Антон Твердов - Реквием для хора с оркестром

Время катилось быстро, подготовка к восстанию шла своим ходом — отлаживались последние модели пистолетов-пылесосов, проводились учения тактике боя на пересеченной местности (в коридоре подземелья), а Никита, знакомый с некоторыми приемами самбо и дзюдо, даже разработал свою систему тренировок «Как голыми руками отнять у вооруженного ифрита бластер».

Но, начавшись успешно, тренировки вдруг закончились из-за ставшего вдруг странным поведения Никиты. Отказавшись от общения с кем бы то ни было, Никита подолгу закрывался в своей комнате и сидел там, не подавая о себе никаких сигналов и не отвечая на стуки и просьбы открыть. Приступы жесточайшей меланхолии изредка сменялись на неуемное желание быть с кем-то рядом — бывало, Никита подолгу изводил своим обществом Рододендрона, смущал присутствием счастливых молодоженов Соловья-разбойника и Юлия, доставал Махно просьбами рассказать о былых временах. Тем не менее о причинах появившихся в его поведении странностей, Никита не говорил ни слова. Так, наверное, продолжалось бы дольше, если бы Махно не отвлекся бы от своих стратегических размышлений и не решился на серьезный разговор с Никитой.

— Так, — проговорил батька, входя без стука в комнату Никиты, — говори.

Никита сидел в углу, обняв колени так бережно, что создавалось впечатление, будто он боится, как бы его тело не рассыпалось на части.

— О чем? — поднимая голову, спросил Никита.

— Вообще, — присаживаясь на корточки рядом, мягко сказал Махно, — о жизни своей расскажи. Ты вот уже сколько из своей комнаты не выходишь, а надысь за мной по пятам ходил и канючил чего-то… мешал мыслить. Почему тренировки не проводишь?

Никита вздрогнул и оглянулся по сторонам. Махно понял, что вопроса он не расслышал, и повторил:

— Почему не тренируешь бойцов?

— А?

— Хрен на! — в сердцах воскликнул батька. — Что за упадничество? Я что, слепой? Не вижу, как ты мучаешься? Может быть, расскажешь, почему ты последнее время сам не свой, а? Я ведь чувствую, что что-то не так. Да и все чувствуют.

Никита снова оглянулся по сторонам. Поморщился мучительно, словно принимая какое-то сложное для себя решение.

— Ладно, — хрипло проговорил он наконец, — расскажу. Только не здесь. Не в этой комнате. А у тебя.

— У меня так у меня, — легко согласился Махно, — пойдем.

Никита поднялся было и шагнул к Махно, но вдруг плаксиво сморщился и снова вернулся в свой угол.

— Ты чего? — изумленно спросил Махно.

— Не могу… — едва слышно ответил Никита.

— Что не можешь?

— Не могу разобраться в самом себе, — сказал Никита, — понимаю, что мои видения имеют непосредственное отношение к прошлому… в мире живых, но… не понимаю, какое именно отношение. Словно… там что-то случилось и… И теперь…

Махно почесал в затылке.

— Вот что, — медленно проговорил он, — развеяться тебе надо. Пожалуй, сейчас издам приказ номер 561, по которому на время аннулируется приказ 560. То есть выпущу тебя погулять на поверхность. Как ты, согласен?

Никита думал недолго.

— Согласен, — сказал он, — может быть, дело и в самом деле только в том, что мне просто нужно развеяться. Хотя…

— Но смотри! — предупредил Махно. — Конечно, времени прошло уже достаточно с тех пор, как легавые тебя потеряли из виду, но все равно забывать о том, что ты в розыске, пока не нужно.

Никита снова поднялся на ноги.

— Пойдем, — сказал он.

— Погоди, — проговорил Махно, — не так быстро. Надо сначала написать приказ, сформулировать, так сказать. Потом завизировать у начальства, то есть у меня… А! — скривился он. — Ладно! Никогда терпеть не мог всю эту канцелярщину. Для успешного совершения переворота, конечно, необходима железная дисциплина, но сейчас можно обойтись и без нее. Айда к проходу.

Они вышли из комнаты, прошагали по длинному и темному коридору и очень скоро оказались в большой зале, прямо в центре которой сидели на полу Рододендрон и Барся. Рододендрон чистил затвор пистолета-пылесоса, а Барся лениво щелкала челюстями, стараясь поймать гудящую в спертом воздухе подземелья громадных размеров муху. Муха, судя по всему, нисколько не боялась Барсю и, казалось, просто развлекалась тем, что подлетела вплотную к саблезубой морде, а потом улепетывала под потолок, смешно размахивая перепончатыми крылышками.

Заметив батьку, Рододендрон поспешно поднялся, лязгнул пистолетом-пулеметом и взял «на караул». Барся тряхнула тяжелой башкой и тоже вскочила на все четыре лапы.

— Развели бардак, — недовольно покосился Махно на жужжащую под потолком муху, — если так дальше пойдет, у нас и тараканы заведутся. И как только эти мухи проникают в подземелье? Все входы и выходы закупорены тщательно — маленький комарик не пролезет, а тут такая здоровущая.

— Так это одна и та же муха, — отвечал Рододендрон, — я ее давно уже здесь вижу. Залетела, наверное, когда-то, а потом мы входы и выходы законопатили. Ей деваться некуда, вот она и живет тут. А что? Не мешает. Даже наоборот — Барсю вот развлекает. Сначала Барся на полном серьезе за ней гонялась, а теперь они типа играют.

— Отставить игрушки во время стояния караула! — приказал Махно. — Перенести на личное время. Ладно, не об этом речь. Открой-ка нам люк.

— Какой? — переспросил Рододендрон.

— Тот самый, — ответил Махно, — какой… В этом крыле подземелья только один люк.

— Наружу? — изумился Рододендрон.

Махно кивнул.

— Начинаем переворот? — помедлив, шепотом спросил Рододендрон. — Неужели? Наконец-то…

— Ничего мы не начинаем, — терпеливо пояснил батька. — Просто боец Никита получил одно ответственное задание, которое обязательно должен выполнить как можно скорее. И чем быстрее ты откроешь люк…

— Понял!

Козырнув по-военному, Рододендрон ринулся к противоположной стене, где темнел массивный металлический люк с ручкой посередине. Произведя какие-то замысловатые манипуляции с ручкой, он толкнул люк ногой. Железо натужно заскрипело, но не поддалось. Тогда Рододендрон стал бить кулаком в люк и скоро выбил неправильной формы круг оранжевого света.

— Готово, — почему-то шепотом проговорил он, отходя в сторону.

— Иди, — сказал Махно, обращаясь к Никите.

Никита шагнул к открытому люку, но вдруг слетевшая с потолка огромная муха спикировала вниз, едва не сбив Никиту с ног, — метнулась к люку и, отчаянно завизжав, забилась в зубах у вовремя подскочившей Барси.

— Молоток, — похвалил Рододендрон тигрицу, — хорошая реакция.

Барся осторожно держала муху за крыло, очевидно, решая, как поступить со своей пленницей в дальнейшем.

Никита пожал плечами и полез в люк.

— Осторожнее там! — крикнул ему напоследок Махно. — Не лезь на рожон! И помни: увидел ифрита — прячься! Не можешь прятаться — беги! Только не приведи за собой хвост.