Владислав Выставной - Волшебный полигон Москва

Толик послушно огляделся. В зале никого не было.

– Ну-ну… – Толик понимающе подмигнул джинну. Мол, у него тоже есть чувство юмора.

Внезапно из-за плеча послышался недовольный окрик:

– Эй, человек! Тьфу, ты!.. Официант! Сколько можно ждать?!

Толик отпрянул, опрокинув на себя здоровенную миску с черной икрой. Вокруг дружно заржали.

Толик испуганно озирался, размазывая по куртке икру, но никого не видел.

– Где… Они?! – заикаясь, спросил он у джина, который возился теперь за пустым соседним столиком.

– Они вокруг, – ответил джинн, не прекращая сервировать стол.

– Но…кто же это?!

– Как – кто? – нахмурился джинн. – Голоса, кто же еще!

– Голоса? – не понял Толик.

– Молодой человек, – заговорил ему прямо в ухо кто-то невидимый. – Вы вообще, понимаете, где находитесь?

– Ну, в Думе, – ответил Толик. Он уже мысленно плюнул, решив, что все это, хоть и неожиданное, однако не самое страшное, что можно встретить в Волшебной Москве, да еще во время Игры. – Ну, я понял, понял. Вы – невидимки…

Раздалось несколько смешков вперемешку с усердным чавканьем.

– Нет, юноша, вы не правы, – снисходительно сказали ему в ухо, – Зачем депутатам быть невидимками? Это совершенно бессмысленно. Более того – вредно. Депутат должен купаться во всеобщем внимании. Только этим он живет, и только это имеет смысл в депутатской работе…

– Но ведь вы… – хотел было возразить Толик, однако был прерван.

– …А мы – это всего лишь то необходимое, что осталось в Думе от депутатов. На время Игры, как обещают. Честно говоря, мы – и без того самое важное в любом депутате. В принципе, нужны только мы, а депутаты являются всего лишь нашими носителями, не больше…

– О, да, да! – одобрительно заголосили вокруг. Тут же зазвенели бокалы, раздалось характерное шипение разливаемого шампанского.

– Безусловно!

– Всенепременно!

– На все сто процентов!

– В точку!

– Эх, было б чем – записал бы…

В ухо Толику, казалось, тихонько дыхнули:

– Мы их Голоса!

Наступила тишина. Невидимки, казалось, ждали реакции Толика. Даже перестали чавкать и греметь посудой.

– Не понял, – нервно пожав плечом, пробормотал тот, – Это еще почему – самое важное? У меня, например, есть много чего, поважнее какого там голоса…

– Темнота!

– Ни черта не смыслит в политике!

– И как только мы воспитываем нашу молодежь!

– Я предлагаю поставить вопрос на повестку дня!

– И поставим!

– Подонки! Довели страну, однозначно! Откуда ж ему знать – он же ничем не интересуется, кроме того, как чего пожрать, да выпить! Книжки не читает! Наркоман, я вам точно говорю – посмотрите на круги под глазами! В армию таких – и в горячие точки!

– Я не согласен, коллега! Молодежь у нас хорошая, правильная, только попала под пагубное влияние Запада, и вообще – мирового капитала. Предлагаю поднять вопрос об обязательной цензуре на телевидении…

– Ой, да заткните его кто-нибудь! Хорошо еще, что я его не вижу, а не то б плюнул!

– А я бы вообще, если хотите знать, так сразу бы и не встал… Не встал церемониться, я сказать хотел! Мал еще – церемониться ему. Пусть образование свое образует вначале, а потом в Думу идет с начитанными людьми ругаться…

– Так это не он же ругается!

– А я не вижу, мне все равно. Спикер, как этому, горластому микрофон отключить, а?

– Па-азвольте!..

– А вот хрен вам! Не позволю!

– Официант, хрен подайте!

– Это вы с вашими бредовыми идейками страну проспали! И все туда же!

– Да вас судить надо! Всенародным судом! И в подвале сапогами бить! И на рудники! Метро копать!

– Мочить в сортире!

– А вас – расстрелять без права переписки!!!

– Бомбить! Бомбить и здравоохранение поднимать!

– Зарплату, зарплату поднимать!

– Кому?

– Нам, кому же еще! Мыслите по-государственному! Главное – питать голову! Рыба-то гниет с головы!

– Человек! Тьфу, нелюдь! Еще графинчик под щучью голову!

В воплях невидимых спорщиков смысл спора сгинул окончательно, поглощенный криками и звоном бьющейся посуды.

– Господа, десерт несут!

– Наконец-то! Своевременно, однозначно! Хоть что-то в этой стране работает, а не просто воздух портит!

Шум моментально стих, на смену ему пришло одобрительное мычание и причмокивание.

– Теперь вы поняли? – усмехнулись Толику в ухо. – Почему самое важное в депутатах – это их голоса?

– Потому что они ими орут друг на друга?

– Ха-ха… Ну, признаться, это тоже имеет свой эффект… Но самое важное – это то, что они их отдают!

– Кого?

– О, господи!.. Ну, Голоса же! В смысле голосуют ими. У каждого Голоса – один голос… Тьфу, дурацкий каламбур… Ну, вот и получается, что раньше тут депутаты были – а теперь только Голоса и остались…

– А-а-а…

– Вот-вот. В этом смысле, пока в Думе есть необходимый кворум Голосов – она существует и может принимать решения путем голосования. Поэтому маги оставили здесь Голоса – чтобы формально законность не нарушать, – а самих депутатов отправили пока в виварий…

– Куда?!

– Ну, не важно. Туда, где они меньше всего вреда принесут. Не в метро же их посылать, в самом деле! Все испортят там – и это в лучшем случае. А так – посидят, помолчат, да подумают. Это иногда и депутатам полезно…

Толик молчал и задумчиво слизывал с рукава налипшую икру.

Он постепенно вникал в суть большой политической жизни государства. А если смотреть правде в глаза – ее небольшой локализованной части, Волшебного города, маленькой удивительной страны…

Однако еще предстояло выяснить на практике – насколько серьезной является власть этого законотворческого буфета. Как ни крути, а для того, чтобы приблизиться к победе в Игре, надо выполнять порученные задания.

Словно уловив ход его мыслей, все то же, повисший над ухом, Голос иронически поинтересовался:

– Итак, юноша, вы насытились рукавом? Может, теперь вы поведаете, с какой целью пожаловали в Государственную думу? Я так полагаю, вы здесь не из праздного любопытства, а представляете интересы некой довольно влиятельной группы – об это можно судить, хотя бы, по вашему пропуску… Хотя для полновесного лобби вы выглядите довольно легкомысленно, уж простите за откровенность. Может, вы раскроете нам свой социальный статус?

Из этой витиеватой речи Толик не понял почти ничего. Слово «лобби» у него смутно ассоциировалось с едой, а вопрос про социальный статус просто загнал в тупик. Поэтому, не долго думая, Толик сразу расставил точки над «и».

– Я Игрок.

В зале на секунду прекратилось чавканье и звон бокалов. А вслед прогремели бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Причем Толика удивила не столько реакция на раскрытие его «социального статуса», сколько рукоплескания безруких Голосов.