Евгений Связов - Отчет 3. Иди туда, сам знаешь куда, получи то, сам знаешь что.

– Спасибо за наблюдение. Сэр. Разрешите так и представляться, сэр? Или штатная должность «с пакетом в руке» среди транспортников отсутствует?

Кэп вздохнул, обреченно махнул рукой на дверь и буркнул:

– Все, катись отсюда, только стволы не просри.

– Хорошо, сэр, я немедленно залеплю жопу. А проссать можно?

– Старшсерж! – рявкнул кэп. – Смирна! Кругом!… На полоборота, идиот…

– Благодарю за комплимент, сэр.

– Все, достал. Исчезни из зоны видимости.

– Есть, сэр, Спасибо, что вспомнили, как меня зовут, сэр. Разрешите идти, сэр?

– Идите. – устало вздохнул кэп.

– Есть, сэр.

Я развернулся и со всей дури бухая ногами в пол, пошел к двери. В шаге от нее я застыл с поднятой ногой, постоял с секунду, повернулся и медленно опустил ногу.

– Разрешите вопрос, сэр?

– Валяй. – устало вздохнул кэп.

– А как мне попасть в квадрат 1126-2318, сэр?

– Просто. – сказал кэп. – Выходишь, наконец, за эту дверь, сворачиваешь налево, двадцать шагов, налево, выходишь на транспортную стоянку, ждешь рядового или капрала и на нем едешь в нужный квадрат.

– Понял, сэр. Спасибо, сэр. Рад был с вами познакомиться, сэр. Честно, сэр. До свиданья, сэр.

Не дожидаясь ответной реакции, я повернулся и выскочил на улицу, под яркие лучи полуденного солнца.

Посмотрев напра– налево и увидев однообразные унылые ряды административных построек, я свернул налево, прошел двадцать шагов, еще раз свернул налево и оказался перед постройкой, испуганно отступившей на шаг назад из общего строя зданий. У постройки были все основания прятаться – ее украшала вывеска «столово-бар №3».

Облизав пересохшие губы, я глянул на пару десятков легких двухместных ярко раскрашенных летательных аппаратов, запаркованных у толстой стеклянной двери. Отпугивающие расцветки аппаратов – детской неожиданности и взрослой предсказуемости, добили насмерть желание куда-либо лететь и я помаршировал к двери.

Дверь от моего приближения не стала раскрываться, а прощебетала:

– Пожалуйста, приложите левую ладонь к идентификационной пластине для определения кредитоспособности.

Я перекинул пакет в правую руку и приложил левую ладошку к черной пластине слева от замка.

– Добро пожаловать, старший сержант Трокли. Состояние вашего счета – тысяча пятьдесят кредиток. – Радостно сказала дверь, раздвигая створки. Последние слова вместе со мной прошли внутрь, и стоявшие у входа рядовой с капралом вытаращили глаза и открыли рты. Их откормленные круглые морды окончательно превратились в подобие детского рисунка циркулем.

– Старшсерж, сэр! – хором гаркнули они, выпрямляясь в стойки «смирна». – Куда Вас подкинуть, сэр?!

– Пока никуда, вольно, отставить. – Прогудел я и прошел дальше, в полумрачную комнату с тускло светящимися столиками, стуликами и стойкой бара, спрятанной за бронестеклом. Бронестекло, отделявшее бутылки с жидкостями от помещения, было снабжено окошечком, в которое был врезан лоток.

Обменявшись изучающими взглядами с десятком сидевших по углам людей, чьи знаки различия в темноте не просматривались, я встроился в булькающий под потолком ритм и протанцевал строевым шагом к окошечку. Рядом с лотком для обмена виртуальной валюты на жидкую в стойку была врезана еще одна пластина финансовой идентификации.

Взгромоздясь на табурет, я приложил к пластине ладошку. На пластине вспыхнуло 1050. Я посмотрел на изменения в лице лысого горбоносого дяденьки без знаков различия, нависавшего над стойкой по ту сторону стекла.

Горбоносый приподнял бровь и картинно наклонил ухо к динамику, врезанному в стекло над лотком.

Я понадеялся, что двое у входа не прикололись и что 1050 у.е. хватит хотя бы на один раз упиться пивом. Вдоволь насладясь надеждой, я тихо спросил:

– Мне с литровую бутылку чего-нибудь холодненького, совершенно безвредного для мозгов, но очень полезного для тела в целом.

– Понял. – Рыкнул горбоносый, изгибая тонкие маленькие губы в ехидной усмешке. – Стаканчик надо?

Я огляделся по сторонам и увидел, что все присутствующие сидят без стаканов.

– Нет, спасибо, не поймут.

Ехидная улыбка бармена расширилась до злостно дружелюбной усмешки.

– Да и так не поймут. Кто в здравом уме и твердой памяти в полдень пьет лимонад, да еще который дороже вина? – хмуро сказал он, занося руку с пластиковой черной бутылкой над лотком.

– Я пью. – Холодно сказал я и потянулся за трубочкой.

Лоток проехал в глубине стойки, а цифра 1050 моргнула и сменилась на 1049,5. Я выудил из лотка бутылку и установил на стойку. Продолжив забивание трубочки, я углубился в раздумья, что же имеет место быть – то ли неизвестно за что свалившаяся сумма денег, то ли дико дешевые цены.

– Ого! Богатенький какой! – ответили мне из-за спины. – Уж не премиальные ли получил? – Голос был низкий и чуть гнусявый. Из-за спины веяло эдаким восковым весельем, прикрывающим внутреннюю гнильцу. – Тогда надо проставляться. – Резюмировал голос и его поддержали два дружных «Ага!».

Я чиркнул зажигалкой и начал распыхивать трубку, окружая себя вонючей завесой. Дождавшись, когда за спиной раздадуться три громких чиха, я подхватил бутылку, и отвалив от стойки, отправился на ближайший к двери столик, на который падало немножко света и на котором сохранилась нетронутая стопка салфеток.

Гигантских размеров белобрысо-рыжий сержант и двое от входа проводили меня взглядами, насколько хватило повернуть шеи.

Прошествовав сквозь их тупые злобные взгляды, я плюхнулся на табуреточку спиной к залу, лицом к двери, с грохотом уронил пакет на пол и установил бутылку на стол.

Через пару секунд троица, проигнорировав грохот пакета, выплыла из-за спины и перекрыла падающий из двери свет.

– А употребление наркотиков в общественных местах запрещено уставом, старшенький, – прогнусил сержант, усаживаясь напротив меня и устремляя куда-то в лоб взгляд стеклянно-зеленых глазок.

Я посмотрел, как капрал, взяв мою бутылку, читает этикетку, поднял с пола и уронил на стол свой баул и рассеяно ответил:

– А это религиозный ритуал, или, в переводе на понятный вам язык, рапорт Творцу с просьбой уберечь ваши жизни.

Рядовой опасливо покосился на металлически грохнувший пакет и настороженно поднял взгляд на меня. Я деловито распутывал завязки.

Капрал поставил на стол бутылку одновременно с доставанием мной одного из маленьких пакетиков. Нащупав его содержимое, я все с тем же деловитым лицом быстро развязал тесемки, достал пистолет и обойму и с лязгом воткнул обойму в рукоять. Большой палец стронул рычажок на боку. Пистолет тихо пискнул и зажег на боку красную лампочку. Я поднял и направил пистолет на сержанта и холодно отцедил, вытаскивая из баула пачку бумаги: