Евгений Связов - Отчет 3. Иди туда, сам знаешь куда, получи то, сам знаешь что.

Я покосился на висящий на висящий над столом шарик камеры, убрал кисет в карман, щелкнул зажигалкой и начал не спеша раскуривать трубку, мысленно считая минуты до эфира.

Выпустив в камеру облако дыма, я перевел взгляд на растопыренные пальцы ведущей, считающей секунды до эфира и сообщил:

– Извините, на шоу я не договаривался – только на интервью.

Пару секунд она собиралась мне что-то ответить, а потом, осознав, что она уже в эфире и ее шок транслируется миллионам телезрителей, растянула губы в рабочей ухмылке и начала:

– Итак, сегодня у нас в прямом эфире человек, возрождающий лучшие традиции наемных убийц, один из самых страшных людей на планете – Черный Звездец. Наш оператор ждет ваших звонков по Сети Маровик абоненту Телесеть-1. А пока наш первый вопрос: на кого вы работаете?

Я покосился на свое лицо на гигантском экране, пустил в угол изображения дым и сознался:

– Как ни страшно это прозвучит, я не работаю, а служу, да и то под сомнением, потому что на настоящий момент нет ни одной копии ни одного контракта, приведенной в действие.

– То есть вы работаете по устной договоренности? – очень загадочным тоном вклинилась ведущая.

– Можно сказать и так…

– Понятно. – Вклинилась ведущая. – Следующий вопрос: сколько людей вы уже убили?

– … но на самом деле я ни с кем не договариваюсь ни о чем. Мне просто говорят, что я могу быть там-то и делать то-то. Это что касается договоренностей и на кого я работаю. Касательно вашего второго вопроса, я, к сожалению, не вел подсчеты людей, которые пытались убить меня или моих друзей.

Я посмотрел в ее злобные глаза и пыхнул в камеру, пользуясь тем, что она снимала ее.

– У вас есть друзья? – скептически осведомилась она.

– Если вы под этим словом "люди, ради которых я готов на все – то их просто нет в природе, я не больной, чтобы обожествлять людей. Однако, у меня очень много друзей – тех, кто ко мне хорошо относиться и готов мне помочь выжить и добиться моих целей. И к которым я отношусь так же.

– Вы имеете в виду, за деньги?

– Нет, я просто имею в виду тех, кому хорошо от того, что я есть в живых.

Пару секунд поборовшись с рушащимся на нее отупением от безуспешных попыток понять, что я имею в виду, она опомнилась и заученно затараторила:

– Отлично! У нас есть интересный звонок. Вы в эфире, представьтесь, пожалуйста.

– Начальник полицейского управления База-2. – прогудел шарик низким хриплым голосом. – Я хотел бы услышать, как вы прокомментируете растер вами полицейского катера.

– Я бы хотел ответить, что маньяк, похитивший на бульваре левой руки нашего работника, не имеет ко мне никакого отношения, но если вы хотите – я могу, как частное лицо, прокомментировать его действия.

– Да-да, пожалуйста.

– Гм. – я отхлебнул из чашки и сказал: – Во первых, мне показалось, что на экранах это выглядело красиво. Во вторых, действия этого лица правильнее будет классифицировать как «выведение из строя», а не «расстрел», поскольку «расстрел» предполагает решечение пулями и ракетами и резку лазерами с целью уничтожения экипажа, каковых действий на бульваре не было, насколько я слышал. И в третьих, насколько я понял, это была тактическая игра между вами, им и некоей бандой преследователей, которые гнались за курьером. Кстати, вы не знаете, что с ними?

Я сделал паузу на глоток сока и не дождавшись, конечно, ответа, продолжил:

– Так что он вас просто обыграл.

– В это раз – да. – буркнул полицай. – Спасибо за комментарий.

– Спасибо господину начальнику полиции. – сладко улыбаясь, сказала ведущая. – Мы к вам вернемся через несколько секунд.

На экране пошла реклама, и она, изменившись в лице, зашипела:

– Что ты делаешь, идиот?

– Даю интервью. – невинно отозвался я. – И отказываться поздно – оплачено.

Она замерла с открытым ртом, видимо, услышав в заоравшем наушнике инструкцию.

– Твое счастье, что рейтинг пошел вверх. – злобно буркнула она, когда наушник затих.

– Конечно. В отличие от тебя, я знаю, что делаю.

Экран показал ее злобное лицо, сменившееся маской застекленевшей улыбки.

– У нас следующий звонок. Представьтесь, пожалуйста.

– Старший историк ПД. – продребезжал старческий голос. – Молодой человек, вы не могли бы рассказать, по какому принципу вы подбирали экипировку. Я, знаете ли, хотел выяснить, в свое время, этот вопрос у наемников, но сами понимаете… И, заодно, вы не могли бы продемонстрировать, чем вы вооружены.

Хихикнув, я вытащил из кармана мини-проектор и включил его.

На голопроекции за моей спиной прокрутился небольшой ролик про магнитометы первой конфедерации и про коньки.

– Считайте, показал. – весело сказал я, убирая проектор. А подбор таких вещей сами знаете, как происходит – гравискользунки классифицируются как личный транспорт, и нужны для того, чтобы можно было спокойно носить стволы. А стволы, в свою очередь, попадаются, надо только достаточно большой и старый склад оружия и хорошо попросить, чтобы дали что-нибудь с емким магазином… и дальше по тексту ролика. Обычно, если человек на самом деле хочет сделать что-то, все необходимое для выполнения оказываться у него, можно сказать, само.

– То есть вы хотите сказать, что эти предметы – не атрибут вашей личности, а всего лишь оборудование?

– Простите, если человек думает, что какой-то предмет – это атрибут его личности – это болезнь, к тому же опасная тем, что он становиться еще более уязвим, чем в том случае, если он считает, что он – просто тело. Например, «я – тот, у кого есть сапоги». Потом сапоги исчезают, крадут их, например, и человек становится тем, у кого нет сапог. Смешно, да?

– Действительно. Как я понял, вы сторонник идеи переселения душ, которую исповедуют все наемные убийцы? То есть вы верите в переселение душ?

– Я не верю в переселение душ. Точнее, я знаю, что я – не тело, потому что я – нечто от него отличное, поскольку мне уже приходилось пережить смерть, а потом оживление.

– Спасибо. – скептически бзякнул он.

– Спасибо вам за звонок. Звонки пошли валом, и пока наш гость отвечает на следующий, а попытаюсь собрать наиболее частые вопросы, чтобы потом задать их. Прошу.

– Начальник конфедеративного космодрома База-1. Расскажи-ка, где ты научился так стрелять, а заодно, где тебя убили и оживляли.

– Я? Стрелять? Меня не учили, я такой родился. Хотя, если принять во внимание, что я, чтобы родиться, сначала где-то умер, и так далее, то стрелять меня учили… – память, поворчав, выдала название. -… на спецполигоне Кархырг, система Уршанг, Сектор 2 Галактики 2.

– Это у злоблинов что ли? – с парусекундной задержкой спросил он.

– Ага. И они же меня оживляли, когда меня выкинули в вакуум с корабля, на котором я летел с родной планеты.