Владислав Выставной - Волшебный полигон Москва

– Так где же они, эти маги? Почему не наведут порядок в этой дурацкой игре без правил? Почему не найдут Магистра и не надают ему по шее? – пожал плечами Толик.

– Мы сами только и делаем, что спрашиваем себя об этом, – развела руками Криста. – Магов и след простыл, будто их здесь и не было…

– А, может, Игра и должна была пойти именно так, а не иначе? – предположил Богдан. – Ну, решили, значит, маги подсыпать в Игру перчику? Что вы на меня так смотрите?

– Перчику, говоришь? – покачал головой Эрик. – А ты знаешь, сколько уже народа пострадало от этого самого «перчика»? А что сейчас творится за пределами Локализации? Страна уже черт знает сколько времени без собственной столицы. Ядерная, между прочим, держава…

– Да уж, страшненький «всадник без головы» получается… – поежилась Криста.

Толик мрачно огляделся.

Серое грохочущее небо посылало на землю редкие крупные капли странного, непроходящего дождя. Полумрак внутреннего дворика рассеивали принесенные из-под земли гирлянды тусклых лампочек. Повсюду чадили железные бочки – тоже дар подземных жителей. В них разбойники жгли всякий мусор, чтобы согреться. Картина создавалась довольно безрадостная, учитывая, что Орда явно готовилась к новой атаке.

Надо было что-то делать. Толик заставил себя напряженно думать. Толку от этого было немного. Привычки строить логические цепочки за годы бродяжничества у Толика не выработалось.

И, тем не менее, решение было где-то близко.

– Это Игра, – шептал себе поднос Толик. – Всего лишь Игра…

Он уже достаточно четко представлял себе, что сила Игрока – не в мышцах и везении, а в смекалке и стремлении идти наперекор событиям.

Совершенно ясно, что толку от участия в этой битве для него, как для Игрока, мало. Не в этом, совсем не в этом смысл его пути по этому странном городу…А в чем же тогда?

Толик смотрел на бумажку с изображением звезды, и ему казалось, что проясняется смысл заложенной в этот рисунок символики…

Далекий низкий гул прервал его размышления. Через мгновенье земля под ногами заходила ходуном.

Затем последовал страшный, пронизывающий душу рев.

…Зловещее войско вползало в город.

Словно хищные птицы, меж домов со стрекотом шныряли боевые вертолеты, ловко уворачиваясь от рекламных щитов и паутины проводов. Стволы танковых орудий, словно принюхиваясь, обшаривали пространство в поиске жертв. Солдаты голодными глазами пожирали пространство. Из оскаленных ртов капала слюна.

То, что должно было защищать город, обратилось против него.

– Проклятье! – шипел генерал, нервно взмахивая черными крыльями. – Где же люди? Где жители? Куда они подевались?

Генерал грозно восседал на броне штабного вездехода. Вездеход, такой же страшный и нелепый, как и все войско, мял гусеницами газон какого-то бульвара. Генерал, оглядывая окрестности, не пользовался биноклем: его взор стал острым и ясным, как самый совершенный прибор.

– Товарищ генерал! – взбив крыльями воздух, на броню мягко спрыгнул полковник – начальник войсковой разведки. – На Воробьевых горах замечено массовое скопление вооруженных людей. Там какой-то конфликт назревает…

– Война! – сверкнув глазами, произнес генерал. Произнес со смаком, будто говорил о чем-то самом приятном и дорогом. – Война – это то, что надо! Давно уже пора уже заняться делом. Наведем здесь порядок, как ты считаешь?

– Наведем! – осклабился полковник, – Чью сторону будем поддерживать?

– Ничью, – отрезал генерал. – Все, кто возьмет в руки оружие – враги…

На крышу вездехода обессиленно шмякнулся какой-то майор. Генерал свирепо насупился. Майор просительно поднял когтистую лапу: он пытался восстановить дыхание.

– Товарищ генерал! – срывающимся голосом заговорил он. – В районе Останкинской телебашни упало три вертолета. Похоже, их сбили, когда они пытались совершить наблюдательный облет…

– Ага! – генерал будто бы даже обрадовался. – Замечательно! Вот враг и показал свое лицо! Передайте по колонне – идем к Останкино на расстояние прямой видимости!

– А как же Воробьевы горы? – пробормотал полковник.

– Успеем, – отмахнулся генерал, – Все получат свое…

…Они наблюдали, как два штурмовика, что пытались пройти на расстоянии метров пятидесяти от башни, были попросту отшвырнуты в сторону, словно назойливые насекомые. Пилоты успели катапультироваться, а самолеты, столкнувшись в воздухе, огненным клубком рухнули на деревья сквера.

Три танка, что пытались подойти на расстояние стрельбы прямой наводкой, были, как будто, вбиты в землю несколькими страшными ударами гигантской невидимой руки.

Генерал в бешенстве рычал. За его спиной выросла батарея установок залпового огня.

За коротким взмахом руки последовал грохот и гулкий свист десятков стартующих ракет.

Подножие телебашни окуталось жидким пламенем. Генерал злобно захохотал, воздев к небу черные кулаки. Ну, какая сила может что-то противопоставить мощной и отлаженной армейской машине?

Не успел рассеяться дым, а генерал уже понял: пространство вокруг башни оставалось по-прежнему нетронутым. Он мигом пришел в немыслимую ярость. С ревом он кинулся на адъютанта и буквально разорвал того на части.

Немного успокоившись, но ничуть не усомнившись, генерал отдал самый серьезный в своей карьере приказ…

– Но… – пробормотал полковник, осторожно стирая с лица капли крови адъютанта, – как же так? Атомные снаряды – в центре города…

Генерал резко вскинул взгляд на непонятливого подчиненного:

– Какой, к дьяволу, город?! Это самое адское место на Земле! Посмотри, что оно сделало с нами! А что оно сделало с жителями? За периметром Локализации у нас осталось полторы сотни миллионов человек… О чем это я? К черту! Мы должны выжечь эту язву – и все тут!

…К самоходной гаубице шустро подъехал транспортер в сопровождении «Урала» с солдатами. Солдаты посыпались на землю, как семечки, и мигом бросились к транспортеру. С видимым усилием из того был извлечен массивный контейнер. Страшный на вид подполковник – с рваными в клочья, будто обожженными, крыльями – набрал на кодовом замке в крышке контейнера некую комбинацию цифр. Солдаты откинули крышку и окружающее пространство осветилось зловещим малиновым светом.

Это был артиллерийский снаряд с особой, отличающей его от прочих, маркировкой. Но сейчас не было видно этих стандартных знаков. Потому, что снаряд попросту излучал смерть. И даже изуродованные Игрой, страшные сами по себе, солдаты с опаской поглядывали на этот сгусток смертельной энергии.

– А ну, что уставились! – прохрипел подполковник. – Снарядов не видели? Взяли – и в башню!

Снаряд передали артиллеристам в боковой люк самоходки. Солдаты со священным ужасом смотрели на собственные руки, которые светились теперь таким же, но более тусклым, малиновым светом…