Антон Мякшин - Бес специального назначения

— Какую историю?! Это же…

— Он мне все уже успел объяснить. Он сказал: как только мы перебьем всех противников, наши с ним соплеменники станут править планетой!

— И вы туда же! Еще один безумный претендент на всемирный престол! Нет, мне просто не верится, что вы за столь короткое время успели так чудовищно поглупеть! Или…

Очередное озарение треснуло меня по макушке не слабее давешнего кирпича. Если Штирлиц умудрился запудрить мозги не только одному Гитлеру, но и всему земному миру в целом, то в этом заслуга исключительно режиссера Михалыча. А как же иначе? Реальность изменилась в соответствии с законами идиотского сценария. Степан Федорович у нас тоже человек, несмотря на то что уборщик, значит, и его не минула чаша сия. Он полностью под властью обаяния ловкого зарстранца. Получается, совершенно безрезультатно сейчас взывать к здравому смыслу и доказывать, что Штирлиц — суть явление вредное и даже смертельно опасное. Ничего не поможет!

А договор я все-таки подписал. И клиента отсюда вытащу, иначе какое потом будет доверие к нашей конторе?

Хорошо еще, в наш первый визит в Германию времен Третьего рейха, никакого Штирлица не было, кроме, конечно, самого Степана Федоровича. Некому было моего клиента с пути истинного сбивать. Он и сам сбился — прямо в Нифльхейм. Я вспомнил, как Степан Федорович, с ходу врубившись в правила мира древнегерманских мифов, с готовностью принял на себя права и обязанности героя Зигфрида и что ему пришлось пережить, чтобы понять собственную профнепригодность на поприще великого воителя.

А сейчас ситуация сложнее. Времени для того, чтобы раскрыть клиенту глаза на происходящее, у меня нет совсем.

Поэтому я не стал и пытаться. А перешел непосредственно к решительным и суровым действиям. А именно: отобрал у оторопевшего Степана Федоровича синдамот и зафинтилил его куда подальше, после чего самого клиента скрутил в морской узел и закинул за спину, стараясь не обращать внимания на его истошные вопли. Этому приему — связыванию без помощи пут — меня еще в преисподней на начальных курсах подготовки научили. Необходимейшая штука! И дешево и сердито: р-раз — руки жертвы закидываются и перекручиваются за спиной, д-два — ноги обматываются вокруг шеи. Готово! Эх, надо было и Гиммлера еще так же скрутить, жаль, не догадался. Ну, ничего, будем надеяться, он из тряпочных пут не успеет вырваться, псих несчастный.

А я сейчас вот выпрыгну из окопчика и короткими перебежками вернусь ко входу в подземелье. Пусть меня инопланетный скафандр прикрывает от случайных пуль, а вопли связанного клиента распугивают тех отморозков, которые попытаются сдуру на нас напасть. Или случайно свалиться в окопчик, как вот этот вот…

— Хррчпок!

— Тьфу, тебя только здесь недоставало! Отзынь, пришелец, нам некогда!

— Штирлиц, родненький, освободи меня!

— Позвольте, а чем это вы здесь занимаетесь? — удивился закопченный, как окорок, зарстранец. — Эй, брат-близнец, ты куда собрался? Операция еще не закончена! Посмотри, сколько вокруг живых и легкораненых! Это непорядок! Я тебе, кстати, интернациональный батальон для командования привел…

— С дороги, вражина! — грозно рявкнул я. — Твоего брата-близнеца я забираю. Нечего ему тут делать. Нашел тоже крайнего. Сам командуй!

— Я не могу командовать с такой потрясающей эффективностью! Брат-близнец губит вверенный ему отряд за считаные минуты. А дивизия самураев, например, когда только узнала, кто будет ими командовать, моментально произвела всеобщее харакири! Потрясающе!

— Ничего потрясающего! Обыкновенное невезение.

— Невезение? Мой зарстранский брат выполняет свой долг! Десант с Зарстраны на подходе! К его прибытию мы должны очистить место сражения от армий земных государств!

— Вы слышали, Степан Федорович? Он сам признался! Никакой он не борец с фашизмом, он — подлый инопланетный захватчик!

Но Степан Федорович ничего не слышал.

— Помогите! — верещал он с моей спины, дрыгаясь и пытаясь распутать конечности.

— Пусти его! — требовал Штирлиц. — Он на моей стороне!

— Раньше надо было подробно объяснять, на какой именно стороне ты сам! — заявил я. — Тогда бы я с великим удовольствием этого нарушителя закона Вселенского Равновесия в твои ряды сопроводил! Он бы служил тебе верой и правдой до того недалекого момента, когда бы ты от безысходности решился на харакири! Понимаешь меня, проклятый космический пират?!

— А… — зловеще протянул Штирлиц, отступая на шаг и вскидывая синдамот. — Так ты, рогатый, не из наших?.. Брат-близнец, убери-ка голову, сейчас я этого гада шлепну! Шпион!

— От шпиона слышу!

Вообще-то, я бес незлобивый. Даром, что исчадием преисподней считаюсь. Но тут меня, что называется, переклинило. Сейчас я, братцы-близнецы, буду зверствовать. Эх, жаль со мной нет достопамятного Ука-Шлаки. Он бы этого типа с потрохами сожрал — в самом прямом смысле. Степан Федорович, как и был, в скрученном состоянии, полетел на утоптанное дно окопчика. Штирлиц приготовился стрелять. Не успеешь, зарстранская морда! Издав навязший в мозгу боевой клич: «Мазафака! » — я ловким ударом копыта выбил синдамот из цепких грабок инопланетного шпиона, схватил его за горло и приподнял.

Штирлиц, обалдевший до коматозного состояния, недоуменно вращал гляделками и хрипел.

— Я тебя предупреждал: свали с дороги? — зарычал я. — Предупреждал или нет, вонючка зарстранская?

— Ы-ы-ы… Х-х-х… Брат-близнец, мне больно! Степану Федоровичу было нисколько не меньше больно и обидно. Обездвижил я его капитально. Он даже на время перестал вопить, стараясь задуматься и разобраться — где у него руки, а где ноги.

— Ы-ы-ы… Пусти меня, рогатый! Все равно тебе ничего не изменить! Близок час, когда сюда опустятся солдаты зарстранского десанта!

— Ну и на здоровье. А мы в это время будем уже очень далеко! А чтобы ты нам не мешал… Ручку сюда, ножку сюда… Ай! Будешь кусаться, зубы выбью… Так-с, локоток, коленка… Узел! Готово.

— Как вы смете обращаться подобным образом с непревзойденным Штирлицем?! — забыв о собственных проблемах, ужаснулся Степан Федорович.

— Вас не спросил… — пропыхтел я, взваливая снова клиента на спину. — Ну, что? Последний марш-бросок?

— Пустите меня-а-а!

Обратный путь под аккомпанемент угрожающих криков обезвреженного Штирлица: «Сугунда Баррандар! Зарстранцы, вперед! Хррчпок! Покалечу, сволочи! Гаруба! » — оказался не в пример легче. Всего-то с тремя сражающимися индивидами мы пересеклись — и только. Причем первого случайно встреченного (судя по обильной чернявой кучерявости и мундиру — испанца) можно было даже и в расчет не брать. Он не нападал, а, наоборот, — задал деру, как только нас увидел. При этом успел, поганец такой, осенить крестным знамением, но не меня, а почему-то Степана Федоровича. И заорать: