Антон Твердов - Приятно познакомиться

Помня о наставлениях батюшки, Никита, слегка пошатываясь, подошел к окошку, грохнул пистолетом о стойку кассу и рявкнул:

— Деньги на бочку!!!

— Лицо! — суфлировал стоящий на шухере батюшка. — Делай страшное лицо.

— Ага! — махнул рукой Никита. — Сейчас.

Он старательно нахмурился, выставил вперед нижнюю челюсть, по плечи влез в окошко и зарычал, обдав Свету Ужасающим перегаром. Девочка Света, за всю свою жизнь только раз попробовавшая шампанское на выпускном школьном вечере, лишилась чувств сразу после того, как алкогольные миазмы коснулись органов ее обоняния.

Увидев, как кассир упала со стула, Никита растерянно почесал в затылке рукояткой пистолета.

— Переборщил! — сокрушенно охнул батюшка. — Давай теперь сам себе деньги доставай.

— А где они могут быть? — повернулся к нему Никита,

— В кассе, — уверенно ответил батюшка. — Или в сейфе, Ты залезь в окошко и осмотрись. Давай я пистолет подержу.

Никита полез в окошко, но на полпути застрял.

— Дальше не получается, — прохрипел он. — Ну ничего, я так осмотрюсь. Касса открытая. Бабки.

— Бери их! — подсказал священник.

— Ага, собрал. Еще сейф есть. Я до него дотянуться могу. Только он закрытый. Вася, слышишь?

— Попробуй целиком сейф вытащить, — подсказал батюшка. — Потом раскурочим.

— Не могу, — попробовав, сказал Никита, — он, кажется, к полу привинчен.

— Ладно, — разрешил батюшка, — вылезай. На почин хватит.

— Помогай! — хрипнул Никита, суча в воздухе всеми данными ему конечностями.

Батюшка ухватил Никиту за ноги и потащил на себя. Только с третьего раза его попытки увенчались успехом, и оба приятеля повалились на пол зала один на другого.

— Готово! — сказал батюшка, бодро вскакивая на ноги и помогая подняться Никите. — Теперь пошли обратно в бар, обмоем дело.

— Ага.

— Знаешь, что я тебе скажу, — проговорил батюшка, когда они с Никитой уже сидели на своих местах за стойкой бара перед только что приобретенной бутылкой водки, — ты и есть бандит. Самый настоящий. Как у нас гладко все получилось.

— А ты сам-то не бандит? — спросил вдруг Никита.

— Я-то? Я — святой отец, — с некоторым сомнением проговорил священник.

— Тебя же от церкви отлучили?

Батюшка неохотно задумался, потом махнул рукой и, воскликнув:

— Совсем забыл! — сорвался с места и побежал в туалет.

Растолкав толпу страждущих, он снял с ручки двери листок с надписью «Туалет не работает», вошел внутрь, сунул пистолет обратно в кобуру все еще находящемуся без сознания Михаилу, отвернувшись к писсуару, деловито помочился и вышел наружу.

Сунувшись в карман за сигаретами, Никита на мгновение отвел взгляд от священника, а когда вновь поднял голову — батюшки рядом уже не было. И только еще начатая бутылка водки исчезла.

Усмехнувшись, Никита закурил. Он успел сделать только две затяжки, как вдруг на плечо ему опустилась чья-то тяжелая рука.

— Какого? — выкрикнул Никита, хотел было обернуться, но замер, боясь пошевелиться, когда почувствовал, что в бок его уперлось лезвие тонкого и явно очень острого ножа.

— Не брыкайся, — просипели ему в ухо. — Целый будешь. А теперь медленно поднялся со стула и пошел к выходу. Только о-очень осторожно. Выкинешь штуку какую-нибудь, я тебе селезенку наружу выпущу. Понял?

— Понял, — выдавил из себя Никита.

Ну вот, — проговорил Андреев, заглушив мотор. — Мы и приехали. А хороший у тебя дом, старинный, с колоннами. Проводить тебя до квартиры? А то подъезд, сама понимаешь. В наше время в каждом таком подъезде была своя тусовка. Гитара, портвейн, девочки. Романтика. Только иногда вместо романтиков всяческие извращенцы по темным парадным прятались. Вот, помню, был такой случай.

— Времена теперь не те, — улыбаясь, сказала Анна, открывая дверцу со своей стороны. — Теперь на каждой подъездной двери есть кодовый замок, к тому же консьержка. Спасибо за то, что подвезли. До квартиры я сама доберусь.

— Пожалуйста, — сказал Андреев.

Анна махнула ему на прощание ручкой и направилась к подъезду. Проводив ее взглядом, Андреев взялся за ключ зажигания и повернул его в замке. Мотор коротко свистнул и закашлялся.

— Что за черт? — пробормотал Андреев и снова попытался завести машину.

Опять ничего.

Присвистнув с досады, Андреев вышел из машины и открыл капот.

— Что случилось?

— А?

Это Анна, которая не успела еще скрыться в своем подъезде, вернулась, увидев, что Андреев зачем-то покинул салон автомобиля.

— Да ничего, — ответил Андреев. — Что-то машина не заводится. Совсем недавно ремонт делал, да вот опять. Гады. Наверное, просмотрели чего. Или специально оставили недоделки. Я слышал, так часто поступают всякие жулики в автомастерской для состоятельных автолюбителей. Кое-что исправят, а кое-что испортят, чтобы потом снова починить и лишний раз деньги содрать.

Он повернул что-то в переплетении никелированных деталек, что-то дернул и вдруг с криком отдернул руку.

— Поранились? — с участием спросила Анна.

— Прищемил, — подвывая сквозь зубы от боли, пробормотал Андреев.

Указательный палец его правой руки распухал на глазах, стремительно наливаясь лиловой кровью.

— Кошмар какой! — покачала головой Анна, с ужасом глядя на порядочно уже распухший палец. — Хотите перебинтую?

— У меня в машине аптечка, — сказал Андреев. Первый приступ боли давно должен был пройти, но почему-то облегчения не наступало. Палец посинел, и пониже ногтя стали видны крохотные черные точки, как будто в палец вцепилась какая-то мелкая, но ужасно зловредная тварь.

— Чем это я так, а? — бормотал Андреев. — Как щипцами.

— Вот сейчас, — проговорила запыхавшаяся Анна, с аптечкой в руках вновь появившаяся перед Андреевым. — Сейчас. Я все-таки врач. Хоть и специализируюсь по психологии, но общую медицинскую подготовку мы тоже проходили. Я сейчас перевяжу. Палец — это еще ничего. Каждый перевязать сможет. Другое дело — руку ниже кисти или локтевой сгиб. Это уже гораздо сложнее, перехлест нужно делать. — Приговаривая таким образом, Анна довольно ловко делала перевязку. — Вот так, так. Не больно?

— В-в-в-в! — взвыл Андреев. — Еще сильнее схватило. Слушай, а зачем перевязка? Палец же не это… не кровоточит. Ох. Его бы под холодную воду. Ох. Такое ощущение, что кость раздробило.

— Кость раздробить не могло, — авторитетно заявила Анна. — Если бы раздробило кость, был бы слышен характерный хруст. Ну вот, теперь полегче?

— Кажется, полегче, — отдуваясь, проговорил Андреев. — Спасибо большое. Не знаю, что и делал бы без вас.