Евгений Связов - Отчет 00 Жил (как-то) старик без старухи...

Лайт делала вид, что ей все это уже очень надоело. Вид она делала очень старательно.

Дарк кое-как скрывала смесь надежды, что с ней так тоже будет, с недоверием, что так оно вообще бывает.

Тэсс изо всех сил мне подыгрывала, даже искренне поверив, что оно было. Выявление того, что она с удовольствием смирилась с мыслью, что было, принесло мне наивысшее наслаждение за вечер.

Нат с Марой смотрели откровенно недоверчиво.

А вот насмешливые улыбочки Джейн мне не нравились.

Из– за этих улыбочек я и решил перекурить перед тем, как сунуть голову в черную пасть висящего над головой виртуального дракона. Джейн явно замышляла что-то, и я чувствовал, что желудочные соки, которыми дракон будет переваривать меня на этот раз, нацелятся на превращение моих сказок в явь.

Поэтому-то я привычно дрожал, как маменькин сынок перед решающим экзаменом, который есть шансы не сдать и загреметь в армию где злые деды будут…

– Харш! – рявкнул динамик голосом Джейн.

– А! – тело дернулось спрятать трубку и убежать.

– Ты долго будешь сидеть там и жевать свои нехорошие предчувствия? Я думаю, что напугать себя до полной боевой готовности выпрыгнуть в воздушный шлюз – подальше от шлема, ты сможешь часа за два, так что время еще есть. Но все таки, я хочу тебе кое-что показать…

– И дать потрогать. – буркнул я для смелости, одевая шлем…

Мелькнула темнота, не уведомив меня, что же наготовилось на этот раз, а потом я очутился в темноте, где прямо передо мной освещали низенькую дверку слова:

"Открыть следующую дверь можно или оргазмом или убийством

Аварийный выход не предусмотрен".

Неизвестно откуда взявшийся сквознячок отворил жутко скрипнувшую дверь под буквами и уронил меня на пол.

В приоткрывшейся двери показался кусочек кровати со свешивающейся с него пяткой в черном чулочке.

Где– то в глубине сознания трепыхнулось динозаврическое желание ворваться за дверь и зверски трахнуть обладательницу пятки.

Трепыхание бабахнуло в стены камеры «нельзя!». Камера находилась в подвале относительно хрупкой постройки, именуемой моим сознанием. Постройка затряслась и заходила ходуном.

Спасительное решение, давно заготовленное и уже затертое до дыр, хорошенько все обдумать и найти с десяток хороших причин, по которым я не буду знакомиться-общаться-целоваться-трахаться-жениться, ненадолго остановило землетрясение, грозящее повалить мою крышу.

Я облегченно затянулся, а потом уставился на тлеющую сигарету, невесть как появившуюся между пальцев.

– Та-а-а-ак! – истерически сказал я сигарете.

Понимание того, что все желательные предметы будут появляться из воздуха, мелькнуло, скрылось, разогнав тухлый туман страха. В следующее мгновение я захотел вооружиться, чтобы отбиться от злых людей, и в руке, не занятой сигаретой, оказалась мечта детства – катана голубой стали с серебряной рукояткой.

Грубо выругавшись от неожиданного облегчения, я еще раз затянулся. Потом успокоил себя ощущением, что смогу отбиться, если меня попробуют совратить и задумался.

Ясно было две вещи:

Добрая воспитательница Джейн запихнула меня в недоброй памяти эротическую программу.

Живьем… тфу… девственником я отсюда не выйду.

Динозавр грохнулся в стены клетки. Клетка автоматически подала на стенки разряд парализующего. Разряд прокатился по всему зданию, спихнув мои мироощущения в далекое четырнадцатилетие, когда я первый раз влюбился и великое «хочу!» столкнулось с не менее ужасным «нельзя!»… От поля боя, которым мне непосчастливилось быть, остались мрачно молчащие дымящиеся развалины, за следующие десять лет старательно забетонированные объяснениями себе, почему же мне нельзя.

Я испуганно оглядел этот бардак, а потом мироощущение скатилось куда-то еще глубже и мне стало невыносимо скучно. Скука, мерзкая и отвратительная, была знакома, как свой член.

Она наваливалась каждый раз, когда я пробовал плевать на всякие клетки, динозавры, бетонированные руины и лихо кидался заводить очередной роман – мерзкое ощущение, что я уже как-то натрахался на весь оставшийся период существования вселенной и ничего нового и интересного в этой области деятельности уже не будет.

Побарахтавшись немного в липкой вонючей скуке, я незамедлительно перекочевал в свое любимое пошло-насмешливое настроение, и вдруг осознал, где я нахожусь, а так же тот факт, что могу войти в соседнюю комнату, трахнуть лежащее на кровати тело и выйти из комнаты, забыв о нем.

Никаких ухаживаний, совместных прогулок, траты денег на пиво и мороженое, никаких обязательств, нервных мыслей, что время уходит, а дела стоят, никаких детей, семей, необходимости устроится на работу, найти квартиру, поддерживать отношения с ее родственниками и прочей дребедени.

Откуда-то выползли предчувствия, что мир рухнет, если я потеряю девственность, произведя этот процесс не в форме некого магического ритуала со специально подготовленной девственницей.

Поняв, что на подходе очередная чушь, я скомандовал телу зайти в соседнюю комнату и заявил себе, что данный виртуальный мир предназначен для того, чтобы время от времени рухать.

Следующая чушь родиться не успела.

Тело, без моего контроля забрело за дверь (с мечем наизготовку чтобы не так страшно), и мои глаза передали мне картину, сообщившую, очень ненавязчиво, сколько работы мне предстоит сделать перед тем, как меня отсюда выпустят.

На диване с неподвижностью незаведеной куклы лежала одетая в чулочки с поясом брюнеточка, очень, хотя и смутно из-за поправки на возраст, напоминавшая первую девочку, к которой меня потянуло еще в детском садике.

Я затянулся и вяло стал считать количество застрявших в памяти женских тел, по отношению к которым у меня возникало желание… пообщаться.

Сотни три.

Воспоминания наплыли и, не вызвав особого интереса, с какой-то тупой безысходностью занялись перераспределением кровообмена.

Отогнав их гигантской затяжкой, я швырнул бычок в открытую дверь и почти с натуральной усталостью сказал в глаза куклы на диване

– Ну здравствуй!

– Привет! – отозвалась она именно тем деревянно-сексуальным тоном, которого я от нее ожидал. Потом она с ножками забралась на диванчик и стала пальчиками гладить себе ножки, полуприкрыв глаза и открыв рот. Мне опять стало скучно и противно.

Потом волна горькой опустошенности вырубила контакт с телом.

Я– кукловод.

Я был кукловодом, есть кукловод и останусь им.

Любить некого. Женщины – куклы. Мои куклы, которые делают то, чего я хочу.

Знать, чего я хочу и получать все, чего я хочу – скучно. Забывать, чего я хочу – больно.