Владимир Пучков - На службе у Кощея

Приземление было неожиданным во всех отношениях. Пролетев несколько сажен, Яромир шмякнулся на что-то твердое и на некоторое время обалдел. Очнулся он оттого, что услышал голоса. Голоса были знакомые, но уж больно мрачные.

– А голова-то у него где? — произнес Муромец. — В грудь, что ли, вбило?

– А это что, не голова? — возразил Добрыня и легонько пнул по Яромирову шлему.

«Эй, ты чего дерешься?!» — хотел сказать Яромир, но не смог произнести ни слова. Шлем наделся аж до подбородка. Спасибо Поповичу: он все быстро понял и помог стащить изуродованный доспех.

– Так... — Илья строго посмотрел на Яромира, потом на Поповича. — А где обещанная вода? Кто говорил, что под нами море?

– Так было ж море! — растерянно произнес Яромир.

– Это об море я так звезданулся, что едва дух не вышибло? — проворчал Муромец. — Ты в следующий раз так не шути! Хорошо, хоть на песок упал, а если бы камни?

– Так я ж думал, что на самом деле вода! — расстроился Яромир. — Я ж волны увидел!

– Эх ты, дурья голова! — вздохнул Муромец. — Это ж пустыня! Она тоже вроде как волнами покрыта!

– Барханы называется! — подсказал Попович.

– А ты откуда знаешь? — подозрительно осведомился Добрыня. — Ты ж вроде в этих местах не бывал? Ась? Это, знаешь ли, наводит на мысли...

– Какие еще мысли? — разозлился Попович. — Сколько раз с кумарцами встречались, они про барханы много рассказывали, говорили, например, что они поют...

– Кто поет? Кумарцы? — сморщился Илья. — Ох, не люблю! Как кота за хвост тянут!

– Да не кумарцы, а барханы!

– Что ты со своими барханами пристал! — не выдержал Илья. — Всю плешь проел! Поют, не поют... А ты, Добрыня, чего воду мутишь?

– Я это... — Добрыня смутился, — подумал, может, Алешку-то подменили. Может, обкумарили и шпионом подсунули? Что-то умный больно!

– Кто умный? Кто умный? — возмутился Попович. — Это я-то умный?

– Да какой же ты умный, когда дурак дураком! — сказал Илья. — Да и ты, Добрынюшка, не умней! И я тоже хорош! Видел же, что внизу земля, а все одно — сиганул!

Яромир с нарастающим удивлением слушал этот странный разговор, пока до него не дошло.

– Братцы! Видать, мы точно в колдовские места попали, если стали спорить не из-за чего! Лучше перекусим, а?

– А вот это дело! — оживился Илья. — Что будем есть?

– Не знаю, — пожал плечами Яромир. — Найти надо...

– Тогда пошли искать!

Друзья поднялись на гребень высокого бархана и огляделись. Пейзаж не радовал. Кругом виднелась пустыня, покрытая однообразными волнами. Только далеко на востоке курился легкий дымок.

– Вот туда и пойдем! — решил Илья.

– Думаешь, там жилище? — засомневался Добрыня.

– Не-а! Там летучий корабль догорает. А на нем жратвы завались!

– Мясцо-то, небось, хорошо пропеклось! — мечтательно произнес Попович, сглатывая слюнку. — И не только мясцо! Там еще бочка икры осталась... я ее в угол загнал. Не всю же на ворога тратить!

– Тогда, отряд, слушай мою команду! — Илья сглотнул слюну и оскалился. — Становись! Смирно! Животы убрать! Кому сказал животы убрать? — гаркнул он и легонько хлопнул Добрыню по поясу.

– Это не живот, — устыдился Добрыня, — это брюшной пресс!

– Разговорчики в строю! Строй — священное место для сол... богатыря! Напра-во! Бегом марш! Яромирка, а ты куда повернул? Ну, богатырь! Не знаешь, где право, где лево? Догоняй!

Друзья резво потрусили туда, где тонкой струйкой завивался дымок. Солнце пекло неимоверно. Вскоре доспехи раскалились и стали прижигать кожу.

– Ветерка бы... — сквозь зубы проворчал Добрыня.

– Будет тебе ветерок! — мрачно пообещал Муромец. — А ну, наддай! С ветерком! Ускорились!

Четыре богатыря, поднимая тучи пыли, ломились через пустыню. Редкое пустынное зверье при виде несущегося локомотива разбегалось в стороны. А между тем дымок постепенно превращался в дымный столб, затем стало видно, что этот столб, как сумасшедший, крутится на месте, и что он вовсе не дымный, а песчаный и пылевой. Одним словом — вихрь.

– Так. Непонятка! — Муромец остановился и уставился на крутящийся столб. — Братцы, новое чудо природы! Ветра нет, а он вон как захреначивает!

– Тоже мне, нашел чудо природы! — не согласился Добрыня. — Это ж нечистая сила хоровод водит! Верно я говорю?

Попович отрицательно покачал головой.

– По последним данным науки...

Договорить ему не дали.

– Пошел на фиг со своей наукой! — беззлобно посоветовал Илья. — Теперь я вижу, что это — черти!

Яромир согласился.

– У нас в деревне такое было, когда два колдуна дрались, — сказал он. — Как закрутило, как понесло! Соседскую бабу подняло и в чужую кровать закинуло. А там как раз молодожены спали. Вот потеха была!

– Сейчас мы проверим, что это такое, — сказал Алеша Попович. Он снял с плеча лук, положил на тетиву стрелу и, хорошенько прицелившись, выстрелил. Стрела, словно маленькая черная молния, влетела в крутящийся столб песка и пыли и в следующую секунду раздался такой пронзительный, душераздирающий вой, что у друзей заложило уши. Столб мгновенно рассыпался и из него выпали два старика в грязных лохмотьях. Из спины одного торчала выпущенная Алешей Поповичем стрела.

– Я победил! Я победил! — завопил оставшийся в живых старик и принялся отплясывать какой-то похабный танец, а потом и вовсе сделал в воздухе сальто. — А тебе, проклятый, вот! Вот! — Он несколько раз пнул поверженного старика, и тот, шумно испустив дух, вспыхнул синим пламенем и мгновенно сгорел дотла.

Старик медленно повернулся к богатырям и смерил их презрительным взглядом.

– А вы кто такие? Почему не падаете ниц при виде меня, грозного и ужасного? А ну на колени, кому сказал, пока я добренький!

– Слышь, дядя, — удивился Попович, — ты что, на солнце перегрелся?

– В натуре! — нахмурился Илья Муромец. — Это что же получается? Мы твоего соперника заколбасили, можно сказать, твою шкуру спасли, а ты нам — на колени?! А тебе не кажется, дядя...

– Что твое место возле параши! — ловко ввернул Добрыня невесть где подслушанную фразу.

– Вот именно! — сурово кивнул Илья.

– Что-о?! — взревел старик, потрясая в воздухе кулаками. — Да как вы смеете? Да вы знаете, кто я? Да я вас сейчас... Сейчас!

Старик поднял вверх иссохшие как плети руки, открыл рот, чтобы прочесть заклинание, но Попович уже поднял лук.

Колдун тотчас опустил руки, с беспокойством глянул на лук и осторожно осведомился:

– А это еще зачем?

– А это затем, чтобы ты вел себя примерно, колдовское отродье! — сказал Муромец. — Не хочешь стрелу между глаз?

– Нет, нет, ну что вы?! Зачем такие крайности? Наверное, вы меня неправильно поняли. Я же пошутил! У меня шутки такие...

– Значит — шутка? — грозно осведомился Яромир, у которого руки чесались набить старику морду.