Борис Штерн - Дом

Затем навалилась прорва событий, от которых Дому стало плохо. Зять перегородил комнаты досками, завесил простынями и запустил в дом диких курортников. Двадцать восемь человек, не считая детей, варили на одной плите, ломились в один туалет, проклинали друг друга, дом, хозяйку, городской транспорт и эту жизнь, швыряли окурки в цветник на балконе — не описать всех унижений, которые терпел Дом.

А дворничиха уже мерила швейным метром чердак и шевелила губами.

Дом заболел. В углах выступила плесень, под обоями завелись клопы, по ночам он скрипел и не мог заснуть. Дикари стали жаловаться на сырость и требовать снижения цен за койки, но с зятем разговор был короткий — кому не нравится? Скатертью дорога, других найдем.

Дом вызвал врача.

Врач, старый друг из семейства Теремков, прибыл ночью, простучал стены, поковырялся в чердаке, измерил давление на фундамент.

— Вирусный грибок, — доложил Теремок Дому. — Через неделю пройдет и не вспомнишь. От клопов принимай «Клоповыводитель-73».

— Нервы у меня не в порядке, — жаловался Дом.

— Ты, Флигель, не дури. Стар уже, сам знаешь, что почем. Шугани всю братию подальше и возьми достойную семью. Впрочем, завтра проконсультируюсь с профессором. Прощай, спешу!

— Буду ждать! — крикнул Дом вдогонку. — Ведро цемента размешаем, повеселимся!

На следующий день явился профессор. Ах, ах, застекленная галерея, крылатые львы у входа, купол с витражами — интеллигент из старинных Особняков, не в пример кандидату самогонных наук.

— Тэк-с, голубчик… дышать, не дышать… Развалитесь от первого легкого землетрясения, если не выполните моих предписаний. Во-первых: полностью очистить помещение. Полезны сквознячок, сон, свежий воздух, полный покой. Во-вторых: подыщите приличную семью, а лучше достойную молодую девушку… впрочем, парня, все равно, и проведите его по жизни. Доходит, надеюсь? Желаю здравствовать и пребывать в добром здравии, что, впрочем, одно и то же.

— Спасибо, профессор, — робко отвечал Дом. — Не откажитесь, вот… ведро с цементом. Чем богаты!

— Вы, похоже, из флигельных? — спрашивал профессор, удобно располагаясь у нового фуникулера. — Лет сто, поди? Ну а мне, голубчик, пятьсот с лишком. Родился в Италии, эмигрировал в Россию в суворовские времена. Вы мне нравитесь. Ваш Ренуар на чердаке… в каком году покупали и почему на чердаке? Ваш Ренуар изобличает у вас хороший вкус, чувствительность и разное прочее.

— Как здоровье мадам Особняк? — спрашивал Дом, наслаждаясь беседой.

Редко выпадали Дому подобные счастливые минуты.

Дом понимал, что врачи правы и что давно пора шугануть всю братию вон, но он все медлил, сомневался, на что-то надеялся. Вот и лето прошло, и курортники разъехались, и кандидата наук выперли наконец на пенсию по анонимке Сухова за неэтичное бытовое поведение, но жизнь Дома лучше не становилась. Его терпение истощилось, когда сынишка с дружками притащили вешать на чердак живого кота. Дом предъявил ультиматум: если в течение двадцати четырех часов семейка не возьмется за ум и не начнет жить, как люди, то…

Но все только плевались через левое плечо, услыхав утробный голос с чердака.

Тогда Дом объявил террор.

В бой была брошена зеленая плесень. Она испортила обои, мебель и забралась в самогонный аппарат. Но семейку все это не очень взволновало, потому что друзья приносили зятю дешевый спирт, который использовался на мебельной фабрике для полировки столов и буфетов. Спирт был не в пример крепче самогона.

Дом отключил отопление, но зять пригнал из мебельного магазина грузовик бракованной мебели, установил в квартире «буржуйку» и приказал теще рубить мебель на дрова.

Дом побоялся настоящего пожара, включил отопительные радиаторы, зато перекрыл воду. Но семейка и в лучшие времена умывалась с ленцой, а раз такое дело, то и умываться перестала. Воду для супа дворничиха таскала из дворовой колонки, тем дело и закончилось.

Дом отключил свет — стали жечь свечи. Наслал мышей, они съели свечи — стали жечь лучину.

Темные люди.

Рухнул балкон, засорился унитаз, свалились обои, окна не открывались, а двери не закрывались, мусорные ведра бродили ночью по паркету, а паркет трещал, будто щелкал зубами; потолок осыпался на плиту и гасил газ.

Тщетно.

Дом предпринял психологическую атаку. Он долго колдовал на чердаке, и однажды оттуда выполз огромный, жирный, величиной в диван, десятилапый черный таракан и влез в квартиру. Испуг, конечно, был — кандидат наук с похмелья сильно кричал, но мальчишка только взвыл от радости, убил чудовище из рогатки и выставил трофей на балкон для всеобщего устрашения жителей Отрады.

Дом сдался.

— Неудачное вы место выбрали, — неуверенно говорил Особняк в очередное посещение. — Впрочем, я доволен. История вашей болезни представляет определенную научную ценность. Крайне редкая смесь идиотизма и невежества. От всех болезней вылечивает стрихнин. Может, попробуете?

Спасительные вести принес Мирзахмедский.

Хитрый зять давно уже писал и ходил по инстанциям и требовал новую квартиру взамен аварийной. Он знал, что делал, хотя его и пригрозили привлечь к ответственности за антисанитарное состояние жилья. В результате его посещений горсовет обратил внимание на то, что неказистый флигель намертво закрывает вид на здание нового фуникулера.

— Пожалуй, снесем, — решили в горсовете. — Благоустроим территорию, разобьем клумбу…

Великомученик Мирзахмедский мчался со светящимся ликом через две ступеньки.

— Быстро выметайтесь! — закричал он. — С глаз долой, на Хутор бабочек ловить! Дом послезавтра сносят. Будет здесь клумба и новая жизнь. Вон! Грузовик для переезда за счет жилуправления, грузчики… за мой счет.

— Сам валяй на Хутор, — отвечал зять. — Покажи, где в конституции написано? Нигде не написано. Дадут квартиру на бульваре — перееду. Нет — не надо.

— Оставайся, — сказал Мирзахмедский и попробовал сделать равнодушный вид. — Оставайся. Завтра отключаем свет, воду, газ, телефон, отопление.

Зять в ответ по-дьявольски захохотал, а Мирзахмедский схватился за сердце и ушел.

Бедный Дом остался один в тревоге и ожидании. Это был его последний шанс — или он с обрыва, или семейка на Хутор.

Вечером проведали его Особняк и Теремок.

— Мой тебе совет: поменяй климат, — посоветовал Теремок. — Есть много чудесных городов с острой жилищной проблемой… скажем, Вологда, Смоленск, Саратов…

— Не знаю, не знаю, дружище, — горестно отвечал Дом. — Очень уж мне по книгам Отрада понравилась, очень уж.

— Что книги… — вздыхал добродушный Особняк. — У меня в Суздале знакомства, Суздаль я вам могу устроить. Неплохой район, древнерусский стиль, обеспечат надежной молодой семьей с детишками, заживете, поправитесь…