Светлана Славная - Мафиози из гарема

— Я шарик, всего лишь маленький шарик, — прошептал Птенчиков, покоряясь судьбе и устремляясь в радужную круговерть.

— Ты кубик, — прозвучал насмешливый голос, и перед Иваном материализовался давний знакомый — индийский гуру, указавший ему в свое время дорогу в Шамбалу.

— Почему же кубик? — возмутился Иван, даже не удивившийся встрече.

— Потому что мыслишь плоско. Плоский в шестой степени! — Гуру довольно хихикнул.

— Ты хочешь сказать — тупой? — нахмурился Птенчиков.

— Не путай понятия, уважаемый учитель литературы. — Строго взглянул на него индус. — Кстати, ты нашел друзей, о которых так беспокоился в прошлую нашу встречу?

— Да, спасибо.

— Мир тесен, — философски кивнул мудрый йог.

— Слушай, гуру, мне тут нужно найти еще одного человека, сына вдовы… То есть двоих — еще художника по фамилии Антипов… Да что я говорю, четверых: еще кого-то из местных, умудрившегося улететь на машине времени в двадцать второй век, и девушку, которую он собирался от чего-то спасти…

— Мир тесен, — многозначительно повторил индус и извлек из-за уха любимую английскую трубку.

— Так ты считаешь, мы с ними пересечемся? — обрадовался Птенчиков.

Гуру выпустил из ноздрей курчавое облачко дыма и углубился в созерцание его неспешного полета.

— Подожди-ка, а где же Амира, эта чудесная индийская девушка, последовавшая за тобой? — вдруг обеспокоился Иван. — Ты случаем не бросил ее посреди Млечного Пути?

— Не используй многозначных слов, говоря о сути явлений. Бросить Амиру куда-либо мне не хватит физических сил, бросить где-либо — кармических прав. Из привязанности рождается печаль, но разве можешь ты назвать печалью мою Амиру?

— Ничего не понял, — жалобно признался Птенчиков. — Выходит, вы расстались?

— Когда наступает утро, смеешь ли ты утверждать, что расстался со звездами?

Иван честно задумался над предложенным вопросом. В голове нестерпимо зудело — это чесалось среднее ухо.

— Твои друзья очень хотят выйти на связь, — оценил его состояние гуру. — Что ж, прощай.

— Не уходи! — закричал Иван. — Последний вопрос: объясни мне, мудрый гуру, что за чертовщина творится и этом городе? Почему мусульмане позабыли заповеди Корана и безнаказанно предаются пороку, употребляя спиртное, играя в азартные игры и…

— Помни: мир тесен! — загадочно улыбнулся гуру, растворяясь в радужном мерцании.

Голова Птенчикова раскалывалась. «Ох уж эти ученики! — подумал он недовольно. — Ни минуты покоя. Захотелось им, видите ли, пообщаться…» Иван попытался сосредоточиться, вызывая перед мысленным взором образ Вари.

И вот изнывающая от беспокойства Сыроежкина, прервав метания по переулку близ чайханы, приняла долгожданный сигнал:

«Я шарик, я шарик, как слышно? Прием! Я маленький шарик, плоский, как кубик… Я почти расстался со звездами… Мне тесен этот ми-и-ир!»

— Иван Иванович, кофейку? — услышал Птенчиков голос Егора. Он приоткрыл глаза и впрямь увидел своего бывшего ученика, участливо протягивающего небольшую глиняную пиалу.

— Ты мне не мерещишься? — на всякий случай поинтересовался Иван.

— За кого вы меня принимаете! — возмутился Егор, потом немного подумал и опасливо уточнил: — А правда, за кого?

— За Егора Гвидонова, гения и шалопая.

— Ну, тогда все в порядке. Вы хлебните горяченького, легче станет.

Иван принял от него пиалу, до половины заполненную слоем гущи, и пригубил едва теплую, горькую жидкость.

— Ну и гадость… Это может понравиться только Мамонову с его извращенными гастрономическими вкусами. — Птенчиков взглянул на своего ученика: — Что ты делаешь в казино?

— Возвращаю вас на грешную землю. Когда Варвара услышала, что мир стал вам тесен, она чуть не вломилась в чайхану, кроша всех встречных на заварку. Едва убедил ее не нарушать местных традиций, удерживающих женщин на расстоянии от контактов с незнакомыми мужчинами, и сменить меня на посту в машине времени.

— Значит, сейчас она караулит Антипова?

— Ага. Кстати, вам удалось разыскать сына вдовы?

— Нет. Но я обнаружил его тюбетейку. Она надета на голову крупье, и мне кажется, что это ужасно.

— Неужели тюбетейка ему так не идет? — удивился Егор и вытянул шею, стараясь поверх игроков рассмотреть этого нестандартного субъекта.

— Ты неправильно понял, — поморщился Птенчиков. — Для того чтобы юноша расстался с вышитой матерью тюбетейкой, нужны были исключительные обстоятельства. Не знаю, жив ли он сейчас…

— Жив, — раздался рядом незнакомый голос. — И пожалуйста, слезьте с моей ноги, она совсем затекла.

Птенчиков проворно откатился в сторону и уставился на взъерошенного парня атлетической комплекции, приподнимающегося с ковра.

— Кто ты, а мираж в песках пустыни, — украшение барханов и загадка для путников?

— Я Самид, сын Фатимы, овдовевшей три года назад. Правильно ли я понял, добрые незнакомцы, что вы меня разыскивали?

— И не только мы! — подбоченился Иван. — Мать с ног сбилась, все глаза выплакала, а он знай себе в казино полеживает! Так проигрался, что домой идти страшно?

Самид печально покачал головой:

— Ошибаешься, чужеземец, я в выигрыше.

Он полез за пояс — и вдруг возмущенно завопил, потрясая кулаками в сторону игрового стола:

— Ах, шайтаново отродье, обчистили! Да завяжутся ваши кишки узлом вокруг коленок, да превратятся ваши кошельки в скорпионов и ужалят за…

— Тише, тише, — потянул его за рукав Гвидонов. — Сейчас секьюрити примчится, а это нам совершенно без надобности.

— Кто примчится? — опешил сын вдовы.

— Не бери в голову. Расскажи лучше, что с тобой произошло.

Самид сжал руками виски, безуспешно пытаясь вдавить их куда-то внутрь черепа:

— О, горе мне, неразумному! Подстелил шайтан свой гнусный хвост на моем пути, а я об него и споткнулся…

— Ты к делу, к делу переходи, — подбодрил его Егор.

Парень запнулся, лишенный разгона, однако сумел пересилить себя и весьма толково изложил недавние события:

— В это казино я прихожу уже пятый раз. Четырежды удача улыбалась мне, и четырежды я ее упускал, проигрывая последнее. В этот раз я решил быть умнее. «Как только удвою принесенную сумму — сразу же покину чайхану!» — поклялся я себе. Первые ставки я делал осторожно, не рискуя кинуть все на кон в надежде на выигрыш, но деля и деля свои деньги, чтобы иметь шанс отыграться в случае невезения. Но удача отвернулась от меня! Ни одна моя ставка так и не выиграла. Деньги закончились, слепое отчаяние сдавило мой мозг. Я кинул на кон тюбетейку…

— Ага, — многозначительно хмыкнул Птенчиков.

— И проиграл! Тогда я снял пояс…

— И тоже проиграл.

— Нет, выиграл. Я вернул свой пояс, а деньги поставил снова. И снова выиграл! И так продолжалось семь раз подряд. Я вернул деньги, проигранные сегодня, и деньги, проигранные прежде.