Фредерик Браун - Этаоин Шрдлу

Он передал мне набор, и я тоже прочел. Вернее, начал читать:

"Свадба Х.М.Клэфлина и мисс Марджори Берк состоялась вчера вечером в доме невесты. Падружками были..."

Я ухмыльнулся.

- Слава богу, Джордж, что мне уже не приходится зарабатывать этим себе на хлеб. Пальцы больше не слушаются: в первых пяти строчках три ошибки. Но в чем дело? Можешь ты мне сказать, зачем ты заставил меня набирать эту ерунду?

Он ответил:

- Будь добр, Уолтер, набери еще раз. Я... Мне хотелось бы, чтобы ты понял это сам.

Я поглядел на него. Он показался мне таким серьезным и озабоченным, что я не стал спорить, а повернулся к клавиатуре и напечатал: "Свадьба..." потом поднял глаза к верстатке и прочел по выпавшим матрицам: "Свадба..."

У линотипа есть одно достоинство, о котором вам, возможно, не известно, если вы не печатник. Вы всегда можете исправить ошибку в строке, если спохватитесь до того, как нажмете на рычаг, которым матричную строку посылают на отливку. Вы просто сбрасываете нужную вам матрицу и вручную вставляете ее в надлежащее место.

Ну, я ударил по клавише "ь", чтобы получить матрицу "ь" и исправить ошибку в слове "свадба"... Но ничего не получилось. Штанга клавиши выдвинулась нормально, раздался обычный звонкий щелчок, но матрица "ь" не выпала. Я заглянул в механизм, чтобы проверить, не встал ли верх, но там все было в порядке.

- Заело, - сказал я.

Чтобы увериться окончательно, я еще с минуту нажимал на клавишу "ь" и вслушивался в звонкие щелчки. Но матрица "ь" так и не выпала, и я протянул руку...

- Оставь, Уолтер, - сказал Джордж Ронсон спокойно. - Заканчивай строку и продолжай.

Я снова уселся и решил развлекать его дальше. Так мне быстрее удастся выяснить, к чему он клонит, чем ежели я начну спорить с ним. Я закончил первую строку, пробил вторую и подошел к слову "Марджери". Я нажал клавишу "М", затем "а", "р", "д", "ж", "е"... Тут я случайно взглянул на верстатку. Матричная строка гласила: "Марджо..."

- Ч-черт, - пробормотал я и снова нажал на клавишу "е", чтобы заменить матрицу "о" на "е", но ничего не получилось. Я жал на клавишу "е", но матрица не выпадала.

- Ч-черт, - повторил я и встал, чтобы осмотреть сталкиватель.

- То-то и оно, Уолтер! - сказал Джордж. В его голосе можно было различить и некое подобие торжества - надо мной, как я полагаю; и какую-то долю страха и явного замешательства, и оттенок покорности судьбе. - Теперь ты понимаешь, в чем дело? Она точно следует оригиналу!

- Она... что?

- Потому-то я и хотел, чтобы ты сам ее опробовал, Уолтер, - сказал он. - Просто желал убедиться, что все дело в машине, а не во мне. Вот взгляни: в письме на пюпитре написано вместо "свадьба" - "свадба" и вместо "Марджери" - "Марджори"... и, какие бы ты клавиши ни нажимал, выпадут именно эти матрицы.

- Глупости, - сказал я. - Не иначе как ты пьян, Джордж.

- Можешь мне не верить, - возразил он. - Попробуй набрать эти строки правильно. Исправь ошибку в четвертой строке, там, где написано "падружки". Я хмыкнул, взглянул на уголок, чтобы посмотреть, с какого слова начинается четвертая строка, и начал набирать. Набрал "п" и остановился. Медленно и осторожно, не спуская глаз с клавиатуры, я положил указательный палец на клавишу "о" и надавил. Я услышал, как матрица со щелчком прошла через сталкиватель, и увидел, как она упала в верстатку. Я твердо знал, что нажал на нужную клавишу, но... Вот именно, вы уже догадались. Выпала матрица "а".

- Не верю, - сказал я.

Джордж Ронсон с тревогой взглянул на меня, криво усмехнувшись.

- Я тоже, - сказал он. - Слушай, Уолтер, пойду прогуляюсь. Я схожу с ума. Я не могу здесь больше оставаться ни минуты. А ты валяй дальше и попробуй убедить себя. Машина в твоем распоряжении.

Я глядел ему вслед, пока он не ушел. Затем с каким-то странным чувством я снова повернулся к линотипу. Прошло немало времени, прежде чем я поверил, но поверить мне пришлось.

Какие бы клавиши я ни нажимал, проклятая машина точно следовала рукописи со всеми ее ошибками.

Я решил довести дело до конца. Набрал первые два слова, а затем прошелся по рядам клавиш сверху вниз, как это обычно делается, когда заполняют пустую строку: ЭТАОИН ШРДЛУ ЭТАОИН ШРДЛУ ЭТАОИН ШРДЛУ - не глядя на верстатку. Я послал результат на отливку, схватил горячую строку, которую ножи вытолкнули из формы, и прочел: "Свадба Х.М.Клэфлина и мисс Марджори..."

На лбу у меня выступил пот. Я вытер его, выключил линотип и отправился искать Джорджа Ронсона. Искать пришлось недолго, потому что он оказался именно там, где я и предполагал. Я тоже заказал выпивку.

Как только я вошел в бар, он взглянул мне в лицо, и, конечно, ему не пришлось спрашивать, что произошло.

Мы чокнулись и осушили свои стаканы, не говоря ни слова. Затем я спросил:

- Ты понимаешь, в чем здесь дело?

Он кивнул.

- Погоди, не говори, - сказал я. - Подожди, пока я не выпью еще и тогда тебя выслушаю... может быть. - Я возвысил голос и произнес: - Эй, Джо! Поставь эту бутылку рядом с нами. Мы рассчитаемся за нее.

Джо придвинул к нам бутылку, и я очень быстро налил себе еще. Потом закрыл глаза и сказал:

- Прекрасно, Джордж. Теперь валяй.

- Помнишь того парня, который заказал себе специальные матрицы и взял мой линотип напрокат, чтобы набрать что-то секретное? Не помню его имени... Как там его?

Я попробовал вспомнить, но не смог. Я выпил еще и предложил:

- Назовем его ЧСШ.

Джордж пожелал узнать, что это означает, я объяснил ему, и он снова наполнил свой стакан и сказал:

- Я получил от него письмо.

- Очень мило, - сказал я и тут же спросил: - Оно у тебя с собой?

- Нет. Я не сохранил его.

- А ты хоть помнишь, что в нем было? - спросил я.

- Помню местами, Уолтер. Не читал его вни... внимательно. Видишь ли, мне показалось, будто этот парень немного того... Я его выбросил.

Он замолчал и выпил еще. В конце концов мне надоело ждать, и я спросил:

- Ну?

- Что - ну?

- Письмо. Что было в тех местах, которые ты помнишь?

- А, это... - сказал Джордж. - Да. Кое-что насчет лило... линло... ну, ты знаешь, о чем я.

К этому времени бутылка перед нами была уже, должно быть, не та, что вначале, потому что эта была полной на две трети, а та была полной только на одну треть. Я к ней приложился.

- И чшто он хговорит о нем?

- Кхто?

- ЧШ... СЧ... Ну, этот парень, который написал письмо.

- Кхкакое псьмо? - спросил Джордж.

На следующий день я проснулся около полудня. Чувствовал я себя ужасно. Мне понадобилось два часа, чтобы принять душ, побриться, собраться с духом и выйти из дому, но когда я наконец вышел, то прямиком направился в типографию Джорджа.

Он работал на печатном станке и-выглядел почти так же скверно, как и я. Я взял один экземпляр газеты прямо из станка и проглядел его. У Джорджа четырехполосная газета, и две внутренние полосы представляют собой настоящий винегрет, но первая и четвертая посвящены местным новостям.