Александр Попов - Безумная практика

Через пятнадцать минут я ходил по кухне, раздавая указания по поводу организации питания в моем доме на время прохождения практики. Любые настроения типа «у нас еще лапши много» признавались мной антигуманными и вредительскими. Расписав приблизительное меню на три недели вперед, я пообещал приглядеть за Тимошкой, пока две ленивые недоучки закупят необходимую провизию. Возражения по поводу невыполнимости этого задания из-за суммарного веса провизии отвергались со ссылкой на умение неких девочек заставлять парить в воздухе некоторые предметы и выливать свое содержимое на головы оппонентов.

Выпроводив сестер за порог, я отправился в зал составлять список подлежащих покупке предметов и бытовых приборов, утраченных при использовании магии широкого поражающего радиуса действия. Телевизор и к нему до кучи комплект домашнего кинотеатра стали под номером один, и это было самым простым в определении необходимых приобретений. А что вот делать с «нажитой непосильным трудом» кухонной утварью, о составных частях которой я буду вспоминать только в случае их острой необходимости, а уж никак не в магазине бытовых товаров? «Сварила б Федора щи, да кастрюлю пойди поищи». Действительно, интересно, где теперь находится все мое хозяйство, в каком измерении, что за гуманоиды или другие формы разумной жизни (хотя лично мне гуманоиды больше по душе — путаницы меньше) рассматривают неизвестные им предметы, пытаясь разгадать их предназначение? Кстати, кастрюли встали под номером два. А чтобы не мучиться со столовыми приборами, я решил купить сразу полный подарочный набор, можно даже с позолотой, а лучше вообще золотые. Расходы в счет Школы магии, и пусть руководство, оглядев представленный счет, всыплет кому следует, чтобы воспитанников учили лучше. Так, микроволновка тоже подлежала замене, так как исходя из извращенных понятий магического заклинания, от нее остался только корпус с дверцей, которая не закрывалась ввиду отсутствия внутри механизма. Подобная участь постигла и кухонный комбайн. Остается догадываться, почему холодильник остался в сборе даже вместе с лоточками для льда.

Раздумья о непостижимой избирательности магических сил прервал звонок, раздавшийся в прихожей, и я пошел открывать, немного озадаченный таким скорым возвращением девочек. Самым первым моим желанием после того, как я гостеприимно, во всю ширину, распахнул дверь, было немедленно ее захлопнуть. На лестничной площадке с явно недобрыми намерениями в мой адрес стояла баба Зоя, усиленная с тыла остальными членами банды. Сразу открыв дверь, я уже допустил промах, не захлопнув, позволил перерасти промаху в серьезную ошибку, а вот тем, что я, не успев подумать, радостно опознал в сжимаемом бабой Зоей предмете свою любимую сковороду с отколотой ручкой, подписал себе смертный приговор.

— Ага, — мрачно изрекла атаманша, немного оторопев от моего глупейшего возгласа.

— А где вы ее нашли? — продолжал радостно выспрашивать я, не замечая не по-хорошему довольных выражений лиц бабуль и думая только о том, не успеют ли разворовать остальные предметы, пока я туда добегу.

— Значит, ты подтверждаешь, что это из твоих окон повыбрасывали? — наконец объявила причину своего появления баба Зоя.

— Из моих? Повыбрасывали? — удивился я.

Я стал наконец осознавать тяжесть инкриминируемого мне обвинения. Вот оно в чем дело. Легкая магическая уборка, результатом которой стало перемещение пыли, соринок, крошек, а также множества полезных предметов в ближайшее к моему жилищу свободное пространство — за окно. «Да уж, помощницы!» — думал я, позорно отступая внутрь перед натиском торжествующей пенсионерки. Не буду рассказывать, в каких словах бабули поведали о моей персоне и моих же развязных дочурках, унизительном ожидании за дверью и расколовшейся почему-то из-за меня банке с подсолнечным маслом, купленном на рынке за шестьдесят пять рублей, но думаю, совсем нетрудно будет представить, какие обороты речи неслись от хранительницы дворового порядка. Я продолжал пятиться назад, морщась от различных эпитетов, а в проеме возникали все новые бойцы бабы Зои, грозно размахивающие другими подобранными предметами. Ко мне вернулись кастрюля, половник и деревянная скалка, которой, к моей чести, я никогда не пользовался. Бабуля по кличке Лизонька (глядя на ее лицо, мне трудно представить, что это ласковое слово было ее истинным именем) размахивала кастрюлей и иногда завистливо смотрела на своих соратниц, которые для атаки выбрали предметы с удобной ручкой. Кастрюля же все время выкручивалась в слабых пальцах и ободом била пенсионерку по локтю, которая от этого все больше и больше распалялась. Я оказался прижатым к кухонной двери. Чтобы спиной не выдавить стекло и при этом попытаться хоть как-то успокоить распоясывавшуюся банду, я открыл дверь, сделал широкий приглашающий жест и собрался угостить всех чаем. «Беседа-беседа» — совершенно кстати завертелось в голове.

Я уже открыл рот, чтобы позвать всех к столу, ни на минуту не задумавшись о том, что у меня нет ни нормального чая, ни хоть каких-то сладостей к чаепитию. И как ни странно, мое нечеловеческое радушие сработало — бабули резко замолчали. Я уже выдавил улыбочку, означающую: «Ну вот, посидим как люди, обсудим наши проблемы» — как раздался нечеловеческий визг и стоящая впереди баба Зоя упала в обморок под аккомпанемент не прекращающих голосить подруг. Шура и Лизонька развернулись и, словно игроки американского футбола, корпусами потащили к выходу упирающуюся Ираиду, которая вдруг совсем озверела и бросалась в мою сторону, явно пытаясь огреть меня скалкой. Но по массе она однозначно уступала двум своим подругам, поэтому вместе с орудием предполагаемого убийства была вытолкана за дверь. Когда за открытой дверью стал затихать шум торопливых шагов, я немного перевел дух и огляделся.

Вражеские силы при позорном отступлении оставили мне сковороду, кастрюлю, половник (скалку бесстрашная Ираида унесла с собой) и своего командира, находящегося в бессознательном состоянии. Можно себя поздравить: в результате сражения мне не только удалось повернуть вспять основные силы противника, но еще разжиться трофеями и пленным. Оглянувшись, я обнаружил свое секретное оружие, ставшее причиной коллективного безумства. На столе с круглыми от ужаса глазами сидела Тимошка и, не отрываясь, смотрела на поверженное тело пожилой агрессорши. Из медленно опускающихся рук сползала недоеденная пачка четвертого «Доширака», рассыпая лапшу и приправы, хвост с белой кисточкой безвольно свисал со стола. С трудом оторвав от бабы Зои взгляд, чертяшка взглянула на меня и в мгновение ока оказалась в антресоли, благо места теперь там хватало, затем высунулась мохнатая рука и захлопнула за собой дверь.