Евгений Связов - Отчет 00 Жил (как-то) старик без старухи...

Эмоций не стало.

Был только пустота и тупая боль во всем теле, перестраивавшемся так, как того хотел тот, древний я, очень хорошо умеющий реагировать на опасность.

Мудрый дядечка сообщил, что это – не моя память, а имплантированная злоблинами. Потом он исчез, задавленный новым, холодным я, обычно безразличным ко всему и вспыхивающим гневом, когда что-то пытается убить тело.

Гнев вспыхнул, потому что ко мне, зажатому в полукруг высоких каменных стен, шли десять самураев-зомби.

Лестница. Уклон вниз, в тоннель. Тоннель к горе. На склоне – замок.

Выпрыгнуть из полукруга? Высоко.

Десять дрессированных зверей в доспехах с длинным и коротким мечами.

Скучкованы.

У меня? Два меча за спиной.

Доспех. Стесняет.

Пальцы зацепили край нагрудной пластины, окаменели, повинуясь скрученному в ломающуюся от напряжений пружину полю усилий. Рука получила мощный импульс остановленного гнева, готового выплеснуться в тело и порвать все связки чудовищным сокращением мышц. Нагрудник отлетел с хрустом разрываемых ремней.

Стало свободней.

Пластины на руках, животе.

Стесняют движение.

Не настолько, чтобы гасить скорость.

Я рванул тело вперед.

К выходу.

Выход в замке.

Руки вытянули из-за спины мечи и сознание, окончательно запуганное скоростью, с которой гнев гнал тело, забилось в угол и фиксировало только отдельные куски происходящего, превратившись в систему наведения, скидывающую задачи поражения безошибочным рефлексам.

Две пары глаз за лезвиями.

Оттолкнуть трупы.

Вниз по лестнице.

Лучник справа.

Кинуть меч в живот.

Длинный коридор.

Свет в окошечки.

Бегут навстречу по коридору.

Первый, снизу мечем под локоть.

Плывущий в воздухе меч с обрубком руки.

Взять меч.

Трое.

Перегораживают коридор.

Оттолкнуть два меча, полоснуть два горла, сбить два брызнувших кровью трупа.

Четыре лучника.

Гнев выплескивает в ноги порцию силы, скручивая поле усилий в тугие жгуты. Жгуты распрямляются. Тело, переворачиваясь, летит длинным кувырком над стрелами.

Падает.

Рубит.

Мгновения бега. Еще одно. Еще одно. Из распахнувшихся дверей в конце коридора выбегает доспех с копьем. Еще один. Еще…

Уклониться от копья.

Рубануть.

Уклониться.

Рубануть.

Отбить-рубануть.

Отбить два, изогнуться, пропуская по ребрам третье. Рубануть.

Впрыгнуть в дверь.

Большой круглый зал, освещенный факелами.

Копейщик справа.

Уже сзади.

Трое в черных доспехах посередине зала.

Черный проход в стене напротив.

Трое прыгают, замахиваясь.

Прыжок. Отодвинуть локтем меч. Рубануть.

В проход.

Лестница вбок и вверх.

Еще зал.

Свет в окна.

Посереди зала столб с привязанным к нему белым и большой черный доспех. Окна высоко.

Выхода нет.

Доспех шагает, медленно замахиваясь большой алебардой.

Навстречу, уклониться, проводив алебарду мечом. Второй – в щель под шлемом.

Еще раз осмотреться.

Выход?

Тело в белом на столбе кричит. От тела исходит ощущение очень живого. Оно вроде не опасно. Но слишком живое. Непредсказуемо. Еще раз закричало. Что-то знакомое.

– Харш! Ха-а-а-арш!

Я посмотрел на привязанную к столбу Тэсс. Потом сложился на пол, выключенный усталостью. Гнев высосавший все, что могло отдать тело, исчез, оставив меня валяться на полу куклой, у которой кончился завод.

– Харш, вставай… пожалуйста… не-е-е-е-ет!

Сделав гигантское усилие, я повернул глаза и увидел двух недорезанных в черных доспехах, входящих в зал. Повертев шлемами от меня к Тэсс, они гнусно рассмеялись и сняли шлемы. Две гадких белобрысых конопатых хари. Блекло-зеленые глазки.

Мне было хорошо. Я знал, что сейчас они меня убьют, и я окажусь где-то, где смогу отдохнуть.

– Допрыгался… – злорадно просипел один, осторожно подходя. Колено сообщило, что по нему сильно пнули. – Точно, выдохся.

– Харш, вставай, пожалуйста. – сквозь всхлипы страха выдавила Тэсс. Всхлипы сменились ударом и вскриком.

Я посмотрел на нее, на искаженное болью лицо, на струйку крови, побежавшую из разбитой губы. Потом посмотрел на спину ударившего ее злодея и понял, что я повернул голову. Обида на Тэсс, решившую сделать из меня героя-принцесоспасителя, и злорадное желание посмотреть, как ее за это наказывают, капнули сил вращать головой и глазами.

Второй злодей отошел от меня к ней и ударил в живот. Тэсс повисла, изогнувшись в веревках и хватая воздух открытым ртом. Мне стало завидно. Никаких других чувств не было. Только зависть к этим двоим. Я сам хотел бить ее по лицу, по животу, по коленкам, больно тискать грудь, кусать соски, раздирать очко членом. Эти двое этого не заслужили. Гады. Куклы.

– Стеклянный блеск в ее глазах… – прошептал я себе под нос.

Злодеи дружно пнули ее по коленкам.

– И клей засохший в волосах. – вплелось в ее визг.

– Целуешь час, целуешь два… – руки, обретя способность двигаться, стиснули рукояти. Злодеи обернулись, один шагнул, замахиваясь мечом.

Бзинь.

– Но ее плевать – она мертва. – прорычал я, вставая.

– Ты… ты… – испуганно прохрипел второй, вытягивая мечи.

– Тебе девчонки не нужны.

Они капризны и пьяны

А с куклой раз. А с куклой два.

Но ей плевать. Она мертва. – пропел я в их испуганные рожи, с хрустом суставов и скрежетом лат потягиваясь.

– И будет кукла тебе верна.! – прорычал я, шагая на них. Выставив мечи, они попятились к выходу.

– И будет кукла тебе жена! – мои мечи начали выписывать сложные фигуры, постепенно ускоряясь. Злодеи сменили лица с испуганных на сумасшедше-злобные и встали плече к плечу.

– Плевать на холод, плевать на метель

Она улыбнется и ляжет в постель.– проревел я, приближая посвистывающие лезвия к кончикам их мечей.

Завизжав, они прыгнули. Руки, на секунду зажив своей жизнью, поймали их лезвия на гарды и круговыми движениями чиркнули мечами по горлам.

Посмотрев, как они упали, схватившись за фонтанчики крови, я повернулся к Тэсс. Она широко раскрытыми глазами смотрела на два тела, широко дыша ртом.

– Так вот что тебя возбуждает – побои и кровь. – прохрипел я, опирая на мечи пошатывающее тело. – Может, тебе даже целку еще не порвали?

Она повернула ко мне глаза, потом лицо. Лицо исказилось яростью.

– Крысоеб! – завизжала она.

Стены с грохотом осыпались, открыв извергающие лаву вулканы. Крыша исчезла. Веревки, удерживающие ее на столбе, ожили, превращаясь в металлически поблескивающих змей. Змеи, оплетя ее запястья, заглянули ей в глаза, кивнули и метнулись ко мне.

Страх за свою жизнь вернулся, вырос, стал больше, чем я мог почувствовать, вытянул гнев.

Мечи снесли головы змей. Ноги толкнули тело в прыжок к горлу, открытому для нацеленных в него лезвий…