просто по сто грамм и не шататься по дворам, но рановато расслабляться операм? » Вы мне за все ответите!

Прокричав последнее слово, сторож взмахнул обеими руками и едва не упал.

— Кузьмин, — заговорил участковый Решетов. — Ты толком объяснить можешь, зачем наряд вызвал?

— Я по «ноль-два» звонил! — подтвердил сторож, обретя равновесие у стенки.

— Мы его сейчас самого заберем, — сказал один патрульный другому, — за провокацию в пьяном виде. Зачем ты наряд вызвал, гад?

Сторож Кузьмин тряхнул головой и храпнул лошадиным храпом.

— Полчаса им толкую, а они все не понимают, — сказал он. — Я ж сторож — как меня с моего поста можно забрать? Смешно. Я вас вызвал потому что… потому что… — Он нахмурился, видимо собираясь с мыслями, потом сформулировал: — Мой долг — охранять вверенное мне помещение. И когда тут всякие субчики лазиют рядом, создается обстановка опасности. Я, значит, час назад пошел делать обход в ближайшую подворотню. Только штаны расстегнул, вижу: прямо из воздуха появляется паренек — сначала ноги, потом туловище, потом все остальное…

— Как это — Из воздуха? — нахмурился один патрульный.